<...> Когда Русь (или, по-гречески, Россия) распалась надвое, явилась необходимость отличать одну Русь от другой каким-нибудь определением. Византийцы воспользовались готовыми географическими терминами: страна Малая или Великая, унаследованными ими от классической древности.
Древнегреческие и римские писатели определяли страну как Малую или Меньшую (в сравнительной степени) не потому, что она занимала незначительную площадь, но главным образом в том смысле, что она являлась исконным местопребыванием, или прародиной, одного народа или нескольких родственных племен, - в смысле, так сказать, первоначального народного и государственного ядра. Великими назывались у классических географов страны, колонизованные населением из малых, иначе говоря: разросшиеся из недр страны-матери. Огромный передний выступ на западе Азиатского материка, омываемый водами четырех морей: Черного, Мраморного, Архипелага и Средиземного - назывался Малой Азией, как колыбель азиатских народов, откуда "рассеял их Господь по всей земле", по библейскому выражению. Великой Грецией назывались греческие колонии в Сицилии и Южной Италии, по берегам Тарантского залива. Кельтское племя бриттов населяло первоначально полуостров Арморику в нынешней Франции Когда часть бриттов перебралась на соседний остров, то старую родину их стали называть Малой Британией (Britania Minor, нынешняя французская Бретань), а новые колонии на острове - Великой Британией (Britania Major). В средние века, по греко-римской традиции, окрестности Кракова (позднейшие воеводства Краковское, Сандомирское и Люблинское), древнейшее средоточие польского племени, называлось Малой Польшей (Minor Polonia); Великая Польша (Major Polonia) - позднейшие воеводства Познанское и Калишское - являлась продолжением польских поселений по реке Варте на север, к Балтийскому морю.
Итак, осведомившись о происшедшем разделении Руси патриарх и император начали называть искони им известную Киевскую, Приднепровскую Русь - Малой, а Русь Залесскую, вновь представленную их умственному взору, - Русью Великой. В пределах Малой России, по византийскому представлению, были расположены епархии: Галицкая, Владимир-Волынская, Холмская, Перемышльская, Луцкая и Туровская (1347 год). В Малой России лежал город Киев, где издревле пребывал глава Русской Церкви - митрополит Киевский и всея Руси (1354 год). Император Иоанн Кантакузен, обращаясь к князю Любарту Гедиминовичу и убеждая его не домогаться учреждения особой митрополии малороссийской, говорил в 1347 году: "Ты знаешь, что так было установлено и узаконено с той поры, как народ русский познал Бога и просветился святым крещением, дабы был один митрополит - Киевский, для всей России, как для Малой, так и для Великой".
Византийская терминология привилась и на Руси. Галицко-Владимирский князь Юрий II (+ 25 марта 1340 года) в латинской грамоте к великому магистру немецкого ордена Дитриху, от 20 октября 1335 года, называет себя "Dei gratia natus dux totius Russiae myncris", то есть "Божиею милостью прирожденный князь всея Малыя Руси".
Польский король Казимир III Великий (+ 25 марта 1340 года) , овладев галицко-волынскими землями, в греческом письме к константинопольскому патриарху Филофею (1370 год) усвояет себе титул короля Ляхии и Малой России.
Прошло три века. Название "Малая Россия" прочно держалось среди книжных людей. В то же время русский народ не отказывался от своего народного имени и открыто называл себя русским, когда представлялась к тому надобность. Вспомним, например, одно место из лямента (плача) Львовского ставропигиального братства (1609 год): "Утяжени естесмо мы, народ Русский, от народа Польского ярмом над Египетскую неволю, же нас леч без меча, але горей неж мечем с потомствы выгубляют, заборонивши нам пожитков и ремесел обходов вшеляких, чим бы только человек жив быти мог, того неволен русин на прирожденной земли своей Русской уживати, в том то русском Лвове".
Топографическое название "Малая Россия" начало повторяться очень часто с конца XVI века, когда под давлением воинствующей унии русские подданные польского короля возобновили более тесные связи с православным греческим Востоком и когда такие русские националисты, как Иов Борецкий, Иоанн Вышенский и Петр Сагайдачный, выступили на защиту православия, пробудили южнорусское народное самосознание и дали почин воссоединению Руси.
Митрополит Мир Ликийских Матфей пишет Львовскому братству, что ему даны патриархом Константинопольским полномочия "относительно церковных дел в Малой России и в Москвском царстве" (1606 год). <...>
Исаия Копинский подписался : "Епископ и ексарха Малой России", когда отправлял письма (1622 год) к Михаилу Федоровичу и к патриарху Филарету с посланцами, которым поручил устно выразить этим лицам готовность православных малороссиян признать над собою власть московского царя.
По мере падения русских начал в Галичине и на Волыни название "Малая Россия" передвигалось постепенно к Киеву и на левый берег Днепра.
После Переяславской рады в грамоте Алексея Михайловича от 9 февраля 1654 года к гетману Богдану Хмельницкому и ко всему войску запорожскому о рождении царевича Алексея впервые появляется в титуле московского царя древнее имя, данное греками исконной, первоначальной Руси, "откуда есть пошла Русская земля": царь титулуется "всея Великие и Малые Руси" самодержцем. По выражению переяславского протопопа Григория Филоновича Бутовича, "Господь Бог исполнил желание православия нашего, еже совокупитися воедино Малой и Великой России под единою великодержавного благочестивого царя восточного рукою".
После заключения 26 апреля 1686 года так называемого "вечного мира" между Россией и Польшей название "Малороссия" закрепилось преимущественно за левобережной ее частью и за Киевом с окрестностями его, оставшимися за Россией, - между реками Ирпенем и Стугной. На печати войска запорожского времени Мазепы (1690 год) выгравирована вокруг традиционного изображения казака с мушкетом надпись: "Печать Малой России Войска Его Царского Величества Войска Запорозкого".
Под именем Малороссии страна пережила правление гетманов, реформы Екатерины II и Александра II. Все учреждения и законодательные положения, для нее предназначенные, носили название малороссийских, вплоть до малороссийского генерал-губернаторства, упраздненного в 1856 году, и до малороссийского положения о крестьянах, вышедших из крепостной зависимости (1861 год).
Параллельно этому со времени "вечного мира" России с Польшей 1686 года на правом берегу Днепра вырисовывается "польская украина", то есть пограничная провинция или область польского королевства. Автор писанной по-латыни около 1660 года истории казацко-польской войны Самуил Грондский объясняет:"Margo enim polonice kray; inde Ukrajna, quasi provincia ad fines regni posita", что значит: "Латинское margo (граница, рубеж) по-польски край, отсюда украина - как бы область, расположенная у края королевства". Слово "украина" в качестве нарицательного, в значении пограничья, пограничной местности или области, и в русском, и в польском языках вошло в обиход с очень давнего времени.
В Ипатьевской летописи оно встречается впервые под 1187 годом - в рассказе о походе на половцев, задуманном русскими князьями Святославом Всеволдовичем, Рюриком Ростиславичем и Владимиром Глебовичем. Половцы, предупрежденные черными клобуками, что "идут на ня князи Рустии", бежали на противоположный от князей берег Днепра. Между тем наступила весна, и лед на Днепре покрылся полыньями. Переправа сделалась невозможной. Русские князья вынуждены были возвратиться по домам. "На том бо пути разболеся Володимир Глебович болестью тяжкою, ею же скончался. О нем же украина много постона." Смысл последних слов летописи совершенно ясен: смерть Владимира Глебовича оплакивала не вся Русь, а пограничная ее область, которую он, как пограничный переяславский князь, защищал от нападения половцев.
Под 1213 годом та же Ипатьевская летопись сообщает об отобрании Даниилом Романовичем, князем галицким, пограничных с поляками русских городов, покоренных перед тем польским королем Лешком Казимировичем. Даниил "еха с братом и прия Берестий, и Угровск, и Верещин, и Столпье, Комов и всю украину. Не может быть сомнения, что украина значит здесь пограничная от поляков область Руси. Таким образом, в приведенных местах Ипатьевской летописи имеем два пограничья тогдашней Руси: на востоке - от половцев - и на западе - от поляков.
Но вот место Ипатьевской летописи (1189 год), где говорится уже о границах Галицкого княжества: Ростислав Берладник "еха ис Смоленска вборзе; и приехавшю же ему ко украине Галичькой, и взял два города Галичькыи, и оттоле поиде к Галичю". Аналогичное употребление слова украина находим и в Первой Псковской летописи: "И пришед таино, и взяша с украины неколико псковских сел" (1271 год); "И посем Андрей с Полочаны из своея украины пригнавше, без вести повоевавше неколико сел Вороночской волости (1348 год).
От существительного украина - пограничье - прилагательное украинный - пограничный; житель пограничья - украинянин или украинник. Например: "Приказали есьмо своим украинным князем... и иным своим князем и наместникам и волостелем и всем своим украинником" (1503 год). "И почаша Ляхов воевати около Холма; и не взяша нячто же; избегли бо ся бяхуть в город, зане весть бяхуть подали им Ляхове украиняне" - то есть русские жители окрестностей Холма, предупрежденные жившими на пограничье поляками о наступлении польского войска, сбежались в Холм и, таким образом, избежали плена (Ипатьевская летопись, 1268 год)
Пересматривая сборники русских и польских актов за XV, XVI и XVII века, мы можем найти сотни примеров употребления приведенных слов в указанном смысле. В Московском государстве существовали украины (пограничья) мещерские, мордовские, рязанские, тульские, смоленские, литовские. <...>
В Польше были свои украины-пограничья. Очень часто там, где можно бы ожидать слова украина, стоят уграничье или пограничье, что ясно показывает значение слова. Стефан Баторий рассылает универсалы: "Всем вообще и каждому в отдельности старостам, державцам, князьям, панам и рыцарству, на украине русской, киевской, волынской, подольской и брацлавской живущим" или "Всем вообще и каждому в отдельности из старост наших украинных" (1578 - 1580). <...>
По новейшим диалектологическим исследованиям, русский язык имеет девятнадцать говоров, отличающихся друг от друга и произношением звуков, и словарными особенностями. Повторилось бы столпотворение вавилонское, если бы на основе подбора в каждом из говоров несходного с другими и пополнения недостающего из иностранных языков образовалось девятнадцать литературных языков и девятнадцать местных литератур. Всякая культура сделалась бы невозможной. О неограниченном господстве наречий мечтал только австрославист Копитар, который ненавидел Россию и всегда отзывался о ней резко и несправедливо, не желая ей успехов не только в подвигах военно-политических, но даже в области литературы и науки. Мечты Копитара не сбылись, и жив еще великий и богатый литературный русский язык. А раз жив Киев и жив русский язык, то наши надежды еще не потеряны. Украинский туман должен рассеяться, и русское солнце взойдет!
Киев, 1918 г.
