Несмотря на то, что огромному числу людей (можно сказать подавляющему большинству), в том числе и православным христианам, кажется, что они хорошо понимают происходящее в современном мире и, в особенности, такую "очевидную для всех" суть глобализации, последняя на самом деле выставляет напоказ лишь свою личину, а содержание тщательно укрывает мифами, культивируемыми средствами массовой обработки сознания.
Первым из них следует по праву считать весьма распространенное мнение о том, что сие явление суть чисто культурное, возникшее за счет развития транспорта приблизившего самые удаленные уголки мира, и торжествующего гуманизма, создавшего основу для "взаимодействия, взаимообмена и взаимообогащения" религий, культур, народов и стран. И как-то уже всеми забыто, что еще девять лет назад о глобализации никто и не слышал, а ее заготовка, выпестованная членами Бильдербергского клуба из их базовой концепции "Единый мир", в виде "Единый мир - единый рынок" готовилась к предъявлению на Давосском форуме 1996 года. Соответственно, и цели сего проекта были связанными отнюдь не с культурой, а единственно с монополизацией власти посредством монополизации мировой экономики.
Среди множества других мифов прямое отношение к теме работы данной секции является один, старательно культивируемый ныне в особенности в религиозной среде и сводящийся в девизу: "Единство в многообразии!". По смыслу его обычно предлагают понимать, как возможность мозаичного мира, каждая клеточка которого, являясь по отношению к целому меньшинством, тем не менее сохраняет самобытность внутри себя, толерантность по отношению ко всем прочим и готовность развиваться путем усваивания лучшего из имеющегося альтернативного.
Сей лозунг достаточно популярен и потому заслуживает специального обсуждения. Тем более что с ним связан и целый букет производных идеологем, обосновывающих и новейший экуменизм, и практику так называемого межрелигиозного сотрудничества, и грядущую единую религию, и даже возможность "преодоления пороков глобализации".
Начнем с того, что три составляющих "многообразного единства" вместе существовать не могут, потому что положения о толерантности и готовности усваивать лучшее из имеющегося происходят из одного из постулатов религии глобализаторов - мондиализма, согласно которому ценности любой из ячеек глобальной культурной мозаики являются не абсолютными и не универсальными, т.е. относительными и частичными или, иначе говоря, условно истинными. Предполагается, что взаимодействуя друг с другом они будут сближаться, согласовываться (конвенциализоваться) - естественно, "впитывая только лучшее", - пока не сольются в нечто действительно общее, которое, очевидно, должно совпадать с самим мондиализмом, в качестве арбитра определяющим так называемые "допустимые критерии общности". Религиозно-культурная самобытность - само собой разумеется - в таких условиях поддерживаться не может и умирает, задавленная жесткими и категорическими требованиями со стороны устроителей "нового мирового порядка", либо вырождается в гротескно-театрализованные без какого-либо духовного наполнения формы, фольклорную развлекалочку для изнывающих от внутренней пустоты "номадов" (так определил жителей глобального будущего Ж. Аттали) или "сетевых узлов" (те же самые люди, но в определении другого мондиалиста - А.В. Давыдова).
Из сказанного должно быть понятным, что столь же ложным, как и "единство в многообразии", является и производный из данного тезис о возможности для религии или культуры "поучаствовать" в глобализационных процессах, только придерживаясь "безопасной" золотой середины - т.е. "как бы только" поддерживать приемлемое, игнорировать чуждое, бороться с враждебным и успешно исправлять "временные уродства" глобальной действительности. Почему так? Да потому, что безумным является рассуждение о возможности сохранения самобытности в условиях участия в процессах, направленных на разрушение оной (в скобках замечу: как будто не об этом было предостережено - "блаженъ мужъ, иже не иде на совет нечестивыхъ, и на пути грешныхъ не ста, и на седалищи губителей не седе" (Пс.1)).Печальную иллюстрацию того, чем оборачивается доверительное отношение к данному мифу и согласие на вовлеченность в его пространство, представляют собой и разнообразные экуменические мероприятия, включая даже в нарушение апостольских правил 1) совместное участие в богослужебной деятельности, и межрелигиозные советы, создаваемые по требованию и при активном организационном содействии мондиалистов, и даже возникающие то тут, то там дискуссии (правда, без излишнего пока афиширования) на тему "общего бога". На этом фоне строительство общеконфессионального "Храма мира" в Саратовской епархии как-то даже уже и не кажется чрезмерным. Другие примеры, во множестве подтверждающие только что сказанное, я сознательно опускаю: уж слишком будничными и неприглядными они выглядят.
Однако наиболее неприятным в хождении на поводу у мондиализма, монополизировавшего ныне всю религиозно-мировоззренческую сферу, в попытках компромиссно встроиться в его мифологическое пространство и даже поиметь с этого какие-то дивиденты - так вот, наиболее неприятным во всем в этом является то, что соглашательски действующие религиозные лидеры не только вольно или невольно содействуют уничтожению своих конфессий, но и непосредственно вовлечены в процесс, осуществляемый "новым мировым порядком" по оболваниванию и обезволиванию людей, в том числе и тех, кто принадлежит к каждой из пока еще самобытных религий. И в первую очередь - православных христиан, как наименее адаптированных и в целом не слишком-то и желающих интегрироваться во враждебную себе, секулярную, действительность.
Вообще говоря, защитить себя, свою самобытность, свой духовный мир в агрессивной, пропитанной ложью и вывернутыми на изнанку понятиями атмосфере мондиализма человеку и так не просто. Данной синтетической псевдо-религии ничего не стоит, выгоды своей ради и чтобы не привлекать с себе излишнего внимания, представать перед публикой то под видом "идеологии общечеловеческих стандартов", то, вспоминая о своих ближайших корнях, называться неолиберализмом, то, переводя себя с французского на английский, становиться "глобализмом", то якобы отстраненно популяризовать себя как свод неких "норм глобализации". Фактически же, личность посредством различных организационных и манипулятивных действий погружается - и уже погружена! - в социальную среду со специально сформированной по сути античеловеческой моралью основанной на бездомности, бездуховности и беспринципности.
Здесь триада "автомобиль - гостиница - кредитная карта" - символ и смысл жизненного преуспеяния. Единый мир - предлог для заключения человека в жесткие рамки локально-рапределенного сетевого пространства. Лозунг "Мир без границ!" - повод для разбиения "объединенного" глобального "человейника" по гораздо более узким, чем государственные, зонам, сегментам, участкам со строго детерминированным проходом через турникеты и КПП. А декларативный призыв "Вперед, к единому человечеству!" - не более, чем ширма для программы разделения людей вплоть до полностью одинокого, но далеко не автономного существования в виде "узла" глобального сетевого рынка.
Изо дня в день ото всюду человеческое сознание нагружается "новейшими" "нормами человеческого общежития" - "толерантностью", в смысл которой вкладывается отнюдь не терпимость к инаковости ближнего, а, совсем наоборот, право меньшинств навязывать свою волю большинству; "high-tech 'ом - так обозначаемым "прогрессом высоких технологий", а по идеологической своей сути выполняющим роль локомотива идеологии потребительства; "свободой совести", которую хотя и растолковывают, как возможность "верить во что хочешь", но подразумевают при этом конвенциальность (т.е. согласительность) норм морали, относительность понятий добра и зла, тьмы и света, уродливую нравственность, модернизированную под новый глобализационный стандарт и в общем-то не знающую понятия греха.Все можно, если "Сеть" это санкционировала: убивать и совершать самоубийства, развращать и быть развращаемым, погрязать в пороках самому и пропагандировать их через средства коммуникации. Более того, грех не просто легализовался, но стал частью практики социальных служб (примером тому - наркомания, проституция, игорный бизнес, содомская реклама, "освобожденные от стыда" СМИ, различные специально созданные направления государственной педагогики и медицины).
Хуже того, порок, по сути превращенный мондиализмом в норму морали, используется властями "нового мирового порядка", как орудие деморализации личности. Сначала сознание последней чисто технически фрагментируется и лишается критичности восприятия настолько, что практически полностью перестает воспринимать границу между реальностью и виртуальностью и без каких бы то ни было неудобств начинает существовать посреди дичайшего мировоззренческого синкретизма, где бок о бок соседствуют друг с другом потребительский прагматизм, предельный научный рационализм и самые нелепейшие суеверия, где воинствующее отрицание чудес отнюдь не противоречит "научно-обоснованному" оккультизму со всем сопутствующим ему магизмом.
В принципе подобное состояние можно было бы считать и естественным следствием пребывания современного нам человека в условиях жесткого шока от запредельных для него темпов жизни, от фатально травмирующей мировосприятие зашкаливающей лавины информации, достоверность которой проверить попросту невозможно, от деформации сознания пересекающимися событиями действительностей реальной и виртуальной, в которую сегодня каждый поневоле так или иначе оказался погружен. Отдавая себе в этом отчет, при нормальном положении дел социальное управление, казалось бы, должно предусмотреть систему мер, корректирующую у членов социума возникающую у них искаженную картину мира, и не только не подавлять, но максимально содействовать укреплению в обществе удерживающих личность от разрушения и деформации христианской духовности, нравственности, морали.
Однако на деле происходит совершенно противоположное. Глобальной сетевой деспотии нужны не личности, а эффективные, прозрачные для контроля и управления исполнители - фактически, рабы. И здесь очень хорошо видно, как власть соработает идеологии, а идеология власти. Одна говорит: "Единственными ценностями, с которыми только и стоит считаться человеку, являются его жизнь, свобода слова и свобода перемещений. И все это у вас есть". А вторая тут же уточняет: "Но только при условии полной лояльности и подконтрольности". Первая продолжает: "Нет греха и все можно, если нет ущерба системе". Вторая добавляет: "Что такое "ущерб", система определяет сама, и кто не с ней, тот против нее, и, соответственно, не имеет права не только на слово и перемещения, но и на саму жизнь".
Итак, человек - верующий человек, - в особенности живущий осознанно и ответственно, т.е. так, как это предполагается трезвением, оказывается в "глобализующемся обществе" перед очень неприятным для себя выбором. На одной чаше весов - полное и безоговорочное вплоть до самозабвения подчинение системе, формальное и неформальное обезличивание и, как конечный итог, совершенная дезориентация, утрата жизненных смыслов, деградация личности, безумие. Другая, противоположная чаша, естественно, предполагает самоизоляцию от системы с перспективой изоляции принудительной и даже "системного" уничтожения (редукции, как это сформулировал однажды Ж. Бодрийар). Посредине, очевидно, лежит борьба, попытки коррекции социальной системы если не полностью, то хотя бы таким образом, чтобы она допустила внутри себя существование (по возможности расширяющихся) ниш, где оставалась бы возможность быть без ущерба для своего человеческого достоинства.Естественно, что последнее, как и всякий компромисс, человеческому, в том числе и православному, сердцу ближе. И столь же естественно, что со всеми своими проблемами верующий пойдет в свою религиозную организацию, которая пока еще самостоятельна и самобытна и в то же время имеет легальный социальный статус. Я сознательно не говорю - Церковь - потому что на первый взгляд речь идет вроде бы как не о чем то сущностном, принципиальном, вероисповедном, а о тактическом и формальном - о некоторых гипотетических условиях мирного сосуществования общества воинствующего антихристианства и последователей Христа, которые, как известно изначально "от мира несмь" (Ин. 15:19, 17:14). Логично, что в вопросах тактики лучше всего разбираются церковные политики, т.е. те, кто по благословению и на оговоренных законом основаниях уполномочен представлять верующих перед земными властителями.И что же ими ныне предлагается? Вернемся к началу данного выступления - "поддерживать приемлемое, игнорировать чуждое, бороться с враждебным и успешно исправлять "временные уродства" глобальной действительности". А если конкретно - то государственно-религиозное сотрудничество, межконфессиональные советы, социальное служение, кампании против наиболее наиболее явных проявлений безнравственности, оскорбительных выпадов антихристиан, в помощь страждущим, больным, заключенным, наркоманам и пр. при ... полном послушании властям. По сути же беспокойства, т.е. о том, как выжить в условиях агрессивной атаки на личность со стороны мондиализма и "нового мирового порядка" с недавних пор отвечается, что бояться нечего, потому что "внешнее внутреннему не повредит".
Трудно сказать, откуда конкретно была позаимствована последняя "мудрость" - то ли из принципов буддистского "недеяния", то ли из постановления кагала раввинов II по Р.Х. 2). Но даже и в этих двух случаях в ней нет идеи разделенности формы и содержания, как пытаются трактовать применение этой сентенции сегодня иные богословы. Наоборот, и иудеи, и буддисты предполагали и предполагают до сих пор, что форма определяется содержанием. Впрочем, о том же говорит и Священное Писание - "Не входящее во уста сквернитъ человека: но исходящее изустъ (отъ сердца исходитъ), то сквернитъ человека" (Мф. 15:11, 18), "Не весте ли, яко емуже представляете себе рабы в послушание, раби есте, егоже послушаете, или греха в смерть, или послушания в правду" (Рим.6:16).Иначе говоря, связующим между внешним и внутренним является поступок, реализующий свободное волеизъявление личности. Но если это так, то тиражируемая рекомендация для жизнеопределения христианина в обществе глобальных болванчиков и детерминированных антихристианских ценностей оказывается безусловно ложной. А вместе с ней чрезвычайно сомнительными и безнадежными выглядят все остальные попытки найти место для Церкви Христовой в направленном против нее глобализационном процессе.
Из сказанного не вытекает призыва к аутизму или того, что не нужна в современном мире практика милосердия, добрых, заповеданных Господом дел и несения Истины Его в мир. Все это, как, впрочем и патриотическое служение, безусловно является необходимым, но не в качестве магистральной линии взаимодействия в "новым мировым порядком". Ибо системной доминантой данного социального устройства, как было показано, является по сути зло, и сколько бы ни врачевать христианской любовью его частные проявления, причина остается в неприкосновенности, а все так называемые "компромиссные решения" всегда оказываются развернутыми в сторону того, кто сильнее и может диктовать условия.
Так что ответ на вопрос, каким путем должно идти Православное христианство в эпоху воинствующего и торжествующего глобализма, доныне не найден и еще ждет своего соборного осмысления.
___________________________
1) "Апостольские правила": 45. Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Если же позволит им совершать что-либо, как служителям церкви; да будет извержен; 46. Епископов, или пресвитеров, принявших крещение или жертву еретиков, повелеваем извергать. Какое согласие Христа с велиаром, или какая часть верному с неверным? (2 Кор. 6:15); 65. Если кто из клира, или мирянин, в синагогу иудейскую или еретическую войдет помолиться: да будет и от чина священого извергнут, и отлучен от общения церковного; 70. Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из списка клира, постится с иудеями, или празднует с ними, или принимает от них дары праздников их, как-то: опресноки, или нечто подобное: да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен; 71. Если какой христианин принесет елей в капище языческое или в синагогу иудейскую, в их праздники, или зажжет свечу: да будет отлучен от общения церковного.
"Апостольские правила": 45. Епископ, или пресвитер, или диакон, с еретиками молившийся токмо, да будет отлучен. Если же позволит им совершать что-либо, как служителям церкви; да будет извержен; 46. Епископов, или пресвитеров, принявших крещение или жертву еретиков, повелеваем извергать. Какое согласие Христа с велиаром, или какая часть верному с неверным? (2 Кор. 6:15); 65. Если кто из клира, или мирянин, в синагогу иудейскую или еретическую войдет помолиться: да будет и от чина священого извергнут, и отлучен от общения церковного; 70. Если кто, епископ, или пресвитер, или диакон, или вообще из списка клира, постится с иудеями, или празднует с ними, или принимает от них дары праздников их, как-то: опресноки, или нечто подобное: да будет извержен. Если же мирянин, да будет отлучен; 71. Если какой христианин принесет елей в капище языческое или в синагогу иудейскую, в их праздники, или зажжет свечу: да будет отлучен от общения церковного.2) После подавления восстания Бар-Кохбы (135 г. по Р.Х.) в 136 г. император Адриан издал закон, запрещающий иудейские обряды, в т.ч. обрезание. За нарушение предусматривалась смерть. Раввины (в т.ч. равви Акиба - большой еврейский авторитет), уцелевшие после восстания, собрались в городе Лиде (М. Азия) на чердаке какого-то дома и приняли постановление в формулировке равви Измаила: "для сохранения жизни можно нарушить всякие законы еврейской религии, конечно, только наружно, ибо Тора установила эти законы только для того, чтобы верующие жили ими, а не для того, чтобы из-за них теряли жизнь". Разрешалось наружно нарушать для спасения жизни все законы, кроме трех: идолопоклонство, кровосмешение и убийство. А так как император Адриан и не требовал этого в своем указе, то иудеи ему спокойно подчинились, убежденные в том, что все же не всем из закона пожертвовали ради спасения жизни. (Л. Тихомиров. Религиозно-философские основы истории. М., 1997. - сс. 327-328)
После подавления восстания Бар-Кохбы (135 г. по Р.Х.) в 136 г. император Адриан издал закон, запрещающий иудейские обряды, в т.ч. обрезание. За нарушение предусматривалась смерть. Раввины (в т.ч. равви Акиба - большой еврейский авторитет), уцелевшие после восстания, собрались в городе Лиде (М. Азия) на чердаке какого-то дома и приняли постановление в формулировке равви Измаила: "для сохранения жизни можно нарушить всякие законы еврейской религии, конечно, только наружно, ибо Тора установила эти законы только для того, чтобы верующие жили ими, а не для того, чтобы из-за них теряли жизнь". Разрешалось наружно нарушать для спасения жизни все законы, кроме трех: идолопоклонство, кровосмешение и убийство. А так как император Адриан и не требовал этого в своем указе, то иудеи ему спокойно подчинились, убежденные в том, что все же не всем из закона пожертвовали ради спасения жизни. (Л. Тихомиров. Религиозно-философские основы истории. М., 1997. - сс. 327-328)К. Гордеев
