Сергей Кара-Мурза
Поругание слабых
Десталинизация как внутренняя война
Исследователь поведения животных и человека лауреат Нобелевской
премии Конрад Лоренц пишет: "Неспособность испытывать уважение -
опасная болезнь нашей цивилизации. Научное мышление без достаточно
широкой познавательной основы, своего рода среднее научное
образование, ведет, как хорошо сказал Макс Борн, к потере уважения
к культурным традициям".
Верно ли утверждение наших нынешних "либералов" о том, что
европейский тип промышленной революции через атомизацию
человеческого общества и разрушение традиций - единственно
возможный, как бы богом данный тип цивилизации, и что "иного не
дано"? О своем опыте говорить пока не будем - нам отказано в
цивилизованности. Посмотрим траекторию весьма развитой страны -
Японии. Ее индустриализация кардинально отличалась и отличается от
европейской. Здесь не разрушались традиции, и человек не вырывался
из привычных структур. Самураи и ремесленники были посланы в
Европу учиться на инженеров. Самураи научились работать своими
руками и не для того, чтобы стать свободными предпринимателями, а
чтобы создать сильную современную Японию. Промышленность
развивалась в основном в смешанных
государственно-капиталистических компаниях. Рынка рабочей силы до
сих пор в чистом виде в Японии не существует, здесь распространена
система пожизненного найма, так что фирма в социальном плане во
многом напоминает средневековый клан с солидарной
ответственностью. Здесь еще слабо проявилась болезнь западной
цивилизации - "неспособность испытывать уважение". Старые
инженеры, не успевающие за прогрессом, выполняют в фирмах
второстепенную, часто символическую работу, но блестящие молодые
специалисты приносят им чашечку кофе. Бессмысленно было бы хвалить
один и ругать другой путь. Человечество, как и любая экологическая
система, будет устойчиво лишь до тех пор, пока сохранится
необходимое разнообразие культур.
Та жестокая ломка всех духовных и культурных традиций, которая
была навязана нашей стране радикальным крылом партийной элиты в
20-е годы, не была, как утверждают сейчас нынешние радикалы,
платой за индустриализацию. Это разрушение не было необходимо, в
России уже существовал и набрал скорость потенциал развития.
Рабочие и инженеры трудились не из-за страха репрессий. И как бы
ни были велики опустошения, можно утверждать, что все вместе мы их
пережили и сохранились как культура. Это показала и война, и Юрий
Гагарин, и Владимир Высоцкий, и старики в деревнях. Очень может
быть, что наша слабая "атомизация", слабое развитие в нас
"свободного индивидуума", доверие к печатному слову как раз и
позволили кровавому радикальному режиму оседлать потенциал
развития и войти в симбиоз с добрыми идеалами, ради которых
трудились и погибали миллионы людей. Тот, кто шел в атаку "за
Сталина", имел в виду именно эти идеалы, а не усатого человека с
официальных портретов. В этом сила симбиоза и уязвимость человека
традиционного общества. А может быть, в этом была - и его сила,
его способность к выживанию как культурного человека? Лишившись
многих ритуалов и норм духовной жизни и человеческих отношений,
люди приняли "ритуальную скорлупу" нового режима, увешали стены
портретами Сталина и начали отправлять его культ - "сцепленный" с
глубинными для нашей культуры ценностями. Это была жесточайшая
деформация культуры - но не падение в бескультурье, как утверждают
нынешние радикалы.
Это падение, похоже, потребовалось совершить после, когда под
флагом "перестройки" пошло разрушение тех ценностей и традиций,
которые лишь вынужденно сосуществовали со сталинистской
"скорлупой". Эти ценности - идеалы равенства, сострадания и
социальной справедливости. Эти традиции - уважение к трудам наших
предков и к пролитой крови.
Усиленная, почти лихорадочная разрушительная работа ведется в
разных планах и на разных уровнях. По-разному "упаковываются"
сообщения, обращенные к интеллигенции и к широкой публике. Явилась
целая литература квазинаучных статей, где известные ученые и
публицисты доказывают абсурдность идеала равенства с помощью,
казалось, забытых аргументов социал-дарвинизма. Иногда это почти
буквальный пересказ Ницше, с его идеей о существовании трех
"подвидов" человека (человек биологический, социальный и
духовный). В.Шубкин в "Новом мире" утверждал, что основная масса
населения СССР относится к категории "человек биологический" и
является генетически неполноценной. В большой статье "Реальности,
идеалы и модели" Николай Амосов прямо предложил провести в стране
"крупномасштабное психосоциологическое изучение граждан,
принадлежащих к разным социальным группам" с целью распределить их
на два типа: "сильных" и"слабых". Вот его научное кредо:
"Неравенство является сильным стимулом прогресса, но в то же время
служит источником недовольства слабых... Лидерство, жадность,
немного сопереживания и любопытства при значительной воспитуемости
- вот естество человека". Столь же радикально, не с научной, а
почти религиозной логикой отвергается идеал равенства Игорем
Клямкиным.
Почему такой атаке подвергся важнейший элемент нашей культуры,
имеющий свои корни в христианстве, развитый в русской литературе и
философии (Вл.Соловьев)? Потому что без его изъятия невозможно
побудить людей принять резкий поворот к экономике свободного рынка
- в наших реальных условиях, где это неминуемо приведет к огромной
безработице и быстрому обнищанию большой массы людей. Мы заранее
должны признать их слабыми, неполноценными, генетически
предрасположенными к такой доле. Мы должны даже быть готовы к
тому, что тот "реформатор", без прихода которого И.Клямкин не
мыслит возвращения к рыночной экономике, вынужден будет усмирять
недовольных "слабых".
Мы должны быть готовы к войне с слабыми. Здесь опять-таки нельзя
не вспомнить К.Лоренца, который говорил о необходимых для войны
культурных средствах: "Пропагандисты войны всех времен, к
несчастью, показали, что владеют гораздо более верным,
практическим знанием инстинктивной природы человека, чем самое
лучшее изложение морали философами. Они очень хорошо знают, что
можно устранить запрет на убийство врага, объясняя толпе, что враг
от нее отличается, что он относится к другому виду... Все
националистические движения и вся пропаганда расизма основаны на
этом принципе".
Человек биологический - не брат человеку духовному
Радикальные социал-дарвинистские идеи, обращенные к
интеллигенции, находят, видимо, положительный отклик. Этому есть
причины. Интеллигенция не только сильно пострадала от сталинизма,
но и во времена "мягкого авторитаризма" времен застоя находилась в
тяжелом социально-экономическом положении, сильно страдала от
ограничений в коммуникациях, в свободе передвижения и так далее.
Переживает она и комплекс вины. Как сказал польский историк Анджей
Верблан, "общества освобождаются от чувства коллективной вины,
концентрируя эту вину на определенных личностях, на организациях и
на самой идее, которая могла послужить трамплином или дымовой
завесой для преступных действий. Поэтому шок десталинизации
потребовал в качестве жертвы не только сталинизм, дьявольскую и
вырожденную форму социализма, но и социализм как таковой". И все
же, с интеллигенцией наши новые идеологи обходятся гораздо более
бережно, чем с массой "людей биологических". По сути, в среде
интеллигенции шок десталинизации растянулся на тридцать лет, что
дало ей возможность избежать разрушительной травмы. В отношении же
остальной части населения эти травмы, похоже, стали самоцелью
применяемой советскими либералами шоковой терапии.
Сейчас можно утверждать, что радикальная часть публицистов вела
критику сталинизма и всего нашего прошлого не просто этически
недопустимыми, но преступными методами. По структуре эти действия
почти идентичны разрушительным действиям радикалов 20-х годов.
Прекрасно зная, что отношение к Сталину и некоторым идеологическим
догмам у большой части населения было именно культовым, то есть
действующим на уровне подсознания, новые радикалы использовали
средства, разрушающие личность тех, кто культ исповедует
(осмеяние, публичное разрушение культовых реликвий, позорные
"политические процессы" над стариками-"сталинистами",
транслируемые по телевидению). При этом сознательно разжигалась
вражда к старшему поколению, как якобы носителю ненавистного
культа и ненавистной культуры, как неполноценному строителю дома,
"который годится для чего угодно, но только не для жилья".
Когда перед телевизионной камерой девчонка, которая, судя по
виду, и картошки начистить не сумеет, говорит: "За семьдесят лет
мы (!) не создали ничего ценного", а ей в ответ одобрительно
кивает наш ведущий экономист - перед нами акт разрушения культуры,
попытка привить "неспособность испытывать уважение". Когда холеный
молодой человек вещает с экрана: "В нашей стране до сегодняшнего
дня не было милосердия", - это также акт попрания культуры.
Достоевский пожалел озлобленного товарища по каторге, который, в
отличие от него, не мог опереться на светлое воспоминание о мужике
Марее. Но тот несчастный не пользовался телевидением, чтобы
заражать других, а наш либерал, который и выжил-то благодаря
милосердию множества людей, в своем "мужике Марее" помнит лишь его
грязный палец.
Тот напор, с которым это делалось, заставляет предположить, что
объектом атак публицистов, хорошо знающих "инстинктивную природу
человека", был не сталинизм, а культурные устои в целом. Их надо
было устранить, чтобы превратить человека в "чистую доску", на
которой можно было бы написать новые идеологические алгоритмы.
Когда вытаскивают на экран замшелого "сталиниста", который
отказывается публично поносить Сталина, и при этом придвигают
камеру вплотную к его лицу в таком ракурсе, чтобы было видно, как
противны его старческие губы - это акт разрушения культуры и
попытка создать новый антигуманный тип круговой поруки зрителей.
Такую же функциональную роль играли в сплочении низшего класса в
США акты линчевания (даже когда линчевали действительного
преступника). Если бы речь шла только об идеологии, совершенно
иными должны были бы быть и средства и выражения. И разве только
идеологическую, а не культурную уже функцию выполняет кампания
против Ленина?
Происходит то, что давно хорошо изучено и о чем сказал Конрад
Лоренц: "Молодой "либерал", который освоил научно-критическое
мышление, но обычно не имеет представления об органических
законах, которые управляют развившимися естественным образом
механизмами общего поведения, не может подозревать
катастрофических последствий произвольной модификации, даже если
она затрагивает кажущуюся второстепенной деталь. Этому юноше
никогда не пришло бы в голову удалить какую-то часть технической
системы, автомобиля или телевизора, только потому, что он не
догадывается о ее назначении. Но он выносит безапелляционный
приговор традиционным нормам социального поведения как пережиткам
- нормам как действительно устаревшим, так и необходимым. Покуда
формы социального поведения, возникшие филогенетически, заложены,
во благо или во зло, в наш наследственный апппарат, нарушение
традиции может привести к тому, что все культурные нормы
социального поведения угаснут, как пламя свечи". И в другом месте,
уже с тревогой за самого молодого "либерала": "Радикальное
отрицание культуры отцов - даже если оно полностью оправданно -
может иметь смертельным следствием превращение отрицающего всякое
напутствие юноши в жертву самых бессовестных шарлатанов".
Мы видим и то и другое. Когда группа молодых людей в День Победы
избивает инвалида,который вышел на улицу с медалями (а на одной из
них профиль Сталина), то это результат направленного воздействия
на духовные структуры молодежи. Массовые драки, вспышки насилия и
немотивированных преступлений, озверение межнациональных войн -
все это в большей степени следствие разрушения культурных норм и
ритуалов, чем результат социально-экономических трудностей. Таков
итог насильственной "атомизации" нашего общества с помощью средств
массовых коммуникаций, обращенных в оружие массового поражения
