Опыт истории — вспомните Гитлера, Пиночета, и многих других — позволяет выявить некий «стандартный набор» действий, которые предпринимает любой кандидат в диктаторы, стремящийся ликвидировать конституционные права. И, как утверждает Наоми Вулф, администрация Буша, судя по всему, тщательно следует этой «инструкции»
Прошлой осенью в Таиланде произошел военный переворот. Организаторы путча систематически предпринимали определенные шаги — словно следовали заранее составленному списку. Собственно, в каком-то смысле у них и было нечто вроде такого списка. За считанные дни демократия была упразднена: путчисты объявили в стране военное положение, направили в жилые районы солдат с боевым оружием, взяли под контроль теле- и радиостанции, регламентировали деятельность прессы, ужесточили ограничения передвижения людей, и взяли под стражу некоторых общественных активистов.
Они отнюдь не импровизировали на ходу. Если вы хорошо знаете историю, в ней нетрудно найти готовую «инструкцию» по превращению открытого общества в диктатуру. Одни и те же методы применялись раз за разом — иногда при этом проливалось больше крови и совершалось больше зверств, иногда меньше. Но эти методы неизменно доказывали свою эффективность. Создать и отстаивать демократию — дело сложное, требующее постоянных усилий, а вот демонтировать ее, как показывает исторический опыт, куда проще. Достаточно выполнить «инструкцию» из 10 пунктов.
И, каким бы невероятным это ни казалось, достаточно лишь трезво оценить происходящее, чтобы стало ясно: в США все эти 10 пунктов уже воплощаются на практике администрацией Буша.
Поскольку американцы моего поколения родились в демократическом обществе, нам трудно даже представить себе, что внутриполитическая жизнь в нашей стране может стать такой же несвободной, как во многих других государствах. Поскольку мы уже не стараемся узнать побольше о наших правах и государственном строе, — задачу разбираться в конституционном устройстве страны граждане «отдали на аутсорсинг» профессионалам: юристам и ученым — мы плохо представляем себе систему сдержек и противовесов, созданную «отцами-основателями» США, и не замечаем, что она подвергается методичному демонтажу. А поскольку нам плохо преподают историю Европы, создание министерства «национальной» безопасности — кто помнит, чем в одной стране обернулись спекуляции словом «нация»? — не стало для американцев сигналом тревоги.
Я утверждаю: прямо у нас под носом Джордж Буш и его администрация, следуя проверенной временем тактике, «закрывают» наше открытое общество. Так что пора нам «поразмыслить о немыслимом», как выразился писатель и политический публицист Джо Конэсон (Joe Conason) — о том, что и у нас диктатура возможна. И о том, что мы к ней гораздо ближе, чем кажется.
Конэсон много раз предостерегал об опасности авторитаризма в Америке. На мой же взгляд, чтобы осознать всю серьезность нынешнего развития событий в Соединенных Штатах, необходимо еще усвоить уроки прихода к власти фашизма — в его европейских и иных вариантах.
Итак, рассмотрим, как эта «инструкция» выполняется у нас — по пунктам:
1. Создайте пугающий образ внутреннего и внешнего врага
После того, как 11 сентября 2001 г. нам нанесли жестокий удар, вся страна оказалась в состоянии шока. Менее полутора месяцев спустя, 26 октября 2001 г., Конгресс принял Закон о борьбе с терроризмом (Patriot Act), фактически не имея возможности его обсудить — более того, многие утверждают, что парламентарии не успели даже толком прочесть законопроект. Нам сообщили, что страна переводится на «военные рельсы», что мы ведем «глобальную войну» против «всемирного халифата», вознамерившегося «стереть с лица земли западную цивилизацию». В условиях кризиса нашему правительству и раньше случалось ограничивать гражданские свободы: во время войны Севера и Юга, когда Линкольн объявил в стране военное положение, или во время второй мировой войны, когда были интернированы тысячи американцев японского происхождения. Но нынешняя ситуация, как указывает Брюс Фейн (Bruce Fein) из общественной организации American Freedom Agenda, прецедентов не имеет: у всех войн, что мы вели прежде, была какая-то «конечная точка», после которой все возвращалось на круги своя, к демократии, однако нынешний конфликт, в том виде, как его нам преподносят, не ограничен ни во времени, ни в пространстве — полем боя служит весь земной шар. «На сей раз, — отмечает Фейн, — четкого завершающего рубежа просто нет».
Создание пугающей угрозы, многоголовой, как гидра, скрытой, зловещей — старый трюк. Он может иметь под собой реальную основу, как это случилось, когда Гитлер заявлял об угрозе безопасности государства со стороны коммунистов (кстати, когда один ученый из Висконсинского университета отметил, что поджог Рейхстага в феврале 1933 г., в котором обвинили коммунистов, повлек за собой принятие «Закона о защите народа и государства», заменившего конституционное устройство бессрочным чрезвычайным положением, нашлись такие, кто потребовал его увольнения). В других случаях пугающий «образ врага» может быть чисто мифологическим — достаточно вспомнить тезис все тех же нацистов о «международном заговоре мирового еврейства».
Я не пытаюсь преуменьшить опасность, исходящую от мирового исламистского террора; естественно, она весьма серьезна. Скорее я говорю о том, что в Испании, которая тоже пережила жестокие теракты, характер этой угрозы определяется совершенно другими формулировками, чем в Америке. Граждане Испании знают, что они сталкиваются с серьезной угрозой своей безопасности; американских же граждан убедили, что гибель грозит всей цивилизации в том виде, как мы ее понимаем. Естественно в результате мы проявляем большую готовность смириться с ограничениями наших прав.
2. Учредите ГУЛаг
Итак, вам удалось запугать общество; следующим шагом должно стать создание системы тюрем, на которую не распространяется закон (как выразился Буш, американский центр заключения в Гуантатнамо должен находиться в правовом «открытом космосе»), чтобы в этих тюрьмах можно было применять пытки.
Поначалу граждане воспринимают людей, которых сажают в такие тюрьмы, как «чужаков»: смутьянов, шпионов, «врагов народа», «преступников». Поэтому первое время общество поддерживает создание подобной системы: у людей усиливается чувство собственной защищенности, а ее узников они не считают «своими». Но очень скоро в тех же камерах оказываются и арестованные лидеры гражданского общества — представители оппозиции, профсоюзные активисты, священники, журналисты.
Именно так все происходило в ходе «сползания к фашизму» или антидемократических репрессий, начиная с Германии и Италии 1920-х — 1930-х гг., и кончая переворотами в Латинской Америке 1970-х, да и в наши дни. Это один из стандартных методов демонтажа открытого общества или подавления демократического восстания.
На сегодняшний день у Америки, несомненно, уже есть такой ГУЛаг — это наши тюрьмы в Афганистане и Ираке, не говоря уже о Гуантанамо-бэй на Кубе, где заключенные подвергаются издевательствам, содержатся без ограничений по срокам, и лишены доступа к нормальным судебным процедурам. Недавно Буш и его союзники в Конгрессе отказались разглашать информацию о так называемых «черных дырах» — тайных тюрьмах, созданных ЦРУ по всему миру, куда бросают людей, похищенных прямо на улице.
Опыт истории показывает: стоит создать такой «ГУЛаг», и он начинает давать метастазы, становясь все более масштабным, закрытым, жестоким, все больше врастая в государственный организм. Из рассказов очевидцев, фотографий, видеоматериалов и документов государственных структур мы знаем, что люди — виновные и невиновные — подвергаются пыткам как в «официальных» американских тюрьмах, так и в тех, чья деятельность никогда не расследовалась должным образом.
Но американцы до сих пор считают, что издевательствам в этих тюрьмах подвергаются лишь устрашающего вида смуглокожие люди, с которыми им трудно себя отождествить. Так что не случайно видный ученый-консерватор Уильям Сэфайр (William Safire) напомнил нам слова антифашиста пастора Мартина Нимеллера (Martin Niemцller), ставшего политзаключенным в Германии: «Сначала пришли за евреями, и я молчал, потому что я не еврей: Но когда пришли за мной, защитить меня было уже некому». Большинство американцев еще не понимает, что нарушение принципов законности в Гуантанамо создает опасный прецедент, грозящий им самим.
Кстати, уже на первых этапах «сползания к фашизму» обычно учреждаются военные трибуналы, где приговоры выносятся во внесудебном порядке. Такие трибуналы были у Муссолини и Сталина. Нацисты, в свою очередь, 24 апреля 1934 г. создали Народный суд, также функционировавший по «особой процедуре»: заключенных держали за решеткой бессрочно, зачастую в одиночных камерах, и подвергали пыткам, а затем устраивали над ними «показательные процессы». В конечном итоге «особые трибуналы» превратились в параллельную систему, вынуждавшую и обычные суды в своих решениях приносить закон в жертву нацистской идеологии.
3. Сформируйте собственные «штурмовые отряды»
Один из методов демонтажа открытого общества, применяемый лидерами, стремящимися к «ползучей фашизации» страны — создание военизированных формирований из молодых сторонников, терроризирующих граждан. Так, в Италии «чернорубашечники» рыскали по всей стране, избивая коммунистов, шествия штурмовиков в Германии сопровождались актами насилия. Подобные военизированные формирования играют особенно важную роль, если речь идет о демократическом государстве: ведь вам необходимо внушить гражданам страх перед буйными молодчиками, а значит нужно, чтобы сами громилы не боялись уголовного преследования.
После 11 сентября для американских частных охранных предприятий наступил настоящий «золотой век»: администрация Буша отдала им на аутсорсинг ряд функций, традиционно выполнявшихся вооруженными силами. Наемники получают контракты на сотни миллиардов долларов, выполняя задачи, связанные с обеспечением безопасности внутри страны и за рубежом. Некоторые из этих «вольнонаемных специалистов», работавшие в Ираке, обвиняются в пытках заключенных, запугивании журналистов и применении огнестрельного оружия против мирных иракцев. В соответствии с Приказом N 17, регламентирующим деятельность подобных «частных подрядчиков» — его издал Пол Бремер (Paul Bremer), возглавлявший в свое время американскую оккупационную администрацию в Ираке — сотрудники частных охранных агентств освобождаются от уголовного преследования.
Вы скажете: ладно, Ирак — особый случай. Но это не так: после урагана «Катрина» Министерство национальной безопасности наняло и отправило в Новый Орлеан сотни вооруженных сотрудников частных охранных агентств. Специалист по журналистским расследованиям Джереми Скэхилл (Jeremy Scahill) на условиях анонимности взял интервью у одного такого охранника, и тот признался, что в городе ему приходилось стрелять в невооруженных гражданских лиц. Этот эпизод связан с последствиями стихийного бедствия, но и бесконечная «война против террора», которую ведет нынешняя администрация, создает возможность для того, чтобы в условиях чрезвычайной ситуации или кризиса отдать американские города на откуп подобным «частным наемным армиям».
Думаете в Америке «штурмовых отрядов» быть не может? Но в 2000 г. во Флориде группы агрессивно настроенных молодых сторонников Республиканской и партии, одетых в одинаковые рубашки и брюки, угрожали сотрудникам избирательных комиссий, занимавшимся пересчетом голосов. Так что, если вы разбираетесь в истории, то сможете представить себе такую ситуацию: во время следующих выборов вдруг возникает необходимость «обеспечить общественный порядок» — скажем, в день голосования проводятся демонстрации протеста, или кто-то угрожает терактом. Если история нас чему-то учит, то можем ли мы исключать появление на избирательных участках сотрудников частных охранных фирм, нанятых для «наведения порядка»?
4. Организуйте слежку за гражданами
В фашистской Италии, нацистской Германии, «народно-демократической» ГДР, коммунистическом Китае — в любом закрытом обществе — тайная полиция следит за обычными гражданами и подстрекает людей шпионить за своими соседями. «Штази», к примеру, достаточно было взять под наблюдение небольшую часть граждан ГДР, чтобы убедить остальных, что за ними тоже следят.
В 2005-2006 гг., когда Джеймс Райзен (James Risen) и Эрик Лихтблау (Eric Lichtblau) опубликовали в New York Times серию статей о тайной программе властей по прослушиванию телефонов граждан, «перлюстрации» их электронных сообщений и отслеживанию международных денежных переводов, простым американцам стало ясно, что любой из них может оказаться «под колпаком» у государства.
В закрытом обществе подобная слежка обосновывается соображениями «национальной безопасности»; на деле же ее цель — обеспечить покорность граждан, препятствовать инакомыслию и независимой общественной деятельности.
5. Не давайте покоя общественным организациям
Пятый пункт «инструкции» напрямую связан с четвертым — вам необходимо наводнить общественные организации своими информаторами и подвергать их запугиванию. Речь может идти даже о мелочах: так, одна церковь в Пасадене попала под расследование Налоговой службы, поскольку ее священник в проповеди отметил, что Христос выступал за мир между народами, в то время как церкви, где республиканцев призывали непременно прийти на избирательные участки, что также запрещено американским налоговым законодательством, никто не трогает [Эпизод с «антивоенной проповедью» произошел во время предвыборной кампании 2004 г., и власти расценили ее как политическую агитацию. По законам США организации, освобожденные от налогов, в частности церкви, не имеют права участвовать в политической деятельности, поэтому расследованием таких случаев занимается Налоговая служба — прим. перев.].
Но есть и более серьезные примеры подобной слежки: так, по данным Американского союза за гражданские свободы (American Civil Liberties Union) спецслужбы внедряют своих агентов в тысячи антивоенных, экологических и иных общественных организаций. В секретной базе данных Пентагона среди 1500 «подозрительных инцидентов» числится более 40 мирных антивоенных собраний, митингов и шествий, организованных американскими гражданами. Засекреченное Оперативное контрразведывательное управление (Counterintelligence Field Activity Agency) при Министерстве обороны собирает информацию об американских организациях, занимающихся вполне законной политической деятельностью: таким образом оно якобы выявляет «потенциальную угрозу терактов». Недавно принятый закон — его прохождение прошло почти незамеченным — квалифицирует в качестве «терроризма» некоторые виды общественной деятельности, например, акции в защиту прав животных. Таким образом, определение «терроризма» постепенно расширяется, чтобы в него можно было включить политическую оппозицию.
6. Практикуйте произвольные аресты и освобождения
Подобная игра в «кошки-мышки» помогает запугивать людей. В своей книге «Китай пробуждается: борьба за душу новой великой державы» (China Wakes: the Struggle for the Soul of a Rising Power) журналисты Николас Д. Кристоф (Nicholas D. Kristof) и Шерил Ву-Данн (Sheryl WuDunn) рассказывают, что власти периодически задерживают, а потом отпускают китайских демократов, в частности Вэй Цзиншена (Wei Jingsheng). В закрытом или «закрывающемся» обществе непременно существует «черный список» диссидентов и лидеров оппозиции: стоит туда попасть, и вы остаетесь в таком списке фактически навсегда.
В 2004 г. американское Управление по обеспечению безопасности на транспорте подтвердило, что у него есть список пассажиров, которых службам безопасности аэропортов предписано, как минимум, подвергать тщательному обыску. И кто же оказался в этом списке? Две пожилые женщины-пацифистки из Сан-Франциско, либеральный политик сенатор Эдвард Кеннеди (Edward Kennedy), один из членов правительства Венесуэлы — его внесли туда после того, как президент этой страны раскритиковал Буша, и тысячи простых американских граждан.
Уолтер Ф. Мэрфи (Walter F. Murphy) — почетный профессор Принстонского университета, один из ведущих специалистов по конституционному праву в стране и автор классического труда «Конституционная демократия» (Constitutional Democracy). Кроме того, в прошлом Мэрфи служил в морской пехоте, имеет ордена; да и по политическим взглядам не относится к либералам. Тем не менее, 1 марта этого года его не пустили в самолет в аэропорту Ньюарка, «поскольку я включен в список лиц, неблагонадежных с точки зрения терроризма».
«Вы участвовали в каких-нибудь маршах сторонников мира? Мы многим запрещаем летать по этой причине», — спросил его служащий авиакомпании.
«Я объяснил, — рассказывает Мэрфи, — что в таких маршах не участвовал, но в сентябре 2006 г. прочел в Принстоне лекцию, — ее транслировали по телевидению и разместили в интернете — в которой подверг резкой критике Джорджа Буша за допущенные им многочисленные нарушения конституции».
«Этого достаточно», — заметил служащий.
Участвовали в антивоенной демонстрации? Значит вы потенциальный террорист. Защищаете конституцию? Тоже потенциальный террорист. Из истории мы знаем, что понятие «враг народа» имеет тенденцию к постоянному расширению, затрагивая все новые сферы гражданской активности.
Американский гражданин Джеймс Йи (James Yee), был мусульманским военным священником в Гуантанамо; его обвинили в халатном обращении с секретными документами. Позднее обвинения против него были сняты, но он успел немало натерпеться от американского командования. Йи несколько раз арестовывали, а затем освобождали. И сегодня он испытывает на себе пристальное внимание властей.
Другого американского гражданина, адвоката из Орегона Брэндона Мэйфилда (Brandon Mayfield) по ошибке сочли причастным к терроризму. Агенты спецслужб тайно проникли в его дом и конфисковали компьютер. Хотя Мэйфилд абсолютно невиновен, он до сих пор остается в «черном списке».
Такова стандартная процедура всех фашистских режимов: если вы попали в список неблагонадежных, то вас уже не вычеркнут.
7. Запугивайте «властителей дум»
Угрожайте людям искусства, ученым и государственным служащим потерей работы, если они не желают «соответствовать» вашей линии. Именно так поступал Муссолини с ректорами государственных университетов, не подчинявшихся фашистской идеологии, в том же духе действовал Йозеф Геббельс, подвергавший репрессиям ученых, не занимавших пронацистской позиции, и Аугусто Пиночет в Чили, и нынешнее Политбюро китайской компартии, наказывая демократически настроенных студентов и преподавателей.
Научное сообщество — настоящая «пороховая бочка» общественной активности, поэтому те, кто стремится установить в обществе фашистские порядки, исключают студентов и увольняют ученых, не подчиняющихся, как выражался Геббельс, идеологической «координации». А поскольку госслужащие — самая уязвимая в этом смысле прослойка общества (их власти могут увольнять по собственному усмотрению), фашисты как правило начинают свою «координацию» именно с них: так, уже 7 апреля 1933 г. в Германии был принят «Закон о восстановлении профессионального чиновничества» [закрывавший евреям доступ на государственную службу — прим. перев.].
Сторонники Буша в законодательных собраниях нескольких штатов требуют от ректоров государственных университетов наказывать или увольнять преподавателей, критикующих нынешнюю администрацию. Что же касается государственных служащих, то администрация Буша пустила под откос карьеру одного военного юриста, выступавшего за право задержанных на справедливый суд, а один чиновник публично грозил юридическим фирмам, безвозмездно защищающим таких задержанных, что убедит их крупных корпоративных клиентов объявить этим компаниям бойкот.
А вот еще один пример: женщина, работавшая в ЦРУ по контракту, написала в запароленном блоге, что «имитация утопления — это пытка». Ее лишили допуска к секретным материалам, необходимого для выполнения ее служебных обязанностей.
Совсем недавно администрация уволила восемь прокурорских работников — судя по всему, за недостаточную политическую лояльность. Кстати, в 1933 г., когда Геббельс проводил чистку госаппарата, «координация» затронула и юристов, что в дальнейшем облегчило нацистам применение все более жестоких репрессивных законов.
8. Установите контроль над прессой
Все диктаторские режимы и будущие диктаторы — будь то в Италии в 1930-х, Германии в 30-х, ГДР в 50-х, Чехословакии 60-х, Латинской Америке 70-х, Китае 80-х и 90-х — уделяют особое внимание газетам и журналистам. Если они еще только демонтируют открытое общество, им угрожают и подвергают шантажу, а когда общество уже успешно «закрыто» — их арестовывают и убивают.
По данным Комитета по защите журналистов (Committee to Protect Journalists) аресты представителей прессы в США достигли беспрецедентного масштаба: блоггер из Сан-Франциско по имени Джош Вулф (Josh Wolf) — он мне не родственник, просто однофамилец — получил год тюрьмы за отказ передать властям видеозапись антивоенной демонстрации. Против репортера Грега Паласта (Greg Palast) Министерство национальной безопасности подало уголовный иск, обвинив в том, что он поставил под угрозу «важные объекты инфраструктуры», снимая вместе с телепродюсером жертв урагана «Катрина» в Луизиане. Кстати, Паласт — автор книги-бестселлера, в которой он критикует администрацию Буша.
Других репортеров и публицистов «наказывают» иными методами. Джозеф Уилсон (Joseph Wilson) в авторской статье, напечатанной в New York Times, обвинил Буша, что тот втянул Америку в войну ложными утверждениями о покупке Саддамом Хусейном уранового концентрата в Нигере. В отместку администрация разгласила сведения о том, что его жена Валерии Плейм (Valerie Plame) — агент ЦРУ, поставив тем самым крест на ее карьере.
Однако судебное преследование или увольнение с работы не идут ни в какое сравнение с тем, как поступают американские власти с журналистами, пытающимися объективно освещать войну в Ираке. В распоряжении Комитета по защите журналистов имеются свидетельства о многочисленных случаях, когда американские военные угрожали применить оружие или открывали огонь по «неприкрепленным» (т.е. независимым) репортерам и операторам самых разных СМИ — от «Аль-Джазиры» до BBC. И если рассказы сотрудников «Аль-Джазиры» могут вызвать на Западе сомнения, то свидетельства других журналистов, например Кейт Эди (Kate Adie) из BBC нельзя не принять всерьез. В некоторых случаях журналисты получали ранения и даже погибали, как это случилось с Терри Ллойдом (Terry Lloyd) из ITN в 2003 г. Сотрудников CBS и Associated Press в Ираке американские военные задерживали и отправляли в свои пыточные застенки; представителям обоих СМИ не предъявили никаких доказательств вины их работников.
Со временем в стране, сползающей к диктатуре, реальные новости заменяет лживая информация и фальшивые документы. Так, Пиночет, в качестве «доказательства» своих утверждений, что в Чили готовилась серия терактов, демонстрировал соотечественникам подделанные документы. Заявления Буша об уране из Нигера тоже основывались на фальшивках.
Конечно, полностью «перекрывать кран» новостей в сегодняшней Америке власти не будут — это попросту невозможно. Однако, как показали Фрэнк Рич (Frank Rich) и Сидни Блументаль (Sidney Blumenthal), отравить колодец информации, постоянно подмешивая в него ложь, им вполне по силам. И Белый дом уже управляет потоком ложной информации, которая обрушивается на нас с такой регулярностью, что отделить правду от неправды становится все труднее. Для фашистского режима важна не столько ложь как таковая, сколько именно такое «размывание» истины. Когда граждане не могут отличить подлинную информацию от фальшивок, они все меньше требуют от власти отчета.
9. Инакомыслие — синоним государственной измены
Объявите любое инакомыслие «изменой», а критику — «идеологической диверсией». Это — неизменный атрибут «закрывающегося» общества; как и принятие законов, постепенно превращающих свободу слова в уголовно наказуемое преступление, и расширяющих толкование таких понятий, как «шпионаж» и «предательство». Когда Билл Келлер (Bill Keller), издатель New York Times, дал добро на публикацию статей Лихтблау и Райзена, президент Буш обвинил газету в разглашении секретной информации и назвал ее действия «позорными», республиканцы в Конгрессе потребовали возбудить против Келлера уголовное дело о государственной измене, а правые обозреватели и издания на все лады твердили о совершенном им «предательстве». Кое-кто из них, как отмечает Конэсон, не без злорадства напомнили читателям, что Закон о шпионаже предусматривает наказания вплоть до смертной казни.
Конэсон справедливо подчеркивает, что эти нападки следует воспринимать всерьез. Стоит также отметить, что на московском показательном процессе 1938 г. одним из обвиняемых в измене стал главный редактор «Известий» Николай Бухарин, и дело для него действительно закончилось казнью. А американцам не следует забывать о том, что случилось, когда Закон о шпионаже 1917 г. в последний раз применялся со всей жесткостью. Речь идет о печально знаменитых «облавах Палмера» в 1919 г. [по имени тогдашнего министра юстиции Митчелла Палмера (Mitchell Palmer) — прим. перев.], в ходе которых активистов левых организаций в массовом порядке арестовывали без ордера, держали в тюрьме до пяти месяцев, «избивали, морили голодом, пытали удушением и иными способами, и угрожали им смертью», как пишет историк Майра Макферсон (Myra MacPherson). После этих событий инакомыслящие в Америке целых десять лет «говорили вполголоса».
В сталинском СССР инакомыслящих объявляли «врагами народа». Национал-социалисты называли сторонников демократической Веймарской республики «ноябрьскими предателями» [Веймарская республика была создана в ноябре 1918 г. — прим. перев.].
А теперь круг замкнулся и у нас: большинство американцев не осознает, что с сентября прошлого года — когда Конгресс, ошибочно, опрометчиво принял Закон 2006 г. о военных комиссиях» — президент имеет право объявить любого гражданина США «неприятельским комбатантом». Полномочия толковать понятие «неприятельский комбатант» также предоставлены ему. Кроме того, президент может по собственному выбору делегировать любому представителю исполнительной власти право интерпретировать это понятие по собственному усмотрению, и, соответственно, арестовывать американцев.
Даже если мы с вами — американские граждане, даже если позднее выяснится, что мы абсолютно невиновны в том, что он нам инкриминирует, он имеет все полномочия схватить нас хоть завтра, во время промежуточной посадки в аэропорту Ньюарка, или прямо в наших домах, переправить нас на военный корабль, превращенный в плавучую тюрьму, и держать там месяцами в изоляции в ожидании суда. (Длительная изоляция — об этом вам скажет любой психиатр — доводит до психоза даже заключенных, отличающихся отличным душевным здоровьем). Именно поэтому в каждом из сталинских лагерей был штрафной изолятор; есть он и в Гуантанамо. Недавно у этой тюрьмы появилось новое, и самое страшное, отделение — так называемый «лагерь N 6», полностью состоящий из одиночных камер.
Мы, американские граждане, по крайней мере можем быть уверены, что рано или поздно нас ждет судебный процесс — по крайней мере, сейчас. Однако юристы из общественной организации Центр по конституционным правам (Center for Constitutional Rights), утверждают, что администрация Буша все энергичнее ищет способы обойти неотъемлемое право американских граждан на справедливый суд. «Неприятельский комбатант» — это категория, не связанная с конкретным преступлением; более того, чтобы нее попасть, вообще не обязательно совершить нечто противозаконное. «Мы несомненно перешли к системе превентивного заключения по принципу — сдается нам, что у вас что-то плохое на уме, а значит вы можете совершить что-то плохое, поэтому мы заранее отправим вас за решетку» — отмечает пресс-секретарь Центра по конституционным правам.
Конечно, большинство американцев еще не поняли, что происходит. Неудивительно — в такое трудно поверить. И тем не менее это правда. В каждом обществе, сползающем к диктатуре, на каком-то этапе происходит серия арестов известных людей — обычно лидеров оппозиции, представителей духовенства и журналистов. После этого наступает молчание. Все вроде бы остается как раньше: по-прежнему действуют суды, газеты телеканалы, радиостанции, весь «фасад» демократического общества. Но реального инакомыслия больше нет. Реальной свободы — тоже. И если история нас чему-то учит, то очень скоро и Америку ждет эта волна арестов.
10. Сосредоточьте всю власть в своих руках
В этом году в нашей стране был принят «Закон Джона Уорнера» о полномочиях в сфере обороны (The John Warner Defense Authorization Act), дающий президенту новые права распоряжаться национальной гвардией. Это означает, что в случае чрезвычайной ситуации общегосударственного масштаба — свои возможности объявлять чрезвычайное положение президент, кстати, тоже расширил — он может отправить национальных гвардейцев из Мичигана обеспечивать режим чрезвычайного положения, которое он объявил в Орегоне — даже вопреки мнению губернатора и жителей этого штата.
Пока американцы волновались по поводу эмоциональных проблем Бритни Спирс и отца ребенка Анны Николь Смит (Anna Nicole Smith), New York Times в передовой статье забила тревогу по поводу происходящего: «В последнее время в Вашингтоне наблюдается тревожная тенденция — законы, затрагивающие основы американской демократии принимаются втихомолку:. Теперь президент имеет право использовать войска для выполнения полицейских функций внутри страны не только в условиях вооруженного мятежа, но и в случае стихийного бедствия, эпидемии, теракта и в любой «иной ситуации»».
Критики считают это прямым нарушением «Закона о чрезвычайных полномочиях шерифа» (Posse Comitatus Act), призванного не допустить использования федеральными властями вооруженных сил для выполнения полицейских функций внутри страны. Сенатор-демократ Патрик Лихи (Patrick Leahy) считает, что новый закон создает у президента соблазн объявить военное положение на всей территории США. Кроме того, он идет вразрез со всеми соображениями, которыми руководствовались отцы-основатели, разрабатывая нашу систему государственного управления: видя, как короли натравливают свое войско на мирных подданных, они стремились не допустить, чтобы исполнительная власть или любая политическая сила обрела такие же возможности использовать военную силу для угнетения американского народа.
Конечно, насильственный, полный демонтаж демократического строя, вроде того, что последовал за муссолиниевским «походом на Рим» или массовыми репрессиями Гитлера, Соединенным Штатам не грозит. Наши демократические традиции слишком сильны, а вооруженные силы и судебная система слишком независимы, чтобы допустить подобный сценарий.
Скорее, как отмечают некоторые критики администрации, наш демократический эксперимент будет прекращен постепенно, путем его систематического подрыва.
Было бы ошибкой думать, что колючая проволока опутывает всю страну уже на раннем этапе «сползания к фашизму». Нет, поначалу все выглядит как обычно: в 1922 г. крестьяне в Калабрии веселились на празднике сбора урожая, а берлинцы в 1931 г. спокойно ходили по магазинам или в кино. На этом этапе, как выразился У.Х. Оден, ужасное всегда происходит «Где-нибудь в грязном углу, или на месте возни /Своры собачьей: как лениво вокруг /Все отворачивается от катастрофы!».
Вот и мы, американцы, лениво отворачиваемся, делаем покупки в Интернете, смотрим по телевизору конкурс «Американский кумир» (American Idol), а в это время основы нашей демократии необратимо разъедает коррозия. Мы не замечаем, что нечто очень важное в нашей жизни уже кардинально изменилось, что наши возможности ослаблены как никогда: наши демократические традиции, независимый суд и свободная пресса сегодня действуют в обстановке «войны», причем «затяжной» (она просто не имеет конца, а театром боевых действий, как нам внушают, становится вся планета), в обстановке, которая дает президенту — чего мы пока не осознали — право по собственному произволу «даровать» гражданам США свободу или бросать в одиночную камеру на неопределенный срок.
Это значит, что под фундаментом всех этих, внешне по-прежнему демократических, институтов, уже образовалась зияющая пустота, и если надавить в нужном месте, они в любой момент могут рухнуть в пропасть. Чтобы этого не случилось, стоит задать себе кое-какие гипотетические вопросы.
Что если через полтора года нас ждет еще один теракт — и, не дай бог, с применением «грязной бомбы»? Исполнительная власть может объявить в стране чрезвычайное положение. История свидетельствует: любой лидер, любая партия испытывают соблазн сохранить свои чрезвычайные полномочия и после того, как кризис миновал. А если учесть, что система сдержек и противовесов у нас уже разрушена, то президент Хиллари в этом смысле не менее опасна, чем президент Джулиани — у любого главы государства возникнет искушение проводить свою политику указами, минуя трудоемкий и не гарантирующий результата демократический процесс, требующий переговоров и компромиссов.
Что если издателю одной из крупнейших американских газет предъявят обвинение в государственной измене или шпионаже, чем, судя по всему, грозили Келлеру правые в прошлом году? И что если его осудят на 10 лет тюрьмы? Что произойдет с американскими газетами на следующий день? По опыту истории, они, конечно, будут выходить и дальше — но тон публикаций вдруг станет угодливым.
Пока лишь горстка патриотов сдерживает «девятый вал» тирании, грозящий поглотить нас всех — работники Центра по конституционным правам (им грозили смертью за юридическую помощь незаконно задержанным, но они не ослабили усилий и дошли до Верховного суда), активисты из Американского союза за гражданские свободы (American Civil Liberties Union), и видные консерваторы, пытающиеся дать отпор принятию новых деструктивных законов, объединившись в организацию American Freedom Agenda. Этой небольшой, разнородной группе людей должны помочь мы все — в том числе европейские и другие государства, готовые оказать давление на нынешнюю администрацию, понимая, чем обернется для всего мира демонтаж реальной демократии в США.
Мы должны помнить опыт истории и задавать себе нелицеприятные вопросы. Иначе, если страна будет и дальше двигаться по тому же пути, для всех нас — пусть по-разному и в разное время — наступит «конец Америки», рано или поздно каждый вынужден будет оглянуться назад и с удивлением обнаружить, что наша жизнь изменилась до неузнаваемости.
«Сосредоточение всей власти — законодательной, исполнительной и судебной — в одних руках:. можно по праву определить словом «тирания»», — писал Джеймс Мэдисон. У нас еще есть шанс остановить движение по этому пути; для этого надо стоять за свои права, бороться за нашу страну, и высоко держать знамя, что вручили нам отцы-основатели.
Книга Наоми Вулф «Конец Америки: письмо-предупреждение молодому патриоту» (The End of America: A Letter of Warning to a Young Patriot) выходит в свет в сентябре 2007 г.
