Трагические события, имевшие место в Узбекистане (и нет, к сожалению, никакой гарантии, что все уже позади), никак нельзя назвать немотивированной вспышкой насилия.
Это - закономерный итог тех процессов, которым в последние годы дан толчок на постсоветском пространстве. В статье о Молдавии была затронута тема стабильности ситуации на всем постсоветском пространстве в целом и основных причинах такого положения вещей.
Говорилось также, что центры силы, имеющие интересы на территории бывшего Советского Союза действуют на этом пространстве по-разному. Образ действий Запада свидетельствует о том, что, добиваясь своей цели, он мало беспокоится о судьбе подопытного объекта.
Западная Европа, правда, пытается действовать более взвешенно, так как все эти проблемные, с ее точки зрения, территории находятся с нею по соседству, Штаты же, учитывая географический фактор, могут действовать более решительно, как, собственно, обычно и поступают.
Вероятнее всего, Вашингтон непричастен непосредственно к дестабилизации ситуации в Узбекистане. Мало того, возможно, действительно события в Андижане стали для США малоприятной неожиданностью. Однако это свидетельствует только о том, что Вашингтон не понимает, что постсоветское пространство все еще представляет собой единое целое, что-то вроде системы сообщающихся сосудов или взаимосвязанной системы весов, когда нарушение неустойчивого равновесия в одном месте может аукнуться совершенно неожиданным образом и совсем в другом регионе. Поразительной, повторяю, была бескровность «революций» в Грузии и Украине. В Киргизии все случилось уже не так красиво, но акцент на эксцессах западными СМИ не ставился. Главное, что демократия победила. Мятеж в Узбекистане произошел не во время выборов, но пример Грузии, Украины и Киргизии (сравнительная легкость смещения слабых правительств «волной народного гнева») не мог не оказаться заразительным. А движущим фактором оказывается та сила, которая в данном регионе является наиболее значимой. Во многих странах Средней Азии это исламский фактор.
Незаконченное дело
В конце 90-х годов ХХ века на постсоветском пространстве сложился определенный статус-кво, когда создавалось впечатление, что новые независимые государства заняли определенное равновесное положение и ситуация стабилизировалась. Однако события последних лет показывают, что период «мирного цивилизованного развода» был только первой фазой начавшихся с распадом СССР и Восточного блока процессов. По сути, все происходящее на территории бывшего Советского Союза является частным случаем борьбы тех тенденций, которые имеют место на глобальном уровне.
С прекращением существования биполярной системы международных отношений в самом широком смысле происходит соперничество двух глобальных тенденций:
1. Соединенные Штаты Америки как единственная после распада Советского Союза сверхдержава последовательно изменяют структуру мира в соответствие со своими потребностями. Мир по-американски не предполагает существования каких-либо объединений государств, ставящих под сомнение роль США как единственного мирового гегемона. В том случае, если объединения являются последовательно проамериканскими (например, ГУАМ, из которого Узбекистан недавно вышел), возглавляются или создаются Вашингтоном, они имеют право на существование.
2. В мире происходит формирование альтернативных Вашингтону региональных объединений, руководствующихся не директивами США, а исходящих из собственных интересов, зачастую не совпадающих с американскими. Соединенные Штаты заинтересованы в закреплении первой тенденции и последовательно и настойчиво способствуют ее доминированию. С этой целью Вашингтоном задействуются два сценария: жесткий и «мягкий».
Жесткий сценарий исходит из того, что серьезного сопротивления США в сложившейся ситуации не способно оказать ни одно из существующих государств, поэтому действовать необходимо решительно и быстро, без оглядки на возможные эксцессы. Для лиц, ответственных за этот курс характерны такие качества как неадекватность, авантюризм, высокая степень безответственности. Их действия приводят, как правило, к долговременной дестабилизации обстановки в регионе, что, в принципе, не является, с их точки зрения, неудачей.
Параллельно и одновременно осуществляется «мягкий» сценарий, эволюционный, условно ответственный, предполагающий некоторый уровень стабильности «подопытного» региона, но предусматривающий мягкое, но последовательное и мощное воздействие на объект.
Оба сценария - и первый и второй - не предусматривают существования России как независимого субъекта мировой политики, а тем более - в качестве интеграционного центра на евроазиатском континенте, притягивающего к себе страны, не признающие диктат Вашингтона в настоящем или потенциально склонные к этому в ближайшем будущем.
Первый этап активности США на постсоветском пространстве заключался в фиксации распада СССР. Этот этап в общих чертах сочетал усилия по дестабилизации России и одновременно - стабилизации новых независимых государств из числа бывших советских республик. Причем, американская помощь этим последним и стабилизация извне осуществлялись Вашингтоном вне зависимости от демократичности режимов этих стран и рыночности их экономик. На коррупцию в правительствах и разворовывание западных кредитов и безвозмездной помощи элитами стран СНГ американские администрации умышленно закрывали глаза, а иногда прямо это поощряли, что позволяло подготовить почву для перехода ко второму этапу.
Второй этап, очевидно, будет состоять в такой смене элит постсоветских государств, чтобы создать вокруг России сплошной пояс либо аморфно нестабильных и слабых, либо стабильных, но откровенно антироссийски настроенных режимов.
Экспорт нестабильности и эффективность Crisis Management
В теории управления существует термин Crisis Management, означающий «кризисное управление». Обыкновенно он употребляется в бизнес-контексте и означает комплекс мер по решению внезапно возникших сложных проблем внутри мелкой фирмы или крупной корпорации. Однако в контексте внешней политики или международных отношений термин приобрел совершенно иной смысл - «управляемый кризис». Вместе с тем, кризисом невозможно управлять, если его не существует. Поэтому словосочетанию Crisis Management часто сопутствует термин экспорт нестабильности. Факт возникновение кризиса естественным образом поднимает вопрос эффективного управления, а, как известно во всем мире нет более эффективного менеджмента, чем американский. Чем серьезней кризис, тем больше доводов в пользу привлечения к его разрешению мирового сообщества и международных организаций.
Почему Каримов решился на подавление мятежа силой?
Итак, Ислам Каримов пошел на то, на что не отважились Шеварднадзе, Кучма, Акаев, на подавление мятежа силой оружия. Не является секретом, что вопрос легитимности или нелегитимности слабых государств решается мировым общественным мнением, другими словами определяется точкой зрения Запада, иногда - одного только Вашингтона. После 11 сентября Узбекистан формально является союзником США в борьбе с международным терроризмом. Не исключено, что президент Узбекистана перед принятием решения о формах стабилизации ситуации в Андижане консультировался с представителями госдепартамента и нашел в этом вопросе понимание Вашингтона.
Таким образом, узбекский сценарий принципиальным образом отличался от грузинского и украинского, где Вашингтон в жесткой форме дал понять Шеварднадзе и Кучме, что применение силы по отношению к «революционерам» будет расценено как тягчайшее (и последнее) преступление режима. Впрочем, даже если согласие США на силовую акцию было Ташкентом получено, это еще ровным счетом ничего не значит. Достаточно вспомнить, как Саддам Хусейн из союзника США (во время войны Ирака с Ираном) превратился в кровавого диктатора. Обозреватель Би-би-си Александр Васильев в материале, посвященном десятилетию операции «Буря в пустыне» писал: «Дополнительное вдохновение для своих агрессивных планов Саддам Хусейн нашел 25 июля 1990 года в беседе с послом США в Багдаде Эприл Глэспи, которая заявила иракскому лидеру, что Вашингтон не намерен вмешиваться в ссору между двумя арабскими государствами». Через неделю иракские танки вошли в Кувейт, а Соединенным Штатам это позволило опробовать на Ираке механизм «коллективного наказания агрессора». Не исключено, что для Узбекистана тоже найдутся какие-нибудь «домашние заготовки».
К вопросу об ответственности
Ответственность за пролившуюся в результате конфликта кровь несет не та сторона, которая пытается взять ситуацию под контроль имеющимися в ее распоряжении средствами, а та сила, которая спровоцировала дестабилизацию. Ситуацию гораздо проще дестабилизировать (нечаянно или намеренно), чем взять под контроль, войну легче развязать (умышленно или неосознанно), чем завершить. Во времена холодной войны на Западе существовала точка зрения (преимущественно в кругах западных интеллектуалов-гуманитариев), что страны «Свободного мира» по определению не могут одержать победу ни в холодной войне, ни тем более в ходе вполне вероятного в то время вооруженного конфликта с Востоком. Объяснялось это присущим западным демократиям чувством ответственности за судьбы мира в противоположность полному безразличию к человеческим жизням со стороны тоталитарного коммунистического режима.. В такой перспективе Запад был обречен на капитуляцию перед «Советской угрозой» вне зависимости от уровня своего технологического и военного преимущества над врагом. Однако ход истории демонстрирует, что тотальной войны и глобального хаоса удавалось до сих пор избежать, потому что империи зла и людоедские и кровожадные режимы на поверку оказываются более ответственными, чем признанные оплоты демократии.
