События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
4 года 2 мес. назад #5601
от Zonger
Праздничное шоу дронов в Петербурге
4 сентября,
Вчерашнее шоу дронов в Питере посвященное очередной годовщине окончания второй мировой войны.
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
Праздничное шоу дронов в Петербурге
4 сентября,
Вчерашнее шоу дронов в Питере посвященное очередной годовщине окончания второй мировой войны.
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5606
от Zonger
В Челябинской области открыли памятник Сталину
Швондер
7 сентября,
В Челябинской области в городе Куса установили еще один памятник Сталину.
В данном случае, памятник даже делать не пришлось, в сильно поврежденном состоянии он был обнаружен на дне городского пруда, где пролежал более 60 лет, когда попал под хрущевскую волну десталинизации.
После восстановления, он был вчера установлен на частной территории.
В отличие от многих новоделов, этот памятник "старой школы" весьма крут.
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
В Челябинской области открыли памятник Сталину
Швондер
7 сентября,
В Челябинской области в городе Куса установили еще один памятник Сталину.
В данном случае, памятник даже делать не пришлось, в сильно поврежденном состоянии он был обнаружен на дне городского пруда, где пролежал более 60 лет, когда попал под хрущевскую волну десталинизации.
После восстановления, он был вчера установлен на частной территории.
В отличие от многих новоделов, этот памятник "старой школы" весьма крут.
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5620
от Zonger
Разгром координационного совета белорусской оппозиции
Основной
9 сентября,
После похождений на границе с Украиной, Колесникову перевезли в Минск и запихнули в СИЗО №1. Туда же и по тому же обвинению в призывах к захвату государственной власти доставили адвоката Максима Знака, который как и Колесникова входил в президиум Координационного Совета оппозиции.
Теперь смотрим на президиум rada.vision/prezidium КС оппозиции и его персональный состав:
( Свернуть )
1. Алексиевич - 26 августа вызывалась на допрос в СК Белоруссии.
2. Дылевский - получил 25 августа 15 суток ареста.
3. Латушко - бежал в Польшу в машине польского посла 2 сентября после того, как ему указали на то, что в противном случае против него возбудят уголовное дело.
4. Знак - арестован 9 сентября.
5. Власова - арестована 1 сентября по обвинению в уклонении от уплаты налогов.
6. Ковалькова - после задержания, 5 сентября пешком перешла границу Белоруссии и Польши, где сейчас и находится.
7. Колесникова - арестована 8 или 9 сентября.
Таким образом, из всего президиума КС оппозиции на свободе и на территории Белоруссии осталась одна Алексиевич.
При этом Тихановская и Цепкало также находятся за границой, а Бабарико и Тихановский по-прежнему в СИЗО.
Можно ожидать, что в дальнейшем последуют аресты и выдворения с территории Белоруссии рядовых участников КС, некоторые из которых уже бежали или были выдворены на Украину, в Польшу или Литву или же вышли из состава КС оппозиции.
Таким образом, спустя месяц после выборов в Белоруссии и начала протестов, КГБ и МВД Белоруссии, полностью разгромили верхушку протестного движения, либо посадив ее, либо выдавив за рубеж. Разумеется, быстро и радикально понизить численность митингов они не могут, но вот разобраться с конкретными людьми, очень даже могут, что последовательно и демонстрируется с конца августа, покуда оппозиция занималась бесцельными брожениями и уличными перфомансами.
Собственно, Лукашенко сделал то, на что не хватило яиц у Януковича. Как показывает последнее интервью Лукашенко colonelcassad.livejournal.com/6157044.html, с имиджевыми издержками силового купирования последствий протестов 9-12 августа он вполне готов смириться. В итоге, спустя месяц политической борьбы, ожидаемого оппозицией предательства силовиков или раскола в окружении Лукашенко не произошло, общенациональная забастовка не случилась, митинги и марши не переросли в захват административным зданий, а санкции Запада не слишком заботят Лукашенко, чтобы он изменил курс на окончательный разгром беломайдана. Призывы оппозиции к России вести переговоры с ней, а не с Лукашенко, также остались без ответа.
В этом отношении, как уже отмечалось ранее, октябрь будет весьма жарким для белорусских оппозиционеров, учитывая, что в августе-сентября КГБ и МВД собирали данные по участникам и организаторам беспорядков, к которым будут все более активно стучаться в двери, по мере сокращения численности митингов, которые по сути вместо главного средства давления на Лукашенко, уже в ближайшее время станут для оппозиционеров единственным средством защиты от окончательной зачистки, вынуждая Лукашенко действовать более осторожно, чтобы не перегнуть палку и не плеснуть в костер свежую канистру бензина. Но проблема уголовного преследования для многих участников беспорядков и организаторов протестов это уже вопрос краткосрочной или среднесрочной перспективы.
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
Разгром координационного совета белорусской оппозиции
Основной
9 сентября,
После похождений на границе с Украиной, Колесникову перевезли в Минск и запихнули в СИЗО №1. Туда же и по тому же обвинению в призывах к захвату государственной власти доставили адвоката Максима Знака, который как и Колесникова входил в президиум Координационного Совета оппозиции.
Теперь смотрим на президиум rada.vision/prezidium КС оппозиции и его персональный состав:
( Свернуть )
1. Алексиевич - 26 августа вызывалась на допрос в СК Белоруссии.
2. Дылевский - получил 25 августа 15 суток ареста.
3. Латушко - бежал в Польшу в машине польского посла 2 сентября после того, как ему указали на то, что в противном случае против него возбудят уголовное дело.
4. Знак - арестован 9 сентября.
5. Власова - арестована 1 сентября по обвинению в уклонении от уплаты налогов.
6. Ковалькова - после задержания, 5 сентября пешком перешла границу Белоруссии и Польши, где сейчас и находится.
7. Колесникова - арестована 8 или 9 сентября.
Таким образом, из всего президиума КС оппозиции на свободе и на территории Белоруссии осталась одна Алексиевич.
При этом Тихановская и Цепкало также находятся за границой, а Бабарико и Тихановский по-прежнему в СИЗО.
Можно ожидать, что в дальнейшем последуют аресты и выдворения с территории Белоруссии рядовых участников КС, некоторые из которых уже бежали или были выдворены на Украину, в Польшу или Литву или же вышли из состава КС оппозиции.
Таким образом, спустя месяц после выборов в Белоруссии и начала протестов, КГБ и МВД Белоруссии, полностью разгромили верхушку протестного движения, либо посадив ее, либо выдавив за рубеж. Разумеется, быстро и радикально понизить численность митингов они не могут, но вот разобраться с конкретными людьми, очень даже могут, что последовательно и демонстрируется с конца августа, покуда оппозиция занималась бесцельными брожениями и уличными перфомансами.
Собственно, Лукашенко сделал то, на что не хватило яиц у Януковича. Как показывает последнее интервью Лукашенко colonelcassad.livejournal.com/6157044.html, с имиджевыми издержками силового купирования последствий протестов 9-12 августа он вполне готов смириться. В итоге, спустя месяц политической борьбы, ожидаемого оппозицией предательства силовиков или раскола в окружении Лукашенко не произошло, общенациональная забастовка не случилась, митинги и марши не переросли в захват административным зданий, а санкции Запада не слишком заботят Лукашенко, чтобы он изменил курс на окончательный разгром беломайдана. Призывы оппозиции к России вести переговоры с ней, а не с Лукашенко, также остались без ответа.
В этом отношении, как уже отмечалось ранее, октябрь будет весьма жарким для белорусских оппозиционеров, учитывая, что в августе-сентября КГБ и МВД собирали данные по участникам и организаторам беспорядков, к которым будут все более активно стучаться в двери, по мере сокращения численности митингов, которые по сути вместо главного средства давления на Лукашенко, уже в ближайшее время станут для оппозиционеров единственным средством защиты от окончательной зачистки, вынуждая Лукашенко действовать более осторожно, чтобы не перегнуть палку и не плеснуть в костер свежую канистру бензина. Но проблема уголовного преследования для многих участников беспорядков и организаторов протестов это уже вопрос краткосрочной или среднесрочной перспективы.
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5621
от Zonger
Текстовая расшифровка большого интервью Лукашенко о ситуации в Белоруссии
Основной
9 сентября, 16:42
Текстовая расшифровка большого интервью Лукашенко, которое он вчера давал российским СМИ.
( Свернуть )
<...>
БАБАЯН: Александр Григорьевич, про оппозицию вопрос у меня. Координационный совет оппозиции — кто эти люди лично для вас и как вы думаете, что они значат для белорусского общества сегодня?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, честно вам скажу, и вообще я буду честно отвечать на все ваши вопросы, чтобы вы не думали, что я там…
СИМОНЬЯН: А мы не думаем.
ЛУКАШЕНКО: Да, потому что это типично для меня, я никогда не говорю неправду потому что. Опять же, с Путиным однажды обсуждали этот вопрос, он мне: «Ну что ты там уже раскрылся так?» — и прочее. Я говорю: «Ты знаешь, вот сегодня скажешь чуть-чуть не так, завтра забудешь, что говорил, скажешь по-другому, и тебя спросят: когда ты был честен?» Поэтому, что касается координационного совета, о котором сказали, кто они такие, — клянусь вам, я не знаю. Я их не знаю, и вряд ли вы знаете.
СИМОНЬЯН: То есть вы о них не слышали до начала всех этих событий?
ЛУКАШЕНКО: А он разве был до начала этих событий?
СИМОНЬЯН: Ну люди-то эти были.
ЛУКАШЕНКО: Не, люди были, но координационный совет так называемый — я о нём услышал недели две тому назад, когда… Они раньше опубликовали вот эту антироссийскую, антиодэкабэшную программу, антирусскую программу.
БАБАЯН: «Программа реформирования» он назывался, потом они её быстренько — раз…
ЛУКАШЕНКО: Да, да, потом они её убрали, потому что почувствовали реакцию нашего населения — это не просто там антироссийская или антирусская, это антибелорусская программа. Ну, потом они выдали пакет программ, как я их называю, внутри Беларуси: не платите налоги, коммуналку, забирайте из банков деньги побыстрее, не покупайте белорусское, не покупайте госпредприятий товары и так далее. Это была уже такая более конкретная программа, вторая. Вот я об этом очень хорошо осведомлён и сам часто критиковал их за это, что это неприемлемо для нашей страны. А кто эти люди — ещё раз говорю, не только я — ни белорусы, ни даже вы, журналисты просвещённые, не знаете, кто они. Ну говорят, бывший этот министр, бывший посол, бывший театрал.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Александр Григорьевич, а всё-таки оппозиция существует в Беларуси. Готовы ли вы на переговоры с кем-либо из оппозиционеров, и если готовы, то о чём?
ЛУКАШЕНКО: Антон, с «кем-либо» президенты не ведут переговоры. Поэтому я не знаю сегодня, с кем я буду вести переговоры. Если это оппозиция — а это, скорее всего, та, которая эти две программы выдвинула, мне с ними не о чем говорить. Скажи, что там обсуждать? Мы с тобой разговариваем сегодня на русском языке, я пользуюсь постоянно русским языком и чётко в послании два года или год тому назад сказал, а Владимир Владимирович отсмотрел это послание и мне потом процитировал, что я говорил по русскому языку, и благодарил меня за это. Я говорю: «Подожди, ты меня за что благодаришь?» Так вот нигде такого отношения к русскому языку, как в Беларуси, я говорю: и за что меня благодарить? Всё-таки русский язык — это мой язык. Это мой, это государственный язык в Беларуси, между прочим. У нас двуязычие. Поэтому я что должен с ними обсуждать?
Я просто беру вот такой яркий пример. Или, допустим, все предприятия государственные, которые у нас неплохо работают, порезать на куски, инвесторам отдать, но при этом мы же уже приближались к этой приватизации. Что мне говорят инвесторы: половину людей выкидываем, вот это вы не будете производить, грубо говоря, гайки будете крутить и всё. А основные компетенции будут там, в Германии — допустим, у Volvo — по «Белавтомазу». То есть они там компетенции основные, конструкторское бюро, мозги — всё там будет, а вы тут сборкой какой-то будете заниматься. И половину людей мы выкидываем.
Слушайте, сокращение производства, сокращение рабочей силы выкинуть на улицу и основные мозги в Германию отдать? Кто на это пойдёт? Я на это не пойду. И что, я с ними буду разговаривать на тему вот таких инвестиций?
Или, допустим, платное образование, платное здравоохранение. Да если б у нас было платное здравоохранение, мы бы трупами в COVID завалили всю страну. И вы знаете, что такое платное здравоохранение, показала Европа и показала Америка. Деньги есть — лечим. А в одной… не буду называть эту страну, а то опять обидится, вы поймёте о ком: там же людей сортировали. На пике COVID там сортировали людей. «Этот старик всё равно умрет», «Это молодой — ну, будем», «А, с деньгами — тогда лечим». Ни в России, ни в Беларуси такого не было, хотя у вас платного здравоохранения, наверное, больше, чем у нас. И что, вы хотите, чтобы я сел сегодня с ними за стол и обсуждал, вводить платную медицину или нет? Или образование? Кто сегодня получит образование в Беларуси — мы же не богатые люди, но каждый может получить это образование. Притом и бедный человек, и богатый — мы за этим очень тщательно наблюдаем.
Или выход из ОДКБ: да господь с вами, у нас же всё российское оружие, возьмём простое, самое простое: выход из ОДКБ — это не по внутрироссийским ценам покупать самолёты и вертолёты, танки, БМП и автоматы, а покупать по мировой цене, если Россия ещё тебе продаст. Ну а потом, Россия продала бы, но если они предлагают вступить в НАТО, то вы ж знаете, там требования: немедленно натовское вооружение. И что они сюда поставят? Хлам — для начала. А потом можешь и купить, но это будет стоить в пять раз дороже, чем сегодня мы покупаем оружие в России. Будет это армия? Не будет.
Ну и потом, знаете, это же жуткая глупость: если только мы сделаем этот шаг, а вы понимаете, что россияне не будут на это спокойно смотреть, потому что, наверное, не очень приятно россиянам, если танки, грубо говоря, будут под Смоленском. И конечно, Россия категорически этому воспрепятствует.
И во что мы превратим Беларусь? Театр военных действий. Столкновение между Россией и блоком НАТО. Мы этого хотим? О чём я с ними буду говорить?
Если это оппозиция в старом понимании оппозиция, которая существовала и существует где-то, она просто уши свои спрятала, вот эти протестные настроения едут на старой больной, дохлой вшивой лошади — вот на этой старой оппозиции, но поскольку она маргинальна, они не высовываются. Это была их тактика первое время.
БАБАЯН: Некоторые высовываются. Я тут вспоминал события 1996 года, точно такие же были волнения, практически всё то же самое было. И некоторые лидеры сегодня просто стали более возрастными, но тем не менее они тоже появились и тоже делают заявления: я про Шушкевича, он же сделал недавно заявления по русскому языку — и в 1996 году было то же самое.
ЛУКАШЕНКО: Ну это вы, россияне, немного отошли от действительности. У нас этого человека уже никто не замечает в Беларуси. У него вот возможность появилась — он вылез, квакнул там что-то, извините меня, а так — ну кто его замечает? Это вы так реагируете, потому что вы его помните, как и я. Но это даже не маргинал, это давно-давно забытый старый чемодан, который абсолютно никому не нужен, и вы знаете его позицию. А вот его наследники, его ученики, даже один из них был кандидатом в президенты. Поэтому здесь есть порадикальнее и поновее кадры.
РОЖКОВ: А с кем вы тогда готовы говорить?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, вот мы сегодня обсуждали, я так, экспромтом когда-то сказал, я могу разговаривать… Я должен начать этот диалог, если его нужно начинать, снизу. Я должен в Бресте, в Гродно, Витебске, Могилёве, в Минске вести диалог со студентами, это актуально сейчас, с трудовыми коллективами, активом. Актив — это не только те, кто во власти, но и часть гражданского общества.
У нас есть ветеранские организации, у нас есть профсоюзные организации, притом разного толка, у нас есть женские организации и даже партии, у нас есть молодёжные организации. Всё структурировано прилично. И их представители, в том числе имеющие иную точку зрения, должны разговаривать в том числе с президентом.
Я думаю, что нам сейчас, прежде чем окончательно внести Конституцию на референдум, а Конституцию обязательно...
Это за два года до выборов мы об этом говорили, уже два варианта Конституции изобрели, но, с моей точки зрения, там мало что поменялось, надо более глубокие изменения, и поэтому группа существует, работает над третьим вариантом Конституции.
Специалистов группа — именно специалистов, а не политиков. Она в ближайшее время выдаст предложение с учётом сегодняшнего времени, и мы должны там в каждой области, сформировав... вот исходя из среза нашего общества, сформировав советы — ну назовём их так — сформовав советы, в том числе из представителей нашего гражданского общества, органов власти и так далее, обсуждать эту Конституцию. Вносить предложения — притом не только в Конституцию.
У нас есть ещё один очень серьёзный орган — это Всебелорусское народное собрание, «съезд белорусского народа» — так его называют. Он проводится один раз в пять лет, и он пройдёт, скорее всего, в декабре, в крайнем случае — после новогодних, рождественских праздников, в январе. Декабрь-январь. Это планирование на пятилетку. Прогноз, планирование на пятилетку. Половину съезд времени обсуждает вопросы общественно-политические, половину — экономические. Ну, грубо так. Думаю, что на съезде мы пропишем, сможем даже прописать по срокам некоторые наши действия — вплоть до президентских выборов, если такое очень нужно.
<...>
РОЖКОВ: Александр Григорьевич, подразумевает ли изменение, предлагаемое в Конституцию, возможность проведения президентских выборов раньше, чем через пять лет?
ЛУКАШЕНКО: Если мы будем менять Конституцию, то мы должны в Конституции прописать выборы президента.
Но отдельно, отдельно, и я к этому склонен, чтобы провести досрочные президентские выборы. Я это не исключаю.
<...>
БАБАЯН: Александр Григорьевич, а как так получилось, что вот Беларусь славится своими IT-специалистами, а в итоге вы вот говорите, что управляют всеми процессами через Telegram-каналы кто-то откуда-то там из-за границы? То есть отдали, получается, вот это пространство вот этим вот ребятам. Как так получилось?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, всё это глобализировано и интернационализировано. Если вы думаете, что богатая Россия с этим справится, — ошибаетесь. Я разговаривал со многими президентами, ну и со своим старшим другом, старшим братом, как я его называю — Путин, я его предупредил. Этому противостоять нельзя. Потому что как вы противостоите Telegram-каналу? У вас есть возможность блокировать эти Telegram-каналы? Нет. Ни у кого. Даже у тех, кто всю эту паутину придумал. Американцы. Вы же видите, что там творится? И Telegram-каналы там играют ведущую роль. Но им-то и стоит. Это они затеяли, они это начинали, и притом давно. Не Россия и не Белоруссия это затеяли. Это они всегда этим занимались и получили. Поэтому ну и господь с ними. А мы пожинаем плоды всего этого.
Убрать интернет и прочее — даже если интернет сегодня убрать, Telegram-каналы эти с Польши будут работать. Поэтому вы не расслабляйтесь. У вас тоже скоро определённые политические события, а может быть и на ровном месте. Знаете мы к чему пришли вместе с российским истеблишментом и руководством? Если сегодня Беларусь рухнет, то следующей будет Россия. Я не говорю, что вы рухнете, всё-таки страна мощная, ядерная держава. Хотя и Советский Союз был ядерной державой, и где он сегодня? Поэтому не расслабляйтесь.
Некоторые вещи пришли к нам настолько неожиданно, вот не из беспечности, просто мы этого не ожидали. Ну как можно ожидать, что через этот интернет и Telegram-каналы так глубоко залезут в мозги, в головы людей? Люди очумели. Некоторые люди просто очумевшие. Ладно вы — одна волчица, вы волки уже там, я уже к этому привык, мы как-то можем этому противостоять, а молодёжь? Вот задурили мозги, а мы перестали читать, мы перестали заниматься культурой настоящей, музыкой, книжками и прочее. Мы же в интернет. Интернет чем хорош — что особенно молодёжь, да и мы порой — масса информации. Что мы читаем? Только заголовки. Только заголовки. Мы уже даже текст кратко написанный — мы его не читаем. Ну мы его не читаем, потому что у нас не хватает времени, огромные массивы информации, а дети, молодёжь, даже школьники… Вот выросло новое поколение, которое, говорят, мы упустили. Да мы не упустили это новое поколение, просто жизнь совершенно другая. Я не говорю, что мы против этой жизни должны только бороться, но и бороться должны. Бороться не только против, но и за будущее наших детей. В противном случае при вашей жизни, при вашей памяти вы точно увидите результат этого. Вы породите новую войнушку. Вот так спокойная, тихая Беларусь. Возникло то, что вы видите в Минске. Не надо это преувеличивать, но и преуменьшать не надо. Поэтому все говорят: «Как так, как так Беларусь?». А как иначе? Пандемия.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Александр Григорьевич, ну вот рабочие заводов-то выходили на митинги. Насколько вот сейчас в действительно ситуация стабильна там? Я, как гражданин России, понимаю прекрасно, что львиная доля того, что производит Белоруссия на своих заводах, идёт в Россию, на экспорт. Как там сейчас?
ЛУКАШЕНКО: Это не самая великая беда и достижение, что товар идёт в Россию. Такого товара, который мы производим, Россия может купить где угодно, правда, в три-пять раз дороже, но тем не менее. И не худшего качества, давайте объективно. Вопрос даже не в этом. Все постсоветские республики после распада Советского Союза, и мы тоже при Шушкевиче этим начали заниматься, начали рушить кооперационные связи, которые были созданы… Единственный антироссийский деятель Лукашенко эти связи сохранил. Ну, так у вас Лукашенко подавали, что он враг России, отвернулся, и так далее. Это отдельный большой разговор. Недавно с президентом Путиным, изучая уроки настоящие, мы об этом говорили. Я поднял этот вопрос. Ну, и я сохранил эту кооперацию. И сегодня, детализировать не буду, на предприятиях России, которые ещё живы и здоровы, допустим, Ярославский моторный завод, на этих предприятиях работает, с которыми мы в кооперации (ну, не только мы, но и мы), работает 10 млн человек. 10 млн. И мы основную скрипку там играем, поскольку покупаем этот товар. Металлы, двигатели, коробки передач, трансмиссии там и так далее и тому подобное. Умножьте на четыре. Семья. Это 40 млн человек, семьи которых зависят от работы с Белоруссией. В большей или меньшей степени. Хороший показатель? А мы это сохранили. Поэтому это наш абсолютный приоритет.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Я не про это, я про другое. Сейчас там спокойно на заводах у вас?
ЛУКАШЕНКО: Да.
ВЕРНИЦКИЙ: Потому что всё-таки выходили же на митинги.
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, да, выходили. Может, и сейчас вот в этой толпе люди в воскресенье выходят. Вполне… Да не может, а, наверное, есть. Не наверное. Есть там какое-то количество людей. Но сегодняшний рабочий – это не рабочий два месяца назад. Задурили мозги некоторым людям. Не один же завод не остановился. У нас была проблема, честно вам скажу, четыре рудоуправления «Беларуськалия» полдня не работало… Два не работало вообще полдня, наполовину работал один, третий, по-моему, четвёртый полностью работал. Как только прошла информация, что «Беларуськалий» якобы забастовал, Мазепин, «Уралкалий» мгновенно перезаключил договор и начал поставлять на рынки калийные удобрения.
Мы это довели откровенно, честно до рабочих. На следующий день все рудоуправления работали. И то, что не выработали – работали сверхурочно. Кстати, и на других заводах, я даже вот не могу сейчас сказать навскидку некоторые заводы, тоже на каком… то ли на «Белазе» что-то не доработали, 90 машин, выиграли тендер, 90 огромных машин, полтора года заказу, в Индию. Идите, бастуйте. И я тогда сказал: «Ладно, идите, замок сейчас на ворота, идите, бастуйте. Но вы туда не вернётесь, потому что туда «Комацу» или «Катерпиллер» мгновенно с большим удовольствием поставят большегрузные автомобили».
Сейчас все работают. Не было такого, что забастовали заводы. Но заранее так называемая оппозиция, и даже не оппозиция, а вот эти деятели, которые появились, структурно всё это сделали. Организаторы, руководители, по районам. На предприятиях создали ячейки. Ну, и рабочим начали: «Можно не работать и получать деньги». Кто-то, наверное, на это клюнул.
<...>
БАБАЯН: Александр Григорьевич, хочу спросить про Россию. Вот до какой степени вы реально готовы к более тесной интеграции? Об этом сегодня говорят вот просто все. И уже какие только версии не выдвигаются. Поэтому хочется понять, вот до какой степени лично вы готовы к интеграции. Что в вашем понимании «усиленная интеграция»? И это важно, собственно, и для вашего электората такого, который с симпатией относится к России и всегда поддерживал ваши движения, которые делались на сближение наших стран.
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, на этот вопрос белорусы ответили на референдуме. Вы просто это упустили или просто забыли. Это было полтора десятка лет назад, когда мы поставили вопрос об интеграции… экономической интеграции с Россией. И люди на это ответили положительно. Более того, мы пошли дальше, заключив договор с Ельциным, а потом заключённый с Ельциным договор ратифицировали с Путиным. Договор о союзном государстве. Там было прописано всё. Сколько лет прошло? 20 или 15? Много прошло лет. Всё было прописано.
БАБАЯН: И говорят, очень многие пункты – это вы готовили.
ЛУКАШЕНКО: Нет, не только я. Мы вместе готовили с россиянами. И коли я подписывал, я сторонник. И Путин ратифицировал, он… как раз смена произошла президентов. Он ратификационную грамоту мне вручал. То есть он… А Медведев после говорил, что он работал, будучи в аппарате правительства или где, был причастен к разработке как юрист этой программы… этого договора. То есть никто не отказывался с Россией, и я в том числе. Там мы пошли даже дальше, мы прописали контуры. Почему мы говорим: мы Союзное государство? Это были контуры будущего государства союзного! Там уже было всё. Но последняя статья гласила так. Что мы на референдуме Белоруссии и России должны принять Конституцию нашего союзного государства. Почему мы на это не пошли?
<...>
ЛУКАШЕНКО: Вот пусть Антон расскажет, как это было. Я образно сказал, что он говорил. Ну и он так считал, и россиянам в мозги это вбили, вбили. И так далее, и тому подобное. Ни вы, ни белорусы, ни я не пошли тогда на референдум. Обстановка тогда была другая, правильно вот Роман сказал.
А сейчас… Два поколения после этого выросло. Они другие. И сегодня невозможно уже ту интеграцию реализовать, которая была прописана в союзном договоре. Поэтому мы с президентом России начали обсуждать так называемые карты. Чтобы приспособить к нынешним условиям и выработать в нынешних условиях новые пути интеграции. Это мы начали накануне парламентских выборов, они были в ноябре прошлого года. И вот мы влезли в президентские — уже не до этого. Вы видите, какая кутерьма. Кто-то кричит: «А-а-а, сдаёт России Беларусь!» Кто-то ещё что-то там. И мы остановились. И ваш вопрос. До какой степени мы с вами суверенное, независимое государство? Кто нам мешает быть суверенным и независимым? У нас теснейшая кооперация экономическая, кто мешает? У нас в военном отношении единая армия. Почему кто-то там на Путина накатывает, что он создал по моей просьбе какой-то там резерв, который, кстати, не использовался. И дай бог использоваться не будет. Но это в договоре записано.
И если бы кто-то осуществлял агрессию против России через Беларусь или рядом с Беларусью (а зона ответственности ОДКБ в нашем и союзном государстве — запад, это наша зона ответственности), белорусская армия, 60 тыс. штыков, 65, — она вступает в войну. И российская группировка, она тоже прописана по плану, которая нас поддерживает, она с нами отражает агрессию на западном направлении. Это наша зона ответственности. И если бы вдруг это случилось на западном направлении, севернее или южнее, мы бы немедленно защищали Россию. Так как Россия создала резерв сегодня
Потому как на внешних границах вы посмотрите что творится.
И потом, вы что думаете, уж очень нужна Западу Беларусь? Им больше всего нужна Россия, и это — трамплин. И поэтому руководство России прекрасно понимает, что нельзя, как Украину, положить Беларусь под Америку или Запад. Нельзя.
<...>
БАБАЯН: А с точки зрения военной, политической, глубина — где?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, я не думаю, что нам сегодня надо ломать те структуры политические, которые есть. У нас есть Высший Государственный совет. Прописаны его функции и полномочия. Колоссальные. Но Высший Госсовет, к сожалению… Я сам являюсь председателем этого Высшего Госсовета, он не функционирует на полную своих полномочий. Союзный Совмин у нас есть, общее правительство, у нас есть межведомственные советы. Они же не работают так, как следует. Прежде чем городить заборы и создавать что-то новое, давайте это задействуем! Если мы увидим, что мало, мы сделаем ещё один шаг. Но они не задействованы, они не работают. Вы хотите сказать, что я или Беларусь виноваты? Подумайте над ответом сами. Поэтому давайте от жизни идти и действовать так, чтобы нынешние политические структуры, которые у нас есть, действовали как консенсус при принятии решений. Там у каждого по одному голосу. Два президента, два министра и руководители парламента. Это Высший Государственный совет. Принимаем решения — действуем. Мы принимаем решения и многие не реализуем. Дошли до того, что развернули газовые войны, молочные войны, конфетные войны, нефтяные войны — и дошли до абсурда. Вот мы из этой ситуации, надеюсь, извлекли урок, в том числе и мы, президенты двух стран.
Что касается военной — не обсуждается. Не обсуждается. Как-то на переговорах с Владимиром Владимировичем полгода назад, обсуждая эту тему, мы пришли к мнению, что мы можем, ну по-мужски, скажем, мы можем собачиться по любым вопросам. Но оборона и безопасность — святое.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Александр Григорьевич, вы все видели, что эти протесты...
ЛУКАШЕНКО: Так и наши люди посмотрели, а молодёжь ведь не может этого оценить. Им в голову кинули: «А-а-а, сколько можно, Саша-три-процента…» Какой-то у нас оппозиционер недавно выступал, говорил про 3%, Воскресенский. Поверьте, мы не готовили его к этому, я даже удивился, что он появился на экране, но он мне жутко понравился. Он настолько искренне это говорил, и я, как человек, прошедший через многие избирательные кампании, честно говоря, пожалел, что у меня не было такого человека. И вот он откровенно рассказывал, как это всё делалось, почему девочки и почему эти красно-белые повязки, почему 3%, вышел на геббельсовскую пропаганду — чем больше [слушаешь], тем больше в это веришь. Он искренне говорил. Его никто не давил, не травил, но я рад, что он это раскрыл, а потом этот же Бабарико свою запись продемонстрировал на телевидении. Не знаю, где вы вытащили её, где он говорит: «Да, выборы мы проиграли». Это до выборов он записал: «У меня главная цель была не выиграть выборы, а партию создать».
А сейчас это возмутило победительницу, которая в Литве сидит, победительница: «Не-е-ет, никакой партии. Я победитель, я президент. Или новые выборы, или я президент». И то: «Я президент, идём на новые выборы». То есть там раздрай начался.
Люди по-разному говорят. Да, Лукашенко долго у власти, а я говорю: знаете, у нас, в постсоветских республиках, на Кавказе особенно, была ситуация, когда пришли новенькие такие, правда, тогда всё разрушили и развалили, и та же Армения, Азербайджан кого позвали? Стариков, которые постарше меня были, и они спасли. Особенно Азербайджан — Ильхама Гейдара призвали. Вот как надо рассуждать. И видим рядом эти примеры. Больше всего меня тешит один ваш политический деятель, который меня частенько критикует: «Да сколько можно, сколько можно сидеть там» — и так далее. Да он больше меня сидит во главе партии.
СИМОНЬЯН: Жириновский, что ли?
ЛУКАШЕНКО: Ну вот видишь, ты... Я не называл эту фамилию.
<...>
ЛУКАШЕНКО: Ну да, примерно. Вот скажи, пожалуйста, ты точно это знаешь. Ты когда-нибудь видел, что ОМОН несёт службу в изоляторах временного содержания (тем более вот в этих вот пересыльных пунктах, даже какой-то, ну, сборный пункт, а потом их там сортируют как-то, на них смотрят)? Никогда. Там у вас это, ФСИН, или как называется, служба исполнения наказаний — и так далее. Я почему это так глубоко знаю? Потому что когда я работал замдиректора завода стройматериалов, у нас работала группа заключённых. Я был замдиректора завода, гражданский завод, ну, привлекали рабочую силу. Это были жуткие люди — убийцы, насильники, строгого режима. Поэтому я их хорошо знаю, этих людей.
Но вот почему сразу ты задаёшь вопрос: «А вот ОМОН там на улицах, агрессивно…» На улицах работает ОМОН и внутренние войска. Что у вас? Ну, сейчас это Росгвардия, у нас это внутренние войска и ОМОН.
Это их задача — стабилизация обстановки. Это их задача — удержать страну. Они нарушили закон? Нет. Единственное, что мне не нравится в этом… Ну у вас как, у русских (вообще у нас, у советских людей): лежачего не бьют. И когда я увидел кадр, там, ну, где… Конечно, он там где-то что-то натворил, конечно, он бежал от этого столкновения, и, знаете, когда люди возбуждены, он получил. Я в открытую, по-мужски им сказал, и даже встречаясь (я с ними встречался), подъезжал. Вы, наверное, видели с экранов, мы показывали одну встречу — и со спины меня, и в лоб. Я с ними встречался, по-мужски, и говорю: «Ребята, я это не приветствую. Не надо. Лежачего не бьют». Не осудил.
Но ты задал вопрос: «На Окрестина, а получил кто-то на Окрестина или нет?» Да, а почему всё повесили на ОМОН? А потому что ОМОН спас нас, как мы сейчас все видим, от блицкрига.
У них была задача 9-го, и получилось 10-го задавить, ринуться на правительственные учреждения, захватить и прочее. Если бы не эти ребята, опять же, мы здесь не сидели бы с вами. Они противостояли этому. И надо было как-то атаковать их. А как? Да, на улице получили. Ну как так? Вы же всё-таки эту агрессию проявили в нарушение закона. И они взяли и то, что там на улице произошло. Вот на Окрестина попали уже же некоторые с синяками. И на Окрестина получили. А кто получил? Антон. Я когда с ними работал, я это хорошо знаю. Я сейчас скажу, ты вспомнишь. Самая большая проблема и противоречие — зэков, заключённых и ментов. А в чём? Они ненавидят друг друга. И в Окрестино попало много, я их так называю, урок. Их показывали. По 12 раз судимых, они вот так вот на крови, они их ненавидят, они там всех ментов считают… Даже военнослужащих, которые там несут охрану и так далее, это не милиция даже. Но это для них менты. В тюрьмах они там за порядком смотрят — охрану и так далее. И вот когда они пьяные, прокуренные… А их было 60%. Но не все были пьяные и наркоманы. Но 60%. Это врачи подтверждали. Они ринулись на этих ребят. И конечно, они им ответили. Это первое. И, естественно, кого-то там ещё — кто-то там кого-то защищал и так далее. Короче, перепало кому-то.
Но не омоновцы. Омоновцев на Окрестина не было. Но всё было направлено на них. И что синяки показывали. А сейчас же мы видим, что там некоторым девчонкам попы красили синей краской. Что, вы этого не видели? Мы вам можем эти кадры показать. Чтобы вот это «ах, ох» показали. Спину замазали и прочее. Было и это. Но, помимо этого, многие, как ты говоришь, и спина была вся синяя. Но знаешь, Антон, на сегодня уже синяков нет. А 39—40 ребят, которые переломанные и с позвоночниками переломанными, омоновцы, до сих пор лежат в госпитале. И сейчас вот поручил Караеву — мы каждого пофамильно их, каждого должны поддержать. А некоторые никогда уже и не встанут. И к жене своей не подползут. Вот в чём ситуация. И за что эти ребята пострадали, скажи? За то, что они спасали страну и навели порядок? Наверное, рано сейчас вот это так анализировать, как я это сейчас говорю, но это моя боль. Я не могу осудить этих ребят, которые защищали — я так это воспринимаю — не только страну, но и меня. И
омоновцы, ещё раз повторяю, Антон, не имеют к этому никакого отношения. Просто остриё было направлено на них, потому что они блицкриг уничтожили.
<...>
Надо эту страницу перевернуть и вернуться, когда страсти улягутся, и действительно. Мы выводы сделали. Мы выводы сделали. Вы не думайте, что мы каменные. Мы выводы сделали. Конечно, пострадал журналист, ещё кто-то. Сказать «лес рубят — щепки летят» очень грубо. Но по жизни всегда так бывает, когда идёт вот эта большая драка… Но то, что спасли республику, спасли страну, спасли стабильность… Я так думаю, да, не без издержек.
<...>
БАБАЯН: Вот, говорят, выдыхаются протесты, выдыхаются.
ЛУКАШЕНКО: Я только что сказал Антону: «Не расслабляйся». И вы не расслабляйтесь. Это начало. Американцы играют долго. Да, вот мы перехватили разговор, как бы вы ни хихикали над этим. Это реальный разговор, можем дать вам послушать реальную запись. К Бортникову. Это собственность ФСБ.
СИМОНЬЯН: Вы передали?
ЛУКАШЕНКО: Всё. Диск положили, реальную запись, перехватчиков, секретного телефона, как нарушен был голос. Ведь когда перехватываешь секретную запись, так устроена система, что он начинает… вот не вовремя не схватишь — разрушается. И у нас было нарушено. Мы всё восстановили до миллиметра. Передали реальную запись, документы и даже конверт, в котором мне пришла эта информация. Всё туда. Александр Васильевич, посмотрите. Поэтому вы не шутите с этим, у нас куча такой информации. Но это была такая явно выраженная. Понимаете, как по-иезуитски?
СИМОНЬЯН: Ну сложно не шутить, мы с вами теперь коллеги. Я автор мема про «Боширов и Петров», а вы автор мема «Майк и Ник». Меня теперь троллят, что Майк и Ник едут на интервью к Маргарите Симоньян.
ЛУКАШЕНКО: Ну ничего, вы скоро убедитесь, что это было ничего, это были цветочки. Нам скоро ягодки подкинут. Не только мне — нам. Вы скоро убедитесь в этом. Я уже просто рот закрыл, вам что ни скажи…
БАБАЯН: Вы что-то знаете?
ЛУКАШЕНКО: Я многое знаю, но я ничего вам больше говорить не буду, потому что даже Соловьёв, который вроде правильно воспринимал это, как он там это назвал? Детским лепетом? Или чего там? Что-то вот в этом духе. Думаю, ну прежде чем бросаться этими словами… Ты же понимаешь, что эту информацию выдаёт президент. И прежде чем её выдать, я тысячу раз подумал. А потом думаю: «Ну вы же сволочи, ну что ж вы…» Ну ладно на Россию. Но он мой друг. Он мой друг. Он подставил…
СИМОНЬЯН: Соловьёв?
ЛУКАШЕНКО: При чём тут Соловьёв? Путин. Он мой друг. Он подставил своё плечо. Почему я должен промолчать и тихонько передать Бортникову? Я принял решение озвучить эту информацию. Ну поэтому вам не нравится. Что вы мне там начинаете…
СИМОНЬЯН: А опубликуйте оригинал записи, может быть, вопросов не будет.
ЛУКАШЕНКО: Бортников…
СИМОНЬЯН: Но он что, не даёт, не разрешает?
ЛУКАШЕНКО: Это его собственность уже. Я не могу. У нас осталась копия, а оригинала нет. Реальная копия этого голоса. Английский язык, всё как положено, разговаривают не немцы, не поляки, однозначно разговаривают американцы, потому что английский там такой специфический у американцев. Всё явно прозвучало, я позвонил, говорю: «Слушай, Саш, я тебе направляю этот конверт». Он говорит: «Завтра я буду, я начну изучать». Ну проверяйте, попробуйте уточнить, что, где и как. Скажу вам, у нас создан шикарнейший центр, без России, шикарнейший центр контроля за радиоэлектронной разведкой. И классные специалисты-военные. Нам повезло, что мы в этом информационном противоборстве… Под Гродно это было моё распоряжение — развернуть этот центр. Он нам не нужен был с точки зрения вот этой вот внешней агрессии, которую мы защищали. Я как в воду смотрел. Ну-ка, проконтролируем до Берлина, что там происходит. И это нам помогло. Мы все увидели, читали все-все-все эти разговоры.
<...>
РОЖКОВ: Александр Григорьевич, сильно ли изменилась Белоруссия за годы вашего правления? За что белорусы голосуют за вас?
ЛУКАШЕНКО: Это совершенно другая страна. Слушайте, я, как человек деревенский, крестьянин, я же Дева по гороскопу, я люблю, чтобы всё было в порядке. Я лечу над страной, а там солома, а там разбросано. А где-то стога с соломой сложены и их годами не убирают — и прочее. Мы три или два года назад, регионы у нас России и Белоруссии проводили встречу в Могилёве. И я говорю: «Слушай, Владимир Владимирович, полетим, рядом моя деревня, где я родился, давай слетаем». Вот где мы ходили, я его в источник этот окунул холодный, четыре градуса всегда. Дед когда-то построил эту криницу… И мы летим, я говорю: «Слушай, что ты уставился, в окно смотришь?» Там-то лететь минут 15 — от Могилёва до моей деревни. Около Смоленска, Орши. «Слушай, у тебя так всё вылизано, так всё аккуратненько — вот эти поля и прочее». А я сижу и думаю: «Ты бы только представил, чего мне это стоило». Можно забор построить, можно произвести любую продукцию, а там, где мы зависим от погоды, – сельское хозяйство – тяжелейший случай. Поэтому летишь и радуешься: нет этой разбросанности, вовремя убрано, вовремя собрано, перепахано, посеяно в сроки. Ну это наша жизнь. У нас нефти и газа нету, поэтому это один из таких основных инструментов. Пойдите на мероприятие. Вы вот в Минск заехали — чисто, у нас так на каждом предприятии. То есть страна вылизана. Извините за нескромность. Она не просто изменилась — это совсем другая страна. Да она была такая советская. Ну вы часто видите. Ведь это и у нас такие уголки ещё остались. И у России они есть — вот это советское всё, чёрно-белое. Я их привёл в порядок.
И это одна из причин, почему я с автоматом… Не только потому, что я готов её защищать всячески. У меня ведь, кроме вот этого, ничего нет.
Понимаете, если бы у меня в кармане было несколько миллиардов, может, я поступил бы как Порошенко.
Вряд ли, конечно, я так иногда думаю. Но если у меня этих миллиардов нет. Поэтому я не боюсь. Я даже дома говорю, потому что дети не очень воспринимают: «Слушайте, дети, но не сегодня, завтра. Кто знает, когда я уйду к Нему, когда он меня позовёт. Когда меня пытаются там удержать от чего-то. Когда-то я уйду, может быть, но я не позволю вот то, что мы создавали с людьми, вот с этими вот поколениями, я им не позволю это разрушать. Вот чем я живу и как изменилась эта страна».
<...>
В середине 90-х все русские сидели на чемоданах, россияне все на чемоданах сидели. При Шушкевиче. Все боялись разговаривать на русском языке. А военные — отчасти это было и в России — боялись надевать форму военную. В погонах военных ходить. Я это всё вернул людям. Конечно, мне, оценивая всё это и глядя на всё это, непривычно. И конечно, для меня это очень обидно и трагично, если хотите. Но это не значит, что я опустил руки, потому что я философски на это смотрю. Ну когда-то Он меня туда позовёт. Но я должен защитить то, что создано нашими руками, защитить тех людей, которые это создавали, и вот этих — подавляющее большинство, как Маргарита сказала, их большинство, которые за меня проголосовали, хотя видят меня каждый день в утюге, телевизоре и в холодильнике. Может быть, где-то им надоело, но они меня поддержали. Этим я сейчас живу.
russian.rt.com/ussr/article/781543-lukas...ntervyu-polnyi-tekst - полный текст по ссылке
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
Текстовая расшифровка большого интервью Лукашенко о ситуации в Белоруссии
Основной
9 сентября, 16:42
Текстовая расшифровка большого интервью Лукашенко, которое он вчера давал российским СМИ.
( Свернуть )
<...>
БАБАЯН: Александр Григорьевич, про оппозицию вопрос у меня. Координационный совет оппозиции — кто эти люди лично для вас и как вы думаете, что они значат для белорусского общества сегодня?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, честно вам скажу, и вообще я буду честно отвечать на все ваши вопросы, чтобы вы не думали, что я там…
СИМОНЬЯН: А мы не думаем.
ЛУКАШЕНКО: Да, потому что это типично для меня, я никогда не говорю неправду потому что. Опять же, с Путиным однажды обсуждали этот вопрос, он мне: «Ну что ты там уже раскрылся так?» — и прочее. Я говорю: «Ты знаешь, вот сегодня скажешь чуть-чуть не так, завтра забудешь, что говорил, скажешь по-другому, и тебя спросят: когда ты был честен?» Поэтому, что касается координационного совета, о котором сказали, кто они такие, — клянусь вам, я не знаю. Я их не знаю, и вряд ли вы знаете.
СИМОНЬЯН: То есть вы о них не слышали до начала всех этих событий?
ЛУКАШЕНКО: А он разве был до начала этих событий?
СИМОНЬЯН: Ну люди-то эти были.
ЛУКАШЕНКО: Не, люди были, но координационный совет так называемый — я о нём услышал недели две тому назад, когда… Они раньше опубликовали вот эту антироссийскую, антиодэкабэшную программу, антирусскую программу.
БАБАЯН: «Программа реформирования» он назывался, потом они её быстренько — раз…
ЛУКАШЕНКО: Да, да, потом они её убрали, потому что почувствовали реакцию нашего населения — это не просто там антироссийская или антирусская, это антибелорусская программа. Ну, потом они выдали пакет программ, как я их называю, внутри Беларуси: не платите налоги, коммуналку, забирайте из банков деньги побыстрее, не покупайте белорусское, не покупайте госпредприятий товары и так далее. Это была уже такая более конкретная программа, вторая. Вот я об этом очень хорошо осведомлён и сам часто критиковал их за это, что это неприемлемо для нашей страны. А кто эти люди — ещё раз говорю, не только я — ни белорусы, ни даже вы, журналисты просвещённые, не знаете, кто они. Ну говорят, бывший этот министр, бывший посол, бывший театрал.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Александр Григорьевич, а всё-таки оппозиция существует в Беларуси. Готовы ли вы на переговоры с кем-либо из оппозиционеров, и если готовы, то о чём?
ЛУКАШЕНКО: Антон, с «кем-либо» президенты не ведут переговоры. Поэтому я не знаю сегодня, с кем я буду вести переговоры. Если это оппозиция — а это, скорее всего, та, которая эти две программы выдвинула, мне с ними не о чем говорить. Скажи, что там обсуждать? Мы с тобой разговариваем сегодня на русском языке, я пользуюсь постоянно русским языком и чётко в послании два года или год тому назад сказал, а Владимир Владимирович отсмотрел это послание и мне потом процитировал, что я говорил по русскому языку, и благодарил меня за это. Я говорю: «Подожди, ты меня за что благодаришь?» Так вот нигде такого отношения к русскому языку, как в Беларуси, я говорю: и за что меня благодарить? Всё-таки русский язык — это мой язык. Это мой, это государственный язык в Беларуси, между прочим. У нас двуязычие. Поэтому я что должен с ними обсуждать?
Я просто беру вот такой яркий пример. Или, допустим, все предприятия государственные, которые у нас неплохо работают, порезать на куски, инвесторам отдать, но при этом мы же уже приближались к этой приватизации. Что мне говорят инвесторы: половину людей выкидываем, вот это вы не будете производить, грубо говоря, гайки будете крутить и всё. А основные компетенции будут там, в Германии — допустим, у Volvo — по «Белавтомазу». То есть они там компетенции основные, конструкторское бюро, мозги — всё там будет, а вы тут сборкой какой-то будете заниматься. И половину людей мы выкидываем.
Слушайте, сокращение производства, сокращение рабочей силы выкинуть на улицу и основные мозги в Германию отдать? Кто на это пойдёт? Я на это не пойду. И что, я с ними буду разговаривать на тему вот таких инвестиций?
Или, допустим, платное образование, платное здравоохранение. Да если б у нас было платное здравоохранение, мы бы трупами в COVID завалили всю страну. И вы знаете, что такое платное здравоохранение, показала Европа и показала Америка. Деньги есть — лечим. А в одной… не буду называть эту страну, а то опять обидится, вы поймёте о ком: там же людей сортировали. На пике COVID там сортировали людей. «Этот старик всё равно умрет», «Это молодой — ну, будем», «А, с деньгами — тогда лечим». Ни в России, ни в Беларуси такого не было, хотя у вас платного здравоохранения, наверное, больше, чем у нас. И что, вы хотите, чтобы я сел сегодня с ними за стол и обсуждал, вводить платную медицину или нет? Или образование? Кто сегодня получит образование в Беларуси — мы же не богатые люди, но каждый может получить это образование. Притом и бедный человек, и богатый — мы за этим очень тщательно наблюдаем.
Или выход из ОДКБ: да господь с вами, у нас же всё российское оружие, возьмём простое, самое простое: выход из ОДКБ — это не по внутрироссийским ценам покупать самолёты и вертолёты, танки, БМП и автоматы, а покупать по мировой цене, если Россия ещё тебе продаст. Ну а потом, Россия продала бы, но если они предлагают вступить в НАТО, то вы ж знаете, там требования: немедленно натовское вооружение. И что они сюда поставят? Хлам — для начала. А потом можешь и купить, но это будет стоить в пять раз дороже, чем сегодня мы покупаем оружие в России. Будет это армия? Не будет.
Ну и потом, знаете, это же жуткая глупость: если только мы сделаем этот шаг, а вы понимаете, что россияне не будут на это спокойно смотреть, потому что, наверное, не очень приятно россиянам, если танки, грубо говоря, будут под Смоленском. И конечно, Россия категорически этому воспрепятствует.
И во что мы превратим Беларусь? Театр военных действий. Столкновение между Россией и блоком НАТО. Мы этого хотим? О чём я с ними буду говорить?
Если это оппозиция в старом понимании оппозиция, которая существовала и существует где-то, она просто уши свои спрятала, вот эти протестные настроения едут на старой больной, дохлой вшивой лошади — вот на этой старой оппозиции, но поскольку она маргинальна, они не высовываются. Это была их тактика первое время.
БАБАЯН: Некоторые высовываются. Я тут вспоминал события 1996 года, точно такие же были волнения, практически всё то же самое было. И некоторые лидеры сегодня просто стали более возрастными, но тем не менее они тоже появились и тоже делают заявления: я про Шушкевича, он же сделал недавно заявления по русскому языку — и в 1996 году было то же самое.
ЛУКАШЕНКО: Ну это вы, россияне, немного отошли от действительности. У нас этого человека уже никто не замечает в Беларуси. У него вот возможность появилась — он вылез, квакнул там что-то, извините меня, а так — ну кто его замечает? Это вы так реагируете, потому что вы его помните, как и я. Но это даже не маргинал, это давно-давно забытый старый чемодан, который абсолютно никому не нужен, и вы знаете его позицию. А вот его наследники, его ученики, даже один из них был кандидатом в президенты. Поэтому здесь есть порадикальнее и поновее кадры.
РОЖКОВ: А с кем вы тогда готовы говорить?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, вот мы сегодня обсуждали, я так, экспромтом когда-то сказал, я могу разговаривать… Я должен начать этот диалог, если его нужно начинать, снизу. Я должен в Бресте, в Гродно, Витебске, Могилёве, в Минске вести диалог со студентами, это актуально сейчас, с трудовыми коллективами, активом. Актив — это не только те, кто во власти, но и часть гражданского общества.
У нас есть ветеранские организации, у нас есть профсоюзные организации, притом разного толка, у нас есть женские организации и даже партии, у нас есть молодёжные организации. Всё структурировано прилично. И их представители, в том числе имеющие иную точку зрения, должны разговаривать в том числе с президентом.
Я думаю, что нам сейчас, прежде чем окончательно внести Конституцию на референдум, а Конституцию обязательно...
Это за два года до выборов мы об этом говорили, уже два варианта Конституции изобрели, но, с моей точки зрения, там мало что поменялось, надо более глубокие изменения, и поэтому группа существует, работает над третьим вариантом Конституции.
Специалистов группа — именно специалистов, а не политиков. Она в ближайшее время выдаст предложение с учётом сегодняшнего времени, и мы должны там в каждой области, сформировав... вот исходя из среза нашего общества, сформировав советы — ну назовём их так — сформовав советы, в том числе из представителей нашего гражданского общества, органов власти и так далее, обсуждать эту Конституцию. Вносить предложения — притом не только в Конституцию.
У нас есть ещё один очень серьёзный орган — это Всебелорусское народное собрание, «съезд белорусского народа» — так его называют. Он проводится один раз в пять лет, и он пройдёт, скорее всего, в декабре, в крайнем случае — после новогодних, рождественских праздников, в январе. Декабрь-январь. Это планирование на пятилетку. Прогноз, планирование на пятилетку. Половину съезд времени обсуждает вопросы общественно-политические, половину — экономические. Ну, грубо так. Думаю, что на съезде мы пропишем, сможем даже прописать по срокам некоторые наши действия — вплоть до президентских выборов, если такое очень нужно.
<...>
РОЖКОВ: Александр Григорьевич, подразумевает ли изменение, предлагаемое в Конституцию, возможность проведения президентских выборов раньше, чем через пять лет?
ЛУКАШЕНКО: Если мы будем менять Конституцию, то мы должны в Конституции прописать выборы президента.
Но отдельно, отдельно, и я к этому склонен, чтобы провести досрочные президентские выборы. Я это не исключаю.
<...>
БАБАЯН: Александр Григорьевич, а как так получилось, что вот Беларусь славится своими IT-специалистами, а в итоге вы вот говорите, что управляют всеми процессами через Telegram-каналы кто-то откуда-то там из-за границы? То есть отдали, получается, вот это пространство вот этим вот ребятам. Как так получилось?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, всё это глобализировано и интернационализировано. Если вы думаете, что богатая Россия с этим справится, — ошибаетесь. Я разговаривал со многими президентами, ну и со своим старшим другом, старшим братом, как я его называю — Путин, я его предупредил. Этому противостоять нельзя. Потому что как вы противостоите Telegram-каналу? У вас есть возможность блокировать эти Telegram-каналы? Нет. Ни у кого. Даже у тех, кто всю эту паутину придумал. Американцы. Вы же видите, что там творится? И Telegram-каналы там играют ведущую роль. Но им-то и стоит. Это они затеяли, они это начинали, и притом давно. Не Россия и не Белоруссия это затеяли. Это они всегда этим занимались и получили. Поэтому ну и господь с ними. А мы пожинаем плоды всего этого.
Убрать интернет и прочее — даже если интернет сегодня убрать, Telegram-каналы эти с Польши будут работать. Поэтому вы не расслабляйтесь. У вас тоже скоро определённые политические события, а может быть и на ровном месте. Знаете мы к чему пришли вместе с российским истеблишментом и руководством? Если сегодня Беларусь рухнет, то следующей будет Россия. Я не говорю, что вы рухнете, всё-таки страна мощная, ядерная держава. Хотя и Советский Союз был ядерной державой, и где он сегодня? Поэтому не расслабляйтесь.
Некоторые вещи пришли к нам настолько неожиданно, вот не из беспечности, просто мы этого не ожидали. Ну как можно ожидать, что через этот интернет и Telegram-каналы так глубоко залезут в мозги, в головы людей? Люди очумели. Некоторые люди просто очумевшие. Ладно вы — одна волчица, вы волки уже там, я уже к этому привык, мы как-то можем этому противостоять, а молодёжь? Вот задурили мозги, а мы перестали читать, мы перестали заниматься культурой настоящей, музыкой, книжками и прочее. Мы же в интернет. Интернет чем хорош — что особенно молодёжь, да и мы порой — масса информации. Что мы читаем? Только заголовки. Только заголовки. Мы уже даже текст кратко написанный — мы его не читаем. Ну мы его не читаем, потому что у нас не хватает времени, огромные массивы информации, а дети, молодёжь, даже школьники… Вот выросло новое поколение, которое, говорят, мы упустили. Да мы не упустили это новое поколение, просто жизнь совершенно другая. Я не говорю, что мы против этой жизни должны только бороться, но и бороться должны. Бороться не только против, но и за будущее наших детей. В противном случае при вашей жизни, при вашей памяти вы точно увидите результат этого. Вы породите новую войнушку. Вот так спокойная, тихая Беларусь. Возникло то, что вы видите в Минске. Не надо это преувеличивать, но и преуменьшать не надо. Поэтому все говорят: «Как так, как так Беларусь?». А как иначе? Пандемия.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Александр Григорьевич, ну вот рабочие заводов-то выходили на митинги. Насколько вот сейчас в действительно ситуация стабильна там? Я, как гражданин России, понимаю прекрасно, что львиная доля того, что производит Белоруссия на своих заводах, идёт в Россию, на экспорт. Как там сейчас?
ЛУКАШЕНКО: Это не самая великая беда и достижение, что товар идёт в Россию. Такого товара, который мы производим, Россия может купить где угодно, правда, в три-пять раз дороже, но тем не менее. И не худшего качества, давайте объективно. Вопрос даже не в этом. Все постсоветские республики после распада Советского Союза, и мы тоже при Шушкевиче этим начали заниматься, начали рушить кооперационные связи, которые были созданы… Единственный антироссийский деятель Лукашенко эти связи сохранил. Ну, так у вас Лукашенко подавали, что он враг России, отвернулся, и так далее. Это отдельный большой разговор. Недавно с президентом Путиным, изучая уроки настоящие, мы об этом говорили. Я поднял этот вопрос. Ну, и я сохранил эту кооперацию. И сегодня, детализировать не буду, на предприятиях России, которые ещё живы и здоровы, допустим, Ярославский моторный завод, на этих предприятиях работает, с которыми мы в кооперации (ну, не только мы, но и мы), работает 10 млн человек. 10 млн. И мы основную скрипку там играем, поскольку покупаем этот товар. Металлы, двигатели, коробки передач, трансмиссии там и так далее и тому подобное. Умножьте на четыре. Семья. Это 40 млн человек, семьи которых зависят от работы с Белоруссией. В большей или меньшей степени. Хороший показатель? А мы это сохранили. Поэтому это наш абсолютный приоритет.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Я не про это, я про другое. Сейчас там спокойно на заводах у вас?
ЛУКАШЕНКО: Да.
ВЕРНИЦКИЙ: Потому что всё-таки выходили же на митинги.
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, да, выходили. Может, и сейчас вот в этой толпе люди в воскресенье выходят. Вполне… Да не может, а, наверное, есть. Не наверное. Есть там какое-то количество людей. Но сегодняшний рабочий – это не рабочий два месяца назад. Задурили мозги некоторым людям. Не один же завод не остановился. У нас была проблема, честно вам скажу, четыре рудоуправления «Беларуськалия» полдня не работало… Два не работало вообще полдня, наполовину работал один, третий, по-моему, четвёртый полностью работал. Как только прошла информация, что «Беларуськалий» якобы забастовал, Мазепин, «Уралкалий» мгновенно перезаключил договор и начал поставлять на рынки калийные удобрения.
Мы это довели откровенно, честно до рабочих. На следующий день все рудоуправления работали. И то, что не выработали – работали сверхурочно. Кстати, и на других заводах, я даже вот не могу сейчас сказать навскидку некоторые заводы, тоже на каком… то ли на «Белазе» что-то не доработали, 90 машин, выиграли тендер, 90 огромных машин, полтора года заказу, в Индию. Идите, бастуйте. И я тогда сказал: «Ладно, идите, замок сейчас на ворота, идите, бастуйте. Но вы туда не вернётесь, потому что туда «Комацу» или «Катерпиллер» мгновенно с большим удовольствием поставят большегрузные автомобили».
Сейчас все работают. Не было такого, что забастовали заводы. Но заранее так называемая оппозиция, и даже не оппозиция, а вот эти деятели, которые появились, структурно всё это сделали. Организаторы, руководители, по районам. На предприятиях создали ячейки. Ну, и рабочим начали: «Можно не работать и получать деньги». Кто-то, наверное, на это клюнул.
<...>
БАБАЯН: Александр Григорьевич, хочу спросить про Россию. Вот до какой степени вы реально готовы к более тесной интеграции? Об этом сегодня говорят вот просто все. И уже какие только версии не выдвигаются. Поэтому хочется понять, вот до какой степени лично вы готовы к интеграции. Что в вашем понимании «усиленная интеграция»? И это важно, собственно, и для вашего электората такого, который с симпатией относится к России и всегда поддерживал ваши движения, которые делались на сближение наших стран.
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, на этот вопрос белорусы ответили на референдуме. Вы просто это упустили или просто забыли. Это было полтора десятка лет назад, когда мы поставили вопрос об интеграции… экономической интеграции с Россией. И люди на это ответили положительно. Более того, мы пошли дальше, заключив договор с Ельциным, а потом заключённый с Ельциным договор ратифицировали с Путиным. Договор о союзном государстве. Там было прописано всё. Сколько лет прошло? 20 или 15? Много прошло лет. Всё было прописано.
БАБАЯН: И говорят, очень многие пункты – это вы готовили.
ЛУКАШЕНКО: Нет, не только я. Мы вместе готовили с россиянами. И коли я подписывал, я сторонник. И Путин ратифицировал, он… как раз смена произошла президентов. Он ратификационную грамоту мне вручал. То есть он… А Медведев после говорил, что он работал, будучи в аппарате правительства или где, был причастен к разработке как юрист этой программы… этого договора. То есть никто не отказывался с Россией, и я в том числе. Там мы пошли даже дальше, мы прописали контуры. Почему мы говорим: мы Союзное государство? Это были контуры будущего государства союзного! Там уже было всё. Но последняя статья гласила так. Что мы на референдуме Белоруссии и России должны принять Конституцию нашего союзного государства. Почему мы на это не пошли?
<...>
ЛУКАШЕНКО: Вот пусть Антон расскажет, как это было. Я образно сказал, что он говорил. Ну и он так считал, и россиянам в мозги это вбили, вбили. И так далее, и тому подобное. Ни вы, ни белорусы, ни я не пошли тогда на референдум. Обстановка тогда была другая, правильно вот Роман сказал.
А сейчас… Два поколения после этого выросло. Они другие. И сегодня невозможно уже ту интеграцию реализовать, которая была прописана в союзном договоре. Поэтому мы с президентом России начали обсуждать так называемые карты. Чтобы приспособить к нынешним условиям и выработать в нынешних условиях новые пути интеграции. Это мы начали накануне парламентских выборов, они были в ноябре прошлого года. И вот мы влезли в президентские — уже не до этого. Вы видите, какая кутерьма. Кто-то кричит: «А-а-а, сдаёт России Беларусь!» Кто-то ещё что-то там. И мы остановились. И ваш вопрос. До какой степени мы с вами суверенное, независимое государство? Кто нам мешает быть суверенным и независимым? У нас теснейшая кооперация экономическая, кто мешает? У нас в военном отношении единая армия. Почему кто-то там на Путина накатывает, что он создал по моей просьбе какой-то там резерв, который, кстати, не использовался. И дай бог использоваться не будет. Но это в договоре записано.
И если бы кто-то осуществлял агрессию против России через Беларусь или рядом с Беларусью (а зона ответственности ОДКБ в нашем и союзном государстве — запад, это наша зона ответственности), белорусская армия, 60 тыс. штыков, 65, — она вступает в войну. И российская группировка, она тоже прописана по плану, которая нас поддерживает, она с нами отражает агрессию на западном направлении. Это наша зона ответственности. И если бы вдруг это случилось на западном направлении, севернее или южнее, мы бы немедленно защищали Россию. Так как Россия создала резерв сегодня
Потому как на внешних границах вы посмотрите что творится.
И потом, вы что думаете, уж очень нужна Западу Беларусь? Им больше всего нужна Россия, и это — трамплин. И поэтому руководство России прекрасно понимает, что нельзя, как Украину, положить Беларусь под Америку или Запад. Нельзя.
<...>
БАБАЯН: А с точки зрения военной, политической, глубина — где?
ЛУКАШЕНКО: Вы знаете, я не думаю, что нам сегодня надо ломать те структуры политические, которые есть. У нас есть Высший Государственный совет. Прописаны его функции и полномочия. Колоссальные. Но Высший Госсовет, к сожалению… Я сам являюсь председателем этого Высшего Госсовета, он не функционирует на полную своих полномочий. Союзный Совмин у нас есть, общее правительство, у нас есть межведомственные советы. Они же не работают так, как следует. Прежде чем городить заборы и создавать что-то новое, давайте это задействуем! Если мы увидим, что мало, мы сделаем ещё один шаг. Но они не задействованы, они не работают. Вы хотите сказать, что я или Беларусь виноваты? Подумайте над ответом сами. Поэтому давайте от жизни идти и действовать так, чтобы нынешние политические структуры, которые у нас есть, действовали как консенсус при принятии решений. Там у каждого по одному голосу. Два президента, два министра и руководители парламента. Это Высший Государственный совет. Принимаем решения — действуем. Мы принимаем решения и многие не реализуем. Дошли до того, что развернули газовые войны, молочные войны, конфетные войны, нефтяные войны — и дошли до абсурда. Вот мы из этой ситуации, надеюсь, извлекли урок, в том числе и мы, президенты двух стран.
Что касается военной — не обсуждается. Не обсуждается. Как-то на переговорах с Владимиром Владимировичем полгода назад, обсуждая эту тему, мы пришли к мнению, что мы можем, ну по-мужски, скажем, мы можем собачиться по любым вопросам. Но оборона и безопасность — святое.
<...>
ВЕРНИЦКИЙ: Александр Григорьевич, вы все видели, что эти протесты...
ЛУКАШЕНКО: Так и наши люди посмотрели, а молодёжь ведь не может этого оценить. Им в голову кинули: «А-а-а, сколько можно, Саша-три-процента…» Какой-то у нас оппозиционер недавно выступал, говорил про 3%, Воскресенский. Поверьте, мы не готовили его к этому, я даже удивился, что он появился на экране, но он мне жутко понравился. Он настолько искренне это говорил, и я, как человек, прошедший через многие избирательные кампании, честно говоря, пожалел, что у меня не было такого человека. И вот он откровенно рассказывал, как это всё делалось, почему девочки и почему эти красно-белые повязки, почему 3%, вышел на геббельсовскую пропаганду — чем больше [слушаешь], тем больше в это веришь. Он искренне говорил. Его никто не давил, не травил, но я рад, что он это раскрыл, а потом этот же Бабарико свою запись продемонстрировал на телевидении. Не знаю, где вы вытащили её, где он говорит: «Да, выборы мы проиграли». Это до выборов он записал: «У меня главная цель была не выиграть выборы, а партию создать».
А сейчас это возмутило победительницу, которая в Литве сидит, победительница: «Не-е-ет, никакой партии. Я победитель, я президент. Или новые выборы, или я президент». И то: «Я президент, идём на новые выборы». То есть там раздрай начался.
Люди по-разному говорят. Да, Лукашенко долго у власти, а я говорю: знаете, у нас, в постсоветских республиках, на Кавказе особенно, была ситуация, когда пришли новенькие такие, правда, тогда всё разрушили и развалили, и та же Армения, Азербайджан кого позвали? Стариков, которые постарше меня были, и они спасли. Особенно Азербайджан — Ильхама Гейдара призвали. Вот как надо рассуждать. И видим рядом эти примеры. Больше всего меня тешит один ваш политический деятель, который меня частенько критикует: «Да сколько можно, сколько можно сидеть там» — и так далее. Да он больше меня сидит во главе партии.
СИМОНЬЯН: Жириновский, что ли?
ЛУКАШЕНКО: Ну вот видишь, ты... Я не называл эту фамилию.
<...>
ЛУКАШЕНКО: Ну да, примерно. Вот скажи, пожалуйста, ты точно это знаешь. Ты когда-нибудь видел, что ОМОН несёт службу в изоляторах временного содержания (тем более вот в этих вот пересыльных пунктах, даже какой-то, ну, сборный пункт, а потом их там сортируют как-то, на них смотрят)? Никогда. Там у вас это, ФСИН, или как называется, служба исполнения наказаний — и так далее. Я почему это так глубоко знаю? Потому что когда я работал замдиректора завода стройматериалов, у нас работала группа заключённых. Я был замдиректора завода, гражданский завод, ну, привлекали рабочую силу. Это были жуткие люди — убийцы, насильники, строгого режима. Поэтому я их хорошо знаю, этих людей.
Но вот почему сразу ты задаёшь вопрос: «А вот ОМОН там на улицах, агрессивно…» На улицах работает ОМОН и внутренние войска. Что у вас? Ну, сейчас это Росгвардия, у нас это внутренние войска и ОМОН.
Это их задача — стабилизация обстановки. Это их задача — удержать страну. Они нарушили закон? Нет. Единственное, что мне не нравится в этом… Ну у вас как, у русских (вообще у нас, у советских людей): лежачего не бьют. И когда я увидел кадр, там, ну, где… Конечно, он там где-то что-то натворил, конечно, он бежал от этого столкновения, и, знаете, когда люди возбуждены, он получил. Я в открытую, по-мужски им сказал, и даже встречаясь (я с ними встречался), подъезжал. Вы, наверное, видели с экранов, мы показывали одну встречу — и со спины меня, и в лоб. Я с ними встречался, по-мужски, и говорю: «Ребята, я это не приветствую. Не надо. Лежачего не бьют». Не осудил.
Но ты задал вопрос: «На Окрестина, а получил кто-то на Окрестина или нет?» Да, а почему всё повесили на ОМОН? А потому что ОМОН спас нас, как мы сейчас все видим, от блицкрига.
У них была задача 9-го, и получилось 10-го задавить, ринуться на правительственные учреждения, захватить и прочее. Если бы не эти ребята, опять же, мы здесь не сидели бы с вами. Они противостояли этому. И надо было как-то атаковать их. А как? Да, на улице получили. Ну как так? Вы же всё-таки эту агрессию проявили в нарушение закона. И они взяли и то, что там на улице произошло. Вот на Окрестина попали уже же некоторые с синяками. И на Окрестина получили. А кто получил? Антон. Я когда с ними работал, я это хорошо знаю. Я сейчас скажу, ты вспомнишь. Самая большая проблема и противоречие — зэков, заключённых и ментов. А в чём? Они ненавидят друг друга. И в Окрестино попало много, я их так называю, урок. Их показывали. По 12 раз судимых, они вот так вот на крови, они их ненавидят, они там всех ментов считают… Даже военнослужащих, которые там несут охрану и так далее, это не милиция даже. Но это для них менты. В тюрьмах они там за порядком смотрят — охрану и так далее. И вот когда они пьяные, прокуренные… А их было 60%. Но не все были пьяные и наркоманы. Но 60%. Это врачи подтверждали. Они ринулись на этих ребят. И конечно, они им ответили. Это первое. И, естественно, кого-то там ещё — кто-то там кого-то защищал и так далее. Короче, перепало кому-то.
Но не омоновцы. Омоновцев на Окрестина не было. Но всё было направлено на них. И что синяки показывали. А сейчас же мы видим, что там некоторым девчонкам попы красили синей краской. Что, вы этого не видели? Мы вам можем эти кадры показать. Чтобы вот это «ах, ох» показали. Спину замазали и прочее. Было и это. Но, помимо этого, многие, как ты говоришь, и спина была вся синяя. Но знаешь, Антон, на сегодня уже синяков нет. А 39—40 ребят, которые переломанные и с позвоночниками переломанными, омоновцы, до сих пор лежат в госпитале. И сейчас вот поручил Караеву — мы каждого пофамильно их, каждого должны поддержать. А некоторые никогда уже и не встанут. И к жене своей не подползут. Вот в чём ситуация. И за что эти ребята пострадали, скажи? За то, что они спасали страну и навели порядок? Наверное, рано сейчас вот это так анализировать, как я это сейчас говорю, но это моя боль. Я не могу осудить этих ребят, которые защищали — я так это воспринимаю — не только страну, но и меня. И
омоновцы, ещё раз повторяю, Антон, не имеют к этому никакого отношения. Просто остриё было направлено на них, потому что они блицкриг уничтожили.
<...>
Надо эту страницу перевернуть и вернуться, когда страсти улягутся, и действительно. Мы выводы сделали. Мы выводы сделали. Вы не думайте, что мы каменные. Мы выводы сделали. Конечно, пострадал журналист, ещё кто-то. Сказать «лес рубят — щепки летят» очень грубо. Но по жизни всегда так бывает, когда идёт вот эта большая драка… Но то, что спасли республику, спасли страну, спасли стабильность… Я так думаю, да, не без издержек.
<...>
БАБАЯН: Вот, говорят, выдыхаются протесты, выдыхаются.
ЛУКАШЕНКО: Я только что сказал Антону: «Не расслабляйся». И вы не расслабляйтесь. Это начало. Американцы играют долго. Да, вот мы перехватили разговор, как бы вы ни хихикали над этим. Это реальный разговор, можем дать вам послушать реальную запись. К Бортникову. Это собственность ФСБ.
СИМОНЬЯН: Вы передали?
ЛУКАШЕНКО: Всё. Диск положили, реальную запись, перехватчиков, секретного телефона, как нарушен был голос. Ведь когда перехватываешь секретную запись, так устроена система, что он начинает… вот не вовремя не схватишь — разрушается. И у нас было нарушено. Мы всё восстановили до миллиметра. Передали реальную запись, документы и даже конверт, в котором мне пришла эта информация. Всё туда. Александр Васильевич, посмотрите. Поэтому вы не шутите с этим, у нас куча такой информации. Но это была такая явно выраженная. Понимаете, как по-иезуитски?
СИМОНЬЯН: Ну сложно не шутить, мы с вами теперь коллеги. Я автор мема про «Боширов и Петров», а вы автор мема «Майк и Ник». Меня теперь троллят, что Майк и Ник едут на интервью к Маргарите Симоньян.
ЛУКАШЕНКО: Ну ничего, вы скоро убедитесь, что это было ничего, это были цветочки. Нам скоро ягодки подкинут. Не только мне — нам. Вы скоро убедитесь в этом. Я уже просто рот закрыл, вам что ни скажи…
БАБАЯН: Вы что-то знаете?
ЛУКАШЕНКО: Я многое знаю, но я ничего вам больше говорить не буду, потому что даже Соловьёв, который вроде правильно воспринимал это, как он там это назвал? Детским лепетом? Или чего там? Что-то вот в этом духе. Думаю, ну прежде чем бросаться этими словами… Ты же понимаешь, что эту информацию выдаёт президент. И прежде чем её выдать, я тысячу раз подумал. А потом думаю: «Ну вы же сволочи, ну что ж вы…» Ну ладно на Россию. Но он мой друг. Он мой друг. Он подставил…
СИМОНЬЯН: Соловьёв?
ЛУКАШЕНКО: При чём тут Соловьёв? Путин. Он мой друг. Он подставил своё плечо. Почему я должен промолчать и тихонько передать Бортникову? Я принял решение озвучить эту информацию. Ну поэтому вам не нравится. Что вы мне там начинаете…
СИМОНЬЯН: А опубликуйте оригинал записи, может быть, вопросов не будет.
ЛУКАШЕНКО: Бортников…
СИМОНЬЯН: Но он что, не даёт, не разрешает?
ЛУКАШЕНКО: Это его собственность уже. Я не могу. У нас осталась копия, а оригинала нет. Реальная копия этого голоса. Английский язык, всё как положено, разговаривают не немцы, не поляки, однозначно разговаривают американцы, потому что английский там такой специфический у американцев. Всё явно прозвучало, я позвонил, говорю: «Слушай, Саш, я тебе направляю этот конверт». Он говорит: «Завтра я буду, я начну изучать». Ну проверяйте, попробуйте уточнить, что, где и как. Скажу вам, у нас создан шикарнейший центр, без России, шикарнейший центр контроля за радиоэлектронной разведкой. И классные специалисты-военные. Нам повезло, что мы в этом информационном противоборстве… Под Гродно это было моё распоряжение — развернуть этот центр. Он нам не нужен был с точки зрения вот этой вот внешней агрессии, которую мы защищали. Я как в воду смотрел. Ну-ка, проконтролируем до Берлина, что там происходит. И это нам помогло. Мы все увидели, читали все-все-все эти разговоры.
<...>
РОЖКОВ: Александр Григорьевич, сильно ли изменилась Белоруссия за годы вашего правления? За что белорусы голосуют за вас?
ЛУКАШЕНКО: Это совершенно другая страна. Слушайте, я, как человек деревенский, крестьянин, я же Дева по гороскопу, я люблю, чтобы всё было в порядке. Я лечу над страной, а там солома, а там разбросано. А где-то стога с соломой сложены и их годами не убирают — и прочее. Мы три или два года назад, регионы у нас России и Белоруссии проводили встречу в Могилёве. И я говорю: «Слушай, Владимир Владимирович, полетим, рядом моя деревня, где я родился, давай слетаем». Вот где мы ходили, я его в источник этот окунул холодный, четыре градуса всегда. Дед когда-то построил эту криницу… И мы летим, я говорю: «Слушай, что ты уставился, в окно смотришь?» Там-то лететь минут 15 — от Могилёва до моей деревни. Около Смоленска, Орши. «Слушай, у тебя так всё вылизано, так всё аккуратненько — вот эти поля и прочее». А я сижу и думаю: «Ты бы только представил, чего мне это стоило». Можно забор построить, можно произвести любую продукцию, а там, где мы зависим от погоды, – сельское хозяйство – тяжелейший случай. Поэтому летишь и радуешься: нет этой разбросанности, вовремя убрано, вовремя собрано, перепахано, посеяно в сроки. Ну это наша жизнь. У нас нефти и газа нету, поэтому это один из таких основных инструментов. Пойдите на мероприятие. Вы вот в Минск заехали — чисто, у нас так на каждом предприятии. То есть страна вылизана. Извините за нескромность. Она не просто изменилась — это совсем другая страна. Да она была такая советская. Ну вы часто видите. Ведь это и у нас такие уголки ещё остались. И у России они есть — вот это советское всё, чёрно-белое. Я их привёл в порядок.
И это одна из причин, почему я с автоматом… Не только потому, что я готов её защищать всячески. У меня ведь, кроме вот этого, ничего нет.
Понимаете, если бы у меня в кармане было несколько миллиардов, может, я поступил бы как Порошенко.
Вряд ли, конечно, я так иногда думаю. Но если у меня этих миллиардов нет. Поэтому я не боюсь. Я даже дома говорю, потому что дети не очень воспринимают: «Слушайте, дети, но не сегодня, завтра. Кто знает, когда я уйду к Нему, когда он меня позовёт. Когда меня пытаются там удержать от чего-то. Когда-то я уйду, может быть, но я не позволю вот то, что мы создавали с людьми, вот с этими вот поколениями, я им не позволю это разрушать. Вот чем я живу и как изменилась эта страна».
<...>
В середине 90-х все русские сидели на чемоданах, россияне все на чемоданах сидели. При Шушкевиче. Все боялись разговаривать на русском языке. А военные — отчасти это было и в России — боялись надевать форму военную. В погонах военных ходить. Я это всё вернул людям. Конечно, мне, оценивая всё это и глядя на всё это, непривычно. И конечно, для меня это очень обидно и трагично, если хотите. Но это не значит, что я опустил руки, потому что я философски на это смотрю. Ну когда-то Он меня туда позовёт. Но я должен защитить то, что создано нашими руками, защитить тех людей, которые это создавали, и вот этих — подавляющее большинство, как Маргарита сказала, их большинство, которые за меня проголосовали, хотя видят меня каждый день в утюге, телевизоре и в холодильнике. Может быть, где-то им надоело, но они меня поддержали. Этим я сейчас живу.
russian.rt.com/ussr/article/781543-lukas...ntervyu-polnyi-tekst - полный текст по ссылке
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5625
от Zonger
На фоне утвержденной на 14 сентября встречи Путина и Лукашенко, которая пройдет в Сочи, на Западе продолжает активизироваться дипломатическая возня.
В Вашингтоне и Брюсселе резонно полагают, что после неудачной попытки свержения Лукашенко 9-12 августа и ухудшения отношений Белоруссии со странами НАТО, Лукашенко будет склонен уступить России как минимум по части интеграционных вопросов, в качестве платы за поддержку в трудные августовские дни.
Так как Запад понимает, что если просто тупо давить на Лукашенко, это будет на руку Москве, США и ЕС пытаются действовать более хитро. С одной стороны, в качестве кнута выступают санкции против окружения Лукашенко и угроза секторальных санкций против белорусской экономики. Это достаточно типичный инструмент атлантической политики, который редко когда дает конкретные политические результаты. В загашнике держат Хуаниту Тихановскую в качестве пока еще не утвержденного "свободным миром" президента.
( Свернуть )
С другой стороны, самого Лукашенко в санкционный список не включили (плюс есть еще объективные трудности с Кипром, который отказывается утверждать санкции против Белоруссии, пока ЕС не примет санкции против Турции, которая ворует "греческие территориальные воды"), а Тихановскую так масштабно президентом и не признали.
Кроме того, от Лукашенко требуют мягкого ухода через некоторое время с помощью "свободных и демократических выборов" (отсюда и предложения от оппозиции "провести свободные, честные выборы с европейскими наблюдателями через 6 месяцев - де-факто соглашаясь с тем, что Лукашенко остается президентом), где Запад будет стремиться привести к власти своего кандидата (не обязательно Тихановскую, так как на ней скоро клейма негде ставить будет). Сюда же можно отнести предложения ввести безвиз для жителей Белоруссии (чтобы оппозиционерам было удобнее драпать в Польшу и Литву).
Но так как роль России в белорусских делах велика и самоочевидна, попутно путем увещеваний и угроз, Вашингтон и Брюссель пытаются добиться от России невмешательства в белорусские дела и отказа от поддержки Лукашенко, так как без этого невозможно организовать передачу власти прозападной марионетке. Отсюда и призывы прекратить поддержку режима Лукашенко, начать переговор с "демократической оппозицией" (читай, клоунами из Координационного Совета оппозиции) и способствовать "мирному демократическому переходу", который с точки зрения Запада будет способствовать уходу Белоруссии с российской орбиты.
Такая коллизия оставляет для Лукашенко еще немного места для маневра и с высокой долей вероятности, Батька как обычно будет лавировать (в этом вопросе он мастер ,как никак он этим уже 26 лет занимается - Кучма и Янукович ему в этом вопрос и в подметки не годятся), но в текущих реалиях ему очевидно придется пойти на уступки по ряду вопросов, хотя там, где это будет возможно, он наверняка упрется, отсюда и актуализация ультра-пророссийской риторики и позиционирование Лукашенко как главного борца с беломайданом в Белоруссии в частности и одного из главных борцов с майданами в целом. Тема эта выигрышная, особенно для российских реалий, так что не приходится говорить ,что в Сочи Лукашенко поедет совсем уж с пустыми руками, тем более, что и в Москве понимают, что если слишком сильно выкручивать Батьке руки, он может и взбрыкнуть.
Относительно переговоров в Сочи уже анонсировано, что чего-то конкретного подписывать не будут. Как представляется, речь будет идти о принципиальных договоренностях относительно перспектив Союзного Государства и политических перспективах самого Лукашенко после инаугурации.
Представляется, что Кремль будет вполне комплиментарно оценивать идею Конституционной Реформы и последующих новых выборов в Белоруссии, особенно если это будет идти в связи с углублением интеграции в рамках Союзного Государства, где у Лукашенко всегда есть опция уйти на одну из главных должностей в Союзном Государстве, обеспечив "авторитарный переход" власти к кандидату (даже через выборы), который устроит и Лукашенко и Кремль. Но судя по текущим заявлениям, Лукашенко пока рассматривает Конституционную реформу как нечто необходимое, но не обязательное вот прямо сейчас. Торг будет идти об объемах экономической и политической поддержки со стороны России и реальном запуске надгосударственных механизмов, которые начнут превращать Союзное Государство из виртуального конструкта в нечто реальное. Чего собственно и опасается Запад, так как если Россия использует беломайдан в своих интересах и форсирует интеграционные протесты, то получится что все деньги брошенные на свержение Лукашенко были потрачены не просто зря, а в российских интересах. Поэтому и увещевания и угроз в адрес России - мол, прекратите, нам не нравится то, что вы делаете.
Относительно "прекращения поддержки России", то это на текущем этапе уже маловероятно, за исключением, если Лукашенко совсем не пойдет на уступки и попутно начнет снова заигрывать с Западом. В этом случае, утеря поддержки Москвы для Лукашенко может оказаться критической, в первую очередь с точки зрения лояльности белорусских чиновников и силовиков. Впрочем, учитывая плотное вовлечение российских государственных медиа в поддержку Лукашенко и борьбу против беломайдана, не говоря уже о других мерах направленных на стабилизацию режима Лукашенко, я склонен считать, что после некоторого торга, общий язык будет найден и обе стороны получат желаемое. Россия получит более тесную интеграцию, а Лукашенко политические и экономические гарантии на ближайшие годы.
14 сентября будет своеобразная точка бифуркации, даже если не все договоренности будут обнародованы. От того, о чем договорятся Путин и Лукашенко, зависит дальнейший вектор российско-белорусских отношений и серьезно зависит политическое будущее самого Батьки.
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
На фоне утвержденной на 14 сентября встречи Путина и Лукашенко, которая пройдет в Сочи, на Западе продолжает активизироваться дипломатическая возня.
В Вашингтоне и Брюсселе резонно полагают, что после неудачной попытки свержения Лукашенко 9-12 августа и ухудшения отношений Белоруссии со странами НАТО, Лукашенко будет склонен уступить России как минимум по части интеграционных вопросов, в качестве платы за поддержку в трудные августовские дни.
Так как Запад понимает, что если просто тупо давить на Лукашенко, это будет на руку Москве, США и ЕС пытаются действовать более хитро. С одной стороны, в качестве кнута выступают санкции против окружения Лукашенко и угроза секторальных санкций против белорусской экономики. Это достаточно типичный инструмент атлантической политики, который редко когда дает конкретные политические результаты. В загашнике держат Хуаниту Тихановскую в качестве пока еще не утвержденного "свободным миром" президента.
( Свернуть )
С другой стороны, самого Лукашенко в санкционный список не включили (плюс есть еще объективные трудности с Кипром, который отказывается утверждать санкции против Белоруссии, пока ЕС не примет санкции против Турции, которая ворует "греческие территориальные воды"), а Тихановскую так масштабно президентом и не признали.
Кроме того, от Лукашенко требуют мягкого ухода через некоторое время с помощью "свободных и демократических выборов" (отсюда и предложения от оппозиции "провести свободные, честные выборы с европейскими наблюдателями через 6 месяцев - де-факто соглашаясь с тем, что Лукашенко остается президентом), где Запад будет стремиться привести к власти своего кандидата (не обязательно Тихановскую, так как на ней скоро клейма негде ставить будет). Сюда же можно отнести предложения ввести безвиз для жителей Белоруссии (чтобы оппозиционерам было удобнее драпать в Польшу и Литву).
Но так как роль России в белорусских делах велика и самоочевидна, попутно путем увещеваний и угроз, Вашингтон и Брюссель пытаются добиться от России невмешательства в белорусские дела и отказа от поддержки Лукашенко, так как без этого невозможно организовать передачу власти прозападной марионетке. Отсюда и призывы прекратить поддержку режима Лукашенко, начать переговор с "демократической оппозицией" (читай, клоунами из Координационного Совета оппозиции) и способствовать "мирному демократическому переходу", который с точки зрения Запада будет способствовать уходу Белоруссии с российской орбиты.
Такая коллизия оставляет для Лукашенко еще немного места для маневра и с высокой долей вероятности, Батька как обычно будет лавировать (в этом вопросе он мастер ,как никак он этим уже 26 лет занимается - Кучма и Янукович ему в этом вопрос и в подметки не годятся), но в текущих реалиях ему очевидно придется пойти на уступки по ряду вопросов, хотя там, где это будет возможно, он наверняка упрется, отсюда и актуализация ультра-пророссийской риторики и позиционирование Лукашенко как главного борца с беломайданом в Белоруссии в частности и одного из главных борцов с майданами в целом. Тема эта выигрышная, особенно для российских реалий, так что не приходится говорить ,что в Сочи Лукашенко поедет совсем уж с пустыми руками, тем более, что и в Москве понимают, что если слишком сильно выкручивать Батьке руки, он может и взбрыкнуть.
Относительно переговоров в Сочи уже анонсировано, что чего-то конкретного подписывать не будут. Как представляется, речь будет идти о принципиальных договоренностях относительно перспектив Союзного Государства и политических перспективах самого Лукашенко после инаугурации.
Представляется, что Кремль будет вполне комплиментарно оценивать идею Конституционной Реформы и последующих новых выборов в Белоруссии, особенно если это будет идти в связи с углублением интеграции в рамках Союзного Государства, где у Лукашенко всегда есть опция уйти на одну из главных должностей в Союзном Государстве, обеспечив "авторитарный переход" власти к кандидату (даже через выборы), который устроит и Лукашенко и Кремль. Но судя по текущим заявлениям, Лукашенко пока рассматривает Конституционную реформу как нечто необходимое, но не обязательное вот прямо сейчас. Торг будет идти об объемах экономической и политической поддержки со стороны России и реальном запуске надгосударственных механизмов, которые начнут превращать Союзное Государство из виртуального конструкта в нечто реальное. Чего собственно и опасается Запад, так как если Россия использует беломайдан в своих интересах и форсирует интеграционные протесты, то получится что все деньги брошенные на свержение Лукашенко были потрачены не просто зря, а в российских интересах. Поэтому и увещевания и угроз в адрес России - мол, прекратите, нам не нравится то, что вы делаете.
Относительно "прекращения поддержки России", то это на текущем этапе уже маловероятно, за исключением, если Лукашенко совсем не пойдет на уступки и попутно начнет снова заигрывать с Западом. В этом случае, утеря поддержки Москвы для Лукашенко может оказаться критической, в первую очередь с точки зрения лояльности белорусских чиновников и силовиков. Впрочем, учитывая плотное вовлечение российских государственных медиа в поддержку Лукашенко и борьбу против беломайдана, не говоря уже о других мерах направленных на стабилизацию режима Лукашенко, я склонен считать, что после некоторого торга, общий язык будет найден и обе стороны получат желаемое. Россия получит более тесную интеграцию, а Лукашенко политические и экономические гарантии на ближайшие годы.
14 сентября будет своеобразная точка бифуркации, даже если не все договоренности будут обнародованы. От того, о чем договорятся Путин и Лукашенко, зависит дальнейший вектор российско-белорусских отношений и серьезно зависит политическое будущее самого Батьки.
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5628
от Zonger
"Мелодия для флейты"
Основной
14 сентября,
Примечательный сюжет белорусского Государственного ТВ про Колесникову и НЛП.
Креатив вряд ли чисто белорусский.
* * *
Между тем, согласно официальной информации, по итогам сегодняшних протестов в Минске colonelcassad.livejournal.com/6167142.html задержано 400+ человек. Это помимо задержаний в других городах.
Сами протесты ожидаемо ни к чему не привели. Оппозиция побродила по городу и разошлась до следующих выходных Сегодня массовка была ощутимо меньше, чем на прошлых выходных, так что тренд на снижение сохраняется.
Отсюда и активность силовиков, которые во все возрастающем кол-ве проводят задержания.
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
"Мелодия для флейты"
Основной
14 сентября,
Примечательный сюжет белорусского Государственного ТВ про Колесникову и НЛП.
Креатив вряд ли чисто белорусский.
* * *
Между тем, согласно официальной информации, по итогам сегодняшних протестов в Минске colonelcassad.livejournal.com/6167142.html задержано 400+ человек. Это помимо задержаний в других городах.
Сами протесты ожидаемо ни к чему не привели. Оппозиция побродила по городу и разошлась до следующих выходных Сегодня массовка была ощутимо меньше, чем на прошлых выходных, так что тренд на снижение сохраняется.
Отсюда и активность силовиков, которые во все возрастающем кол-ве проводят задержания.
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5646
от Zonger
Как Батька вырастил себе на голову Кремниевую долину
Швондер
22 сентября, 2:51
Как Батька вырастил себе на голову Кремниевую долину
Попытка смещения Александра Лукашенко после прошедших выборов фактически провалилась.
Первичный подступ скинуть Батьку через улицу, который он сам обозвал блицкригом, не прошел, потому что Лукашенко - не Янукович.
Вторичный подступ — под напором улицы расшатать аппарат государства — тоже не дал результата, потому что Лукашенко - не Моралес. Ну а дальше последовало отступление и перегруппировка оппозиции, что по сути означает поражение.
Попытка переворота — это не война с рядом сражений, а восстание, здесь отступать нельзя, так как противник на длинной дистанции заведомо сильнее. Главное преимущество оппозиции — это внезапность ударов и лавинообразность поддержки масс. Если они исчерпали себя, быть поражению, а восстание становится мятежом, с которым рано или поздно власть расправится.
Сейчас протесты перешли в стадию бессмысленных хождений, а-ля французские жилеты, организаторы, видимо, рассчитывают на какую-нибудь провокацию и новый подъем. Но этому почти наверняка не бывать.
С общеисторической точки зрения в Беларуси разыгрывается попытка установления прозападного правительства с целью создать плацдарм для борьбы с Россией и Китаем — главными конкурентами теряющего вес гегемона. Независимая Беларусь не нужна никому: ни Европе, ни США, ни даже РФ.
Режим Лукашенко устраивает, скорее всего, только Китай из-за его независимости и от Запада и от Востока в лице России.
С конкретно-исторической точки зрения социальной базой переворота стали недовольные граждане страны, уставшие от Лукашенко и распропагандированные «западными ценностями». Они верят, что скинув Батьку, Беларусь превратится не во вторую Украину, а в своего рода «IT-Швейцарию».
Изначально Лукашенко говорил, что протестуют безработные и люди с криминальным прошлым. «Нет работы, значит, гуляй дядя по улицам и проспектам». Белорусское ТВ в рамках этого заявления выпускало сюжет за сюжетом об участии в протестах бывших сидельцев и разных хулиганов. Но всякому вменяемому человеку очевидно, что десятки тысяч протестантов в Минске не могут быть безработными и зеками. К слову, во всей Беларуси официально зарегистрировано всего около 10 тысяч безработных, а фактически тех, кто ищет работу, — около 150 тысяч человек
Позже, в интервью российским журналистам, Лукашенко изменил свою позицию на куда более прозорливую: «Это похоже на элемент мелкобуржуазной революции, — сказал он, — у нас появились буржуйчики, у нас появились богатые люди, у нас появились айтишники, которых я создал вот этими ручищами, предоставив им такие условия, которые нигде никто не может предоставить лучше. Эти новые категории неплохо живут… в особняках… и им захотелось власти».
О каких условиях толкует Лукашенко? Он говорит, прежде всего, о так называемом парке высоких технологий, который он создал в рамках «цифровизации экономики». У нас, когда речь идет о «цифре» и высоких технологиях, возникает скорее ухмылка из-за «Сколково», «Йотафона» и Дмитрия Медведева, который символизирует высокие технологические стремления российского государства при отсутствии вменяемого результата. Однако, как выяснилось, Батька и не Медведев.
У нас в стране начали обращать внимание на Беларусь в сфере высоких технологий только после ошарашивающего открытия, что не только сгущенка, картошка и яблоки, но и MAPS.ME, Masquerade, World of Tanks, EPAM, Viber — продукция «Батьки-колхозника». Секрет успеха был достаточно прост — политическая воля диктатора + полное освобождение от налогов, которые были заменены 1% сбором с выручки. В итоге в Беларуси появилась дающая $2,3 млрд экспорта компьютерных услуг (0,4% ВВП) Кремниевая долина Восточной Европы, с которой работают почти треть компаний из списка Fortune Global 200. И всё это своими силами. Очередное подтверждение истины, что народ наш талантлив, а творческие силы его, при правильной организации дела, неисчерпаемы!
Всё это красивые вещи: блокчейн, «танчики», «Вайбер», но что конкретно дает стране этот технопарк? Ведь если разобраться, то 1% сбора с выручки — это копейки. НДФЛ и сборы с зарплаты в парке тоже снижены в 2-3 раза, в итоге бюджет толком и не пополняется. Причем в парке расцветают зарплаты в конвертах, многим работникам платят на карточки литовских банков. Поступления из технопарка в 2019 году составили 0,7% бюджета Беларуси. А огромные прибыли, которые парк генерирует, улетучиваются в частные руки, зачастую иностранные, в реальный сектор Беларуси капиталы не перетекают. Государственных IT-гигантов, созданием которых у себя занимались китайцы, в Беларуси не наблюдается. Более того, никаких прорывных технологий, ценных собственно для общественного производства, в технопарке не создано, так же как и в «Сколково».
Кроме репутационных плюсов Беларусь получила только рабочие места. Правда, этих рабочих мест оказалось реально много — в технопарке работает более 60 тысяч человек. Это примерно столько же, сколько на БелАз, МАЗ, МТЗ, Беларускалии и БМЗ вместе взятых. Для сравнения, в «Сколково» около 30 тысяч рабочих мест, в Кремниевой долине — 380 тысяч.
Средняя зарплата айтишника в Минске — $2000 — в четыре раза выше средней по стране, при этом цены в Беларуси значительно ниже, чем, например, в Москве. Лукашенко действительно создал достаточно крупный мелкобуржуазный слой наемных работников с высокими зарплатами. Это несколько объясняет, что лупя очередного белорусского стартапера на улице омоновцы с зарплатой $400 кричат: «Сколько вам, с…а, заплатили? Сколько ты зарабатываешь? Тебе что, мало? Перемен захотел? Сейчас будут тебе, сука, перемены».
Такая классовая ненависть наоборот, ведь обычно протестуют голодные, а бьют их сытые.
История краха СССР показала, что технари — люди очень умные в своих областях — оказываются крайне глупыми в вопросах общественных, в определении сущности власти. Обитатели академгородков были самими последовательными сторонниками рыночных отношений. А когда в Россию пришел рынок во всей его красе, эти академики были вынуждены массово идти торговать носками на рынок. Вот и белорусскую молодежь из технопарка обрабатывали годами, внушали им миф о том, что если избавиться от «последнего диктатора Европы», вся страна заживет, как Швейцария
Впрочем, Лукашенко и сам виноват в том, что молодежь из сферы IT повернулась против него, потому что он с ней не работал. Он сосредоточил свое внимание на рабочих, колхозниках, учителях, инженерах.
Кроме того, у лукашенковского режима нет никакой вменяемой программы развития общества в долгосрочной перспективе. Это режим, который возник и существует пока что только ради выживания, ради сохранения советских осколков производства и хоть какого-то уровня жизни в условиях независимости между большим Западом и большим Востоком. Многие айтишники сегодня уже видят, кто стоит за организацией свержения Лукашенко. Начинают догадываться, к чему это может привести. Сейчас и Лукашенко и айтишникам нужно серьезно задуматься, прежде всего, над стратегической перспективой развития белорусского общества. Куда идет страна, и как сделать это движение более планомерным, направленным, пропорциональным.
Анатолий Широкобородов
rusplt.ru/policy/kak-batka-virastil-sebe-5f68764d.html - цинк
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
Как Батька вырастил себе на голову Кремниевую долину
Швондер
22 сентября, 2:51
Как Батька вырастил себе на голову Кремниевую долину
Попытка смещения Александра Лукашенко после прошедших выборов фактически провалилась.
Первичный подступ скинуть Батьку через улицу, который он сам обозвал блицкригом, не прошел, потому что Лукашенко - не Янукович.
Вторичный подступ — под напором улицы расшатать аппарат государства — тоже не дал результата, потому что Лукашенко - не Моралес. Ну а дальше последовало отступление и перегруппировка оппозиции, что по сути означает поражение.
Попытка переворота — это не война с рядом сражений, а восстание, здесь отступать нельзя, так как противник на длинной дистанции заведомо сильнее. Главное преимущество оппозиции — это внезапность ударов и лавинообразность поддержки масс. Если они исчерпали себя, быть поражению, а восстание становится мятежом, с которым рано или поздно власть расправится.
Сейчас протесты перешли в стадию бессмысленных хождений, а-ля французские жилеты, организаторы, видимо, рассчитывают на какую-нибудь провокацию и новый подъем. Но этому почти наверняка не бывать.
С общеисторической точки зрения в Беларуси разыгрывается попытка установления прозападного правительства с целью создать плацдарм для борьбы с Россией и Китаем — главными конкурентами теряющего вес гегемона. Независимая Беларусь не нужна никому: ни Европе, ни США, ни даже РФ.
Режим Лукашенко устраивает, скорее всего, только Китай из-за его независимости и от Запада и от Востока в лице России.
С конкретно-исторической точки зрения социальной базой переворота стали недовольные граждане страны, уставшие от Лукашенко и распропагандированные «западными ценностями». Они верят, что скинув Батьку, Беларусь превратится не во вторую Украину, а в своего рода «IT-Швейцарию».
Изначально Лукашенко говорил, что протестуют безработные и люди с криминальным прошлым. «Нет работы, значит, гуляй дядя по улицам и проспектам». Белорусское ТВ в рамках этого заявления выпускало сюжет за сюжетом об участии в протестах бывших сидельцев и разных хулиганов. Но всякому вменяемому человеку очевидно, что десятки тысяч протестантов в Минске не могут быть безработными и зеками. К слову, во всей Беларуси официально зарегистрировано всего около 10 тысяч безработных, а фактически тех, кто ищет работу, — около 150 тысяч человек
Позже, в интервью российским журналистам, Лукашенко изменил свою позицию на куда более прозорливую: «Это похоже на элемент мелкобуржуазной революции, — сказал он, — у нас появились буржуйчики, у нас появились богатые люди, у нас появились айтишники, которых я создал вот этими ручищами, предоставив им такие условия, которые нигде никто не может предоставить лучше. Эти новые категории неплохо живут… в особняках… и им захотелось власти».
О каких условиях толкует Лукашенко? Он говорит, прежде всего, о так называемом парке высоких технологий, который он создал в рамках «цифровизации экономики». У нас, когда речь идет о «цифре» и высоких технологиях, возникает скорее ухмылка из-за «Сколково», «Йотафона» и Дмитрия Медведева, который символизирует высокие технологические стремления российского государства при отсутствии вменяемого результата. Однако, как выяснилось, Батька и не Медведев.
У нас в стране начали обращать внимание на Беларусь в сфере высоких технологий только после ошарашивающего открытия, что не только сгущенка, картошка и яблоки, но и MAPS.ME, Masquerade, World of Tanks, EPAM, Viber — продукция «Батьки-колхозника». Секрет успеха был достаточно прост — политическая воля диктатора + полное освобождение от налогов, которые были заменены 1% сбором с выручки. В итоге в Беларуси появилась дающая $2,3 млрд экспорта компьютерных услуг (0,4% ВВП) Кремниевая долина Восточной Европы, с которой работают почти треть компаний из списка Fortune Global 200. И всё это своими силами. Очередное подтверждение истины, что народ наш талантлив, а творческие силы его, при правильной организации дела, неисчерпаемы!
Всё это красивые вещи: блокчейн, «танчики», «Вайбер», но что конкретно дает стране этот технопарк? Ведь если разобраться, то 1% сбора с выручки — это копейки. НДФЛ и сборы с зарплаты в парке тоже снижены в 2-3 раза, в итоге бюджет толком и не пополняется. Причем в парке расцветают зарплаты в конвертах, многим работникам платят на карточки литовских банков. Поступления из технопарка в 2019 году составили 0,7% бюджета Беларуси. А огромные прибыли, которые парк генерирует, улетучиваются в частные руки, зачастую иностранные, в реальный сектор Беларуси капиталы не перетекают. Государственных IT-гигантов, созданием которых у себя занимались китайцы, в Беларуси не наблюдается. Более того, никаких прорывных технологий, ценных собственно для общественного производства, в технопарке не создано, так же как и в «Сколково».
Кроме репутационных плюсов Беларусь получила только рабочие места. Правда, этих рабочих мест оказалось реально много — в технопарке работает более 60 тысяч человек. Это примерно столько же, сколько на БелАз, МАЗ, МТЗ, Беларускалии и БМЗ вместе взятых. Для сравнения, в «Сколково» около 30 тысяч рабочих мест, в Кремниевой долине — 380 тысяч.
Средняя зарплата айтишника в Минске — $2000 — в четыре раза выше средней по стране, при этом цены в Беларуси значительно ниже, чем, например, в Москве. Лукашенко действительно создал достаточно крупный мелкобуржуазный слой наемных работников с высокими зарплатами. Это несколько объясняет, что лупя очередного белорусского стартапера на улице омоновцы с зарплатой $400 кричат: «Сколько вам, с…а, заплатили? Сколько ты зарабатываешь? Тебе что, мало? Перемен захотел? Сейчас будут тебе, сука, перемены».
Такая классовая ненависть наоборот, ведь обычно протестуют голодные, а бьют их сытые.
История краха СССР показала, что технари — люди очень умные в своих областях — оказываются крайне глупыми в вопросах общественных, в определении сущности власти. Обитатели академгородков были самими последовательными сторонниками рыночных отношений. А когда в Россию пришел рынок во всей его красе, эти академики были вынуждены массово идти торговать носками на рынок. Вот и белорусскую молодежь из технопарка обрабатывали годами, внушали им миф о том, что если избавиться от «последнего диктатора Европы», вся страна заживет, как Швейцария
Впрочем, Лукашенко и сам виноват в том, что молодежь из сферы IT повернулась против него, потому что он с ней не работал. Он сосредоточил свое внимание на рабочих, колхозниках, учителях, инженерах.
Кроме того, у лукашенковского режима нет никакой вменяемой программы развития общества в долгосрочной перспективе. Это режим, который возник и существует пока что только ради выживания, ради сохранения советских осколков производства и хоть какого-то уровня жизни в условиях независимости между большим Западом и большим Востоком. Многие айтишники сегодня уже видят, кто стоит за организацией свержения Лукашенко. Начинают догадываться, к чему это может привести. Сейчас и Лукашенко и айтишникам нужно серьезно задуматься, прежде всего, над стратегической перспективой развития белорусского общества. Куда идет страна, и как сделать это движение более планомерным, направленным, пропорциональным.
Анатолий Широкобородов
rusplt.ru/policy/kak-batka-virastil-sebe-5f68764d.html - цинк
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
4 года 2 мес. назад #5650
от Zonger
https://vk.com/@mil-skshu-kavkaz-2020-videohronika?fbclid=IwAR0Rn5wF9rjrOdOhmoYOJlkOB1elQ0s864RvSfWeSLu9gEkIU0IdTjuwdss
СКШУ «Кавказ-2020».
С 21 по 26 сентября в Южном военном округе проходит стратегическое командно-штабное учение «Кавказ-2020», в ходе которого будут отработаны вопросы применения группировок войск (сил) коалиции государств в интересах обеспечения военной безопасности на юго-западе России.
Основные действия учения разворачиваются на полигонах Прудбой, Ашулук, Капустин Яр, наземных авиационных полигонах Арзгирский и Копанской. В акваториях Черного и Каспийского морей ведутся розыгрыши эпизодов действий группировок Черноморского флота и Каспийской флотилии, в том числе с участием кораблей военно-морских сил Ирана.
Всего в СКШУ «Кавказ-2020» участвует около 80 тыс. человек, в том числе около тысячи иностранных военнослужащих. В практических действиях на полигонах задействовано до 250 танков, до 450 боевых машин пехоты и бронетранспортеров, до 200 артиллерийских систем и реактивных систем залпового огня.
Zonger ответил в теме События в России и Беларуси, в Ближнем Зарубежье
https://vk.com/@mil-skshu-kavkaz-2020-videohronika?fbclid=IwAR0Rn5wF9rjrOdOhmoYOJlkOB1elQ0s864RvSfWeSLu9gEkIU0IdTjuwdss
СКШУ «Кавказ-2020».
С 21 по 26 сентября в Южном военном округе проходит стратегическое командно-штабное учение «Кавказ-2020», в ходе которого будут отработаны вопросы применения группировок войск (сил) коалиции государств в интересах обеспечения военной безопасности на юго-западе России.
Основные действия учения разворачиваются на полигонах Прудбой, Ашулук, Капустин Яр, наземных авиационных полигонах Арзгирский и Копанской. В акваториях Черного и Каспийского морей ведутся розыгрыши эпизодов действий группировок Черноморского флота и Каспийской флотилии, в том числе с участием кораблей военно-морских сил Ирана.
Всего в СКШУ «Кавказ-2020» участвует около 80 тыс. человек, в том числе около тысячи иностранных военнослужащих. В практических действиях на полигонах задействовано до 250 танков, до 450 боевых машин пехоты и бронетранспортеров, до 200 артиллерийских систем и реактивных систем залпового огня.
Пожалуйста Войти или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
