Война цивилизаций

Американец польского происхождения Збигнев Бжезинский родился 28 марта 1928 года в Варшаве в семье дипломата. В 1938 году Бжезинский-старший был назначен на новую должность в польском консульстве в Монреале. В связи с этим семья переехала в Канаду, где и осталась после прихода к власти в Польше коммунистов.

Збигнев Бжезинский учился в монреальском университете Макгилла, который закончил в 1949 году, затем, в 1953 году, получил степень доктора философии в Гарвардском университете и остался преподавать международные отношения в университетском Центре русских исследований. В 1958 году Бжезинский получил американское гражданство. В 1962 году он стал профессором Колумбийского университета в Нью-Йорке, где он участвовал в основании и был избран первым директором Института по вопросам коммунизма.

Активный демократ, он был советником по внешней политике и национальной безопасности в предвыборных президентских кампаниях Джона Кеннеди и Хьюберта Хамфри, а также в администрации Линдона Джонсона. В начале войны во Вьетнаме Бжезинский, известный своей непримиримостью по отношению к СССР, активно защищал проводимую США политику и бомбежки Вьетнама. Однако в конце 60-х годов он изменил свою позицию и настаивал на мирных соглашениях с Советским Союзом. Бжезинский участвовал в создании и в 1973 году возглавил Трехстороннюю комиссию - частную организацию, объединявшую американских, японских и западноевропейских политических лидеров и созданную с целью совместного решения общих экономических проблем. Именно в это время он познакомился с Джимми Картером. Впоследствии Бжезинский в качестве советника по внешней политике присоединился к предвыборной кампании Картера, намеревавшегося в 1976 году стать президентом США.

В годы правления Картера (1977 - 1980 годы) Бжезинский занимал должность советника президента по национальной безопасности. Его противостояние Советскому Союзу усиливалось, он защищал политику жестких мер в отношении СССР, хотя и выступал за уменьшение напряженности между США и коммунистическими странами. Бжезинский возражал как против борьбы с диссидентами в самом Советском Союзе, так и против участия советских вооруженных сил в военных действиях за рубежом, особенно в Африке и Афганистане. Он играл ведущую роль в решении и других внешнеполитических задач администрации Картера. Например, Бжезинский настаивал, что Соединенным Штатам следует улучшать взаимоотношения со странами "третьего мира", с теми развивающимися государствами, обладающими значительными запасами природных ресурсов и большим по численности населением, которые в будущем могли бы способствовать укреплению позиций США в быстро меняющемся мире.

В 1981 году Бжезинский продолжил свою академическую карьеру: в Колумбийском университете в качестве профессора американской внешней политики и в Джорджтаунском университетском Центре стратегических и международных исследований в качестве старшего советника.

В настоящее время Бжезинский продолжает преподавательскую и консультативную деятельность. Он является наставником нынешнего Госсекретаря США Мадлен Олбрайт.

Жена Бжезинского Эмилия Бенеш - родственница бывшего президента Чехословакии Эдуарда Бенеша. У четы Бжезинских трое детей.

Талантливый и плодотворный писатель, Бжезинский многие свои произведения посвятил исследованию Советского Союза, а также вопросам стратегии США на внешнеполитической арене. Среди его работ - "Идеология и сила советской политики", "Вне контроля", "План игры", "Большой провал", "Власть и принцип" и другие.

Великий провал коммунизма

Книгу о кризисе коммунизма "Большой провал: рождение и смерть коммунизма в двадцатом веке" Бжезинский начал писать в 1986 году, закончил в 1988 году, а годом позже она была опубликована. И нескольких лет не прошло, как сбылось предсказание автора книги, что коммунизм - "самое необычное политическое и интеллектуальное заблуждение ХХ века", встреча с которым обернулась для человечества катастрофой, - к началу века будущего станет всего лишь прошлым воспоминанием.

Коммунизм, эта разработанная "никому не известным иммигрантом-библиотекарем, немецким евреем" доктрина, "с таким энтузиазмом" воспринятая "малоизвестным русским политическим писакой", потому смог стать самой привлекательной теорией века, считает Бжезинский, что давал всеобъемлющее и вместе с тем простое объяснение смысла жизни. Это толкование локализовало источник всех зол в институте частной собственности. Отмени ее - и будет достигнута подлинная справедливость и совершенство человеческой природы. Учение было доступно всем, даже полуграмотным, только что пробудившимся к политической жизни слоям общества, с одной стороны, и давало ключ к пониманию истории человечества более интеллектуально развитым людям, жаждущим деятельности, которая базировалась бы на разуме. Ко времени русской революции марксизм охватил многие стремящиеся к демократии страны Западной Европы.

Однако Ленин был против демократии в России и заявлял, указывал Бжезинский, что "Россия не созрела для социалистической демократии и что социализм будет построен в ней "сверху", то есть" посредством диктатуры пролетариата", точнее, "военизированного "авангарда" преданных революционеров". Так было создано первое в истории человечества государство социализма. Государство социального насилия, навязывания ортодоксальной доктрины и практики оправдания любых политических методов, включая и самые тиранические, идеологическими нуждами. Но, пишет Бжезинский, "политическая система ленинского типа не могла безгранично долго сосуществовать с обществом, функционирующим в основном на базе динамической спонтанности" Ленин нашел уникальное решение - через главенство партии, наделенной властью, добиваться отмирания не государства, а общества как автономного организма". И приговор создателю государства с уничтоженным обществом Бжезинский выносит такой: "Непреходящим наследием ленинизма является сталинизм, и это самое суровое осуждение роли Ленина в построении социализма в России".

"Гениальность Сталина, - пишет Бжезинский, - состояла в том, что он отлично понимал внутренний смысл ленинского наследия" при Сталине возвышение роли государства и использование государственного насилия как орудия реконструкции общества достигли своего апогея. Все было подчинено личности диктатора и государству, которое он возглавлял". Говоря об эпохе тирании Сталина, Бжезинский указывает: "Невозможно передать все меру индивидуальных и коллективных страданий, причиненных Сталиным" были разбиты жизни миллионов людей. Исключение не составляла ни одна группа общества" Эти массовые убийства были неотъемлемой частью создания советской системы" Но отличительной чертой этого процесса является то, что, несмотря на все зверства, Сталин преуспел в создании у советской элиты и значительной части городского населения чувства, что страна добилась больших успехов". И за пределами страны Сталин сумел оправдать свои деяния и добиться их одобрения: "Сталинская эпоха интерпретировалась как эпоха великих социальных перемен, стремительной динамики, перехода от сельскохозяйственной экономики к индустриальной". Поэтому для Запада разоблачения Хрущева и истинная цена сталинских "достижений" оказались неожиданными. Более того, сами эти "достижения" оказались фальшивыми: Япония, например, после Второй Мировой войны развивалась быстрее, чем СССР, общие результаты модернизации в Италии были заметно лучше советских, не говоря уже о том, что "в царской России темпы роста промышленности с 1890 по 1914 годы был выше таковых, достигнутых при Сталине такой невероятной ценой - ценой человеческих жизней", - напоминает Бжезинский. Однако вплоть до 80-х годов на Западе не был изжит миф "об "исторически позитивной" роли Сталина".

Тем не менее, задушенность советских людей идеями Сталина способствовала тому, что и после "натисков, предпринятых Хрущевым" сталинизм продолжал свое существование еще четверть века, считает Бжезинский. "Сталинская система продолжала существовать не только потому, что Брежнев и его правительство извлекали из нее выгоду и хранили ей верность. Она выжила благодаря тому, что" массы не могли представить себе какую-либо другую альтернативу" сталинизм был политической системой без реальной политической жизни в ее рамках". Однако в последние годы брежневской эпохи у интеллигенции, у кое-кого из политической элиты начало крепнуть ощущение, что система больна, что Советский Союз все сильнее отстает от стран "загнивающего капитализма", что идеологическое загнивание-то, экономический упадок и культурное бесплодие охватили весь СССР. Советская экономика стала невероятно расточительной, а профиль экспорта из СССР все больше приближался к таковому для развивающихся стран "третьего мира". Как пишет Бжезинский, в результате долгих лет построения социализма в СССР он все-таки был построен - лишь для одного класса, верхушки правящей партии и военной и административной элиты. В 70-х годах уже многие советские граждане довольно хорошо осознавали отсталость страны и ее последствия. Это понимал уже и окружающий мир. Советский коммунизм в частности и, как следствие, коммунизм вообще дискредитировал себя.

"Михаил Горбачев пришел к власти с туманно сформулированным наказом вновь привести советскую систему в движение" Его приход к власти являл собой новую реальность в СССР - как на объективном, так и на субъективном уровнях" если бы не Горбачев, то, по всей вероятности, какой-то другой реформатор стал бы лидером в середине 80-х годов", - убежден Бжезинский. Кризис коммунизма нарастал, и поэтому необходимы были реформы. Надо было аннулировать сталинское наследие, сохранив при этом в неприкосновенности ленинскую традицию. Надо было предпринимать решительные экономические, социальные и политические шаги по оздоровлению общества и государства. Горбачев начал с гласности - реформ снизу - и на ее основе перешел к более широкой политической реконструкции - перестройке - реформам сверху. Однако, считает американский политолог, как бы хороши ни были эти реформы, только "отказ от двух источников советской дилеммы [Советский Союз" продолжал терять идеологическую привлекательность, а внутри страны не обрел широкого диапазона свобод для подлинной реформы всей системы]: сталинизма и ленинизма" мог бы предотвратить замедленность развития СССР. Поскольку, полагает Бжезинский, "правящая элита, включая и Горбачева, поняла, что полностью и открыто отказаться от ленинизма означает лишить легитимности саму советскую систему" политические препятствия на пути подлинной перестройки не только чрезвычайно велики, но, вероятно, и непреодолимы".

Но Горбачев своими реформами "открыл ящик Пандоры" и тем самым впустил в жизнь советских людей религию, национализм, социальные и политические диспуты, а это, по мнению Бжезинского, - "опасность для целостности марксистско-ленинского учения и потенциально даже для единства СССР". Поэтому автор в своей книге в 1988 году наиболее вероятное будущее Советского Союза представляет себе так. "Длительные, но так и не ведущие к определенным результатам беспорядки" дальнейшие уступки и необдуманные перемены" такие шаги, скорее всего, усилят надвигающийся политический кризис" необходимые для оздоровления экономики реформы, вероятно, лишат советских рабочих главных благ, которыми они пользуются при существующей системе, а именно гарантии занятости и стабильной зарплаты, независимо от производительности, не дав им взамен никаких, сравнимых с этими, преимуществ" усиление среди народов СССР, обозленных непрекращающимся господством Москвы, национальных и религиозных конфликтов или сепаратистских устремлений" нарастающий развал порядка может привести к перевороту в Москве - перевороту, предпринятому военными при поддержке КГБ. Во главе такого переворота встанет, скорее всего, коалиция недовольных русских офицеров, напуганных бюрократов из центрального партаппарата и разгневанных чинов КГБ". Наконец, менее, но все же вероятной в течение ближайших лет Бжезинскому кажется возможность распада Советского Союза.

"Ключом к пониманию будущности коммунизма в Восточной Европе является единственный решающий факт: марксизм-ленинизм - чужая доктрина, навязанная этому региону имперской державой, чье правление несовместимо с культурой подвластных ей народов" идет процесс органического отторжения коммунизма восточно-европейскими обществами", - уверенно пишет Бжезинский. По его мнению, несмотря на то, что марксизм зародился в Западной Европе, адаптация его Россией огрубила его, лишив гуманистической ориентации, а насильное насаждение советской модели коммунизма в странах Восточной Европы, без учета их национальных особенностей, культурных устремлений, неизбежно вызывало и будет вызывать недовольство коммунистическим режимом. Поскольку, считает Бжезинский, мало вероятно, что СССР будет использовать военное давление для сохранения навязанной институциональной и идеологической гомогенности стран социализма, скорее всего, дискредитация советского строя в самом СССР и ослабление контроля, вызванное реформами Горбачева, приведут к переходу стран Восточной Европы "от государственного социализма советского типа к формам многопартийного демократического государства всеобщего благосостояния", к интеграции с "истинно демократической и плюралистической Европой", то есть к гибели коммунизма в Восточной Европе.

Однако Бжезинский рассматривает и "перспективы для международного наступления коммунизма" - рассматривает, чтобы тут же их отвергнуть: "Коммунизм стал идеологией, дискредитированной в международном масштабе. Марксистско-ленинская практика - союз теории и деятельности - более не пользуется уважением даже среди членов партии в качестве универсально значимого руководства к реконструкции общества" Для людей во всем мире коммунизм стал синонимом задержки развития" Это общее мнение всего мира представляет собой эпохальную перемену и ведет к сокрушительным последствиям для мирового коммунизма". Бжезинский указывает, что и неправящие европейские компартии, в том числе сильнейшие из них - итальянская, французская, испанская, - теряют популярность и добиваются какой-либо народной поддержки "в значительной мере благодаря неприкрытому отречению от того, что коммунизм советского типа представлял и защищал". "В Северной Америке коммунизм - это даже не политическое движение, а крошечная секта, участие которой в политических процессах США и Канады незаметно". Развивающиеся страны, принявшие социализм, настолько оказались близки к экономической пропасти, что только отказ от триумфа коммунизма и обращение к развитым капиталистическим странам за помощью - экономической и политической - может спасти их от голода, гражданских войн и других последствий их социалистического опыта.

Таким образом, заключает Бжезинский, в конце 80-х годов ХХ века мир наблюдает агонию коммунизма - учения, стремившегося к лучшему и более гуманному обществу и приведшего к массовому угнетению. "Ни один коммунистический режим не пришел к власти в результате свободно выраженной воли народа. Ни одна из правящих коммунистических элит даже после десятилетий пребывания у власти не желает обрести политическую легитимность, позволив своему народу сделать свободный выбор относительно продолжения существования коммунистической системы" Глубинные корни общего кризиса коммунизма в малости его исторических достижений", - подчеркивает автор. Все коммунистические страны отстают в развитии от некоммунистических стран, находящихся на сходной стадии социально-экономического развития (исключение составляет Китай, перегнавший Индию "лишь после того, как Пекин начал отступление от марксистско-ленинской идеологии"). Все коммунистические хозяйства еще больше отстают в смысле международной конкурентоспособности. Уровень жизни населения коммунистических стран крайне низок. Экономические изъяны осложняются и растущим экономическим кризисом. Прогресс, достигнутый "в развитии тяжелой промышленности и" в сферах социального обеспечения и образования" куплен ценой ошеломительного числа человеческих жертв". По приблизительным подсчетам Бжезинского, коммунистический "эксперимент по перестройке общества" обошелся человечеству минимум в пятьдесят миллионов погибших. "Бессмысленное уничтожение значительной части талантов и подавление творческой политической жизни общества" физический и психологический ущерб, причиненный долгим заключением и каторжным трудом" пронизывающая общество атмосфера страха, личной и политической изоляции" эта заплаченная обществом цена" представляет суть этой попытки социальной инженерии, самой, без сомнения, необычной и опустошительной из когда-либо предпринимавшихся, - пишет автор, - "утопическая социальная инженерия находится в фундаментальном противоречии со сложностью человеческого бытия, а социальное творчество лучше всего расцветает, когда политическая власть ограничена. Этот фундаментальный урок делает тем более вероятной возможность, что XXI век будет веком демократии, а не коммунизма".

"Великая шахматная доска"

В 1997 году в США вышла еще одна книга Бжезинского - "Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы" (автор изложил основные тезисы своей новой книги в опубликованной 24 октября того же года в "Независимой газете" статье "Геостратегия для Евразии. Краткосрочные и долгосрочные цели политики США в этом регионе"). В этом научно-публицистическом произведении Бжезинский рассматривает современное положение стран Евразии, которую он называет "великой шахматной доской", и роль Соединенных Штатов как единственно возможного в настоящее время гаранта международной безопасности на этом континенте. Скорее книгу можно было бы назвать сводом рекомендаций для американских политиков по управлению двумя из трех "наиболее развитых и экономически продуктивных мировых регионов" с целью поддержания и укрепления позиций Соединенных Штатов Америки - "первой и единственной действительно мировой державы".

"Мы еще будем мировым контролером"

О книге "Великая шахматная доска" в интервью "Независимой газете" 31 декабря 1998 года Бжезинский сказал: "Цель моей книги - это внести уверенность, что окончание жизни американской империи примет форму ее эволюции в систему современных отношений сотрудничества внутри основных компонентов мировой системы и не станет новым вариантом хаоса, новой империи или чем-нибудь еще, что может быть недемократическим, иными словами, мало привлекательным" Реальной альтернативой являются или глобальный хаос, или постепенное превращение американской гегемонии в систему сбалансированного разделения власти".

Во-первых, об империи. В защиту обоснованности претензий США на положение единственного мирового лидера Бжезинский в своей книге приводит следующие аргументы: "Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже несмотря на конкуренцию в отдельных областях со стороны Японии и Германии (ни одной из этих стран не свойственны другие отличительные черты мирового могущества); в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры, несмотря на ее примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание всех этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова". (Кстати, сегодняшнюю американскую культуру Бжезинский называет не только примитивной, но и истощенной, практически отвергающей любые социальные нормы. Однако он убежден в грядущем обновлении культурной парадигмы Соединенных Штатов, основанном на новых социальных или философских концепциях - осмыслении экологических аспектов существования человечества или значения жизни в эпоху научно-технического прогресса. Бжезинский надеется, что эти изменения сделают Америку морально более притягательной и социально более объединенной.) Прочие же страны, считает Бжезинский, не могут претендовать на единоличное господство: Европа вскоре станет ведущей экономической силой мира, но в военной области она слаба, к тому же политически разобщена. Япония все еще не имеет значительной военной мощи, и ее экономическое развитие зависит, прежде всего, от стабильных и продуктивных связей с США. Наконец, Россия больше не представляет собой военной угрозы, и вряд ли в ближайшие годы она станет достаточно сильна экономически, чтобы быть конкурентом США в какой-либо области мирового могущества.

Во-вторых, о гегемонии. Еще в 1990 году Бжезинский сказал о будущем положении США в мире: "Соединенные Штаты уже стали мировым полицейским, но я думаю со все возрастающей уверенностью, что мы будем мировым контролером" вы повинуетесь полицейскому, потому что он может отправить вас в тюрьму, вы подчиняетесь дорожному инспектору, потому что не хотите попасть в аварию. Международной системе все еще нужен арбитр, и США будут играть эту роль". Спустя семь лет в своей книге Бжезинский пишет более уверенно: "Америка в настоящее время выступает в роли арбитра для Евразии, причем нет ни одной крупной евразийской проблемы, решаемой без участия Америки или вразрез с интересами Америки" Америка стала" "необходимым" для мира государством". (Хотя рядовым американцам, добавляет Бжезинский, и тяжело бремя американской гегемонии: ведь она не только требует значительных материальных расходов, но и приводит к гибели американских солдат заграницей, на чужой земле.)

В третьих, о процессе эволюции. Длиться этот процесс, по мнению Бжезинского, будет около тридцати лет: "Вряд ли кто-либо будет оспаривать статус Америки как первой державы мира" альтернативой американскому лидерству в обозримом будущем может быть только анархия в международном масштабе". Для поддержания уже созданного американской гегемонией комплексного международного порядка, в рамках которого "угрозы войны не существует", США должны предпринять ряд усилий, направленных, во-первых, на расширение и дальнейшую интеграцию Европы, во-вторых, на создание геополитической среды, которая благоприятствовала бы ассимиляции России в расширяющиеся рамки европейского сотрудничества и способствовала бы жизнеспособности и независимости от России других стран бывшего СССР, особенно Украины и среднеазиатских стран, в-третьих, на серьезное окончательное урегулирование отношений США с Китаем, важное для поддержания стабильности в Юго-Восточной и Южной Азии. "Поскольку беспрецедентное влияние Америки с течением времени будет уменьшаться, приоритет должен быть отдан контролю над процессом усиления других региональных держав, с тем чтобы он шел в направлении, не угрожающем главенствующей роли Америки в мире". Далее Бжезинский конкретизирует этапы, на которые следует разбить процесс создания будущей системы сбалансированного разделения власти: "В краткосрочной перспективе Америка заинтересована укрепить и сохранить существующий геополитический плюрализм на карте Евразии" В среднесрочной перспективе вышеупомянутое постепенно должно уступить место вопросу, при решении которого больший акцент делается на появлении все более важных и в стратегическом плане совместимых партнеров, которые под руководством Америки могли бы помочь в создании трансъевропейской системы безопасности, объединяющей большее число стран. И наконец, в долгосрочной перспективе все вышесказанное должно постепенно привести к образованию мирового центра по-настоящему совместной политической ответственности".

Наконец, о главном помощнике и партнере США. Европа, как понятие не столько географическое, сколько политическое, европейские страны - вот та территория и те силы, которые уже сегодня поддерживают власть США над миром и, как предполагает Бжезинский, будут способствовать в будущем ее укреплению и превращению в новый мировой порядок: "Европа является естественным союзником Америки, - пишет американский политолог, - однако прежде всего Европа является важнейшим геополитическим плацдармом Америки на Европейском континенте". У Бжезинского не вызывает ни малейшего сомнения, что именно благодаря усилиям США, в том числе созданию НАТО и возникновению Европейского Союза, европейские страны в настоящее время уверенно идут по пути развития демократии. Необходимость решительного вмешательства США в дела Европы вызвана тем, акцентирует Бжезинский, что ни одна из европейских стран не сильна настолько, чтобы руководить процессом объединения, развития Европы и дальнейшего продвижения международного демократического порядка и сотрудничества вглубь евразийского континента: "Оставленные одни, европейцы рискуют оказаться поглощенными своими собственными социальными проблемами". Основными архитекторами современной Европы Бжезинский называет Европейский Союз (как глобальный партнер Америки в сфере политики и безопасности) и НАТО. В свою очередь, за участие и содействие Европа платит Соединенным Штатам определенную дань. Ее характер и размер Бжезинский определяет просто: "На той стадии американо-европейских отношений, когда союзные европейские государства все еще в значительной степени зависят от обеспечиваемой американцами безопасности, любое расширение пределов Европы автоматически становится расширением границ прямого американского влияния".

Поэтому Бжезинский не только в книге "Великая шахматная доска", но и в других своих произведениях, выступлениях и интервью настаивает, убеждает и доказывает необходимость расширения НАТО как основного средства развития мирных отношений между европейскими странами. Экспансия НАТО, по мнению Бжезинского, важна для сохранения ведущей роли Америки в Европе - от этого зависит, усилится или ослабнет влияние США в Европе и будет ли расширяющаяся демократическая Европа органически связана с США; важна для определения отношений России с Европой - будет ли расширение альянса способствовать демократизации России посредством противодействия любым империалистическим саморазрушающим намерениям России главенствовать в Центральной Европе. Кроме того, для жителей центрально-европейских стран, что имеет большое значение для Бжезинского, расширение североатлантического блока означает освобождение от полувекового советского гнета и безопасность. Но не только в упрочении американо-европейских связей и развитии демократии и безопасности в Европе видит Бжезинский цель расширения НАТО. Не менее, если не более, значительной целью экспансии НАТО, по мнению Бжезинского, является координация действий США и европейских стран в обеспечении безопасности во всем мире.

Основным методом укрепления стабильности в мире, особенно в потенциально взрывоопасных странах, представляющих собой угрозу мировому порядку, должно быть экономическое развитие стран. Бжезинский убежден, что прежде, чем применять силу, США должны использовать средства для развития и укрепления потоков иностранных инвестиций, партнерских и добрососедских отношений - вот что должно быть основой влияния США на процесс становления демократического общества в Евразии.

Россия - законная часть Европы или "евразийский изгой"?

"Крах Российской империи создал вакуум силы в самом центре Евразии" потрясение породило серьезный кризис всей системы, особенно когда политический переворот дополнился попыткой разрушить старую социально-экономическую модель советского общества" Самым болезненным в этой ситуации является осознание того, что авторитет России на международной арене в значительной степени подорван; прежде одна из двух ведущих мировых сверхдержав в настоящее время в политических кругах многими оценивается как региональная держава "третьего мира", хотя по-прежнему и обладающая значительным, но все более устаревающим ядерным арсеналом", - так беспощадно, но справедливо пишет в своей книге Бжезинский о современном положении нашей страны.

России и ее значению для прошлого и будущего Европы, Евразии и самих Соединенных Штатов Бжезинский уделяет большое внимание. После развала коммунистического правления, в начале 90-х годов, США и Россия переживали "медовый месяц". В России были сильны "прозападные" настроения, все надежды на будущее страна связывала с Западом и ориентацией на западные модели правления. Бжезинский уверен, что если бы концепцию расширения НАТО США приняли именно в это время и если бы они одновременно предложили России каким-либо образом не только сотрудничать с альянсом, но и быть вовлеченной в процесс расширения, то партнерство между Соединенными Штатами и Россией было бы более прочным, а позиции "прозападников" в российском правительстве могли бы усилиться. Однако Америка не сделала ни того, ни другого (Бжезинский называет это "упущенными возможностями"), и дальнейшее взаимное разочарование и охлаждение отношений России и США привело к наблюдаемому сегодня недоверию российского общества к Америке и НАТО в целом.

В свою очередь, на Западе сегодня недовольны тем, как идет развитие демократии в России, и тем, что до сих пор неясно, какие силы все-таки победят в стране - демократические, означающие интеграцию России в мировое сообщество, или коммунистические, что будет свидетельствовать о возвращении к прошлому, к имперскому, захватническому характеру внешней политики страны. Ошибкой Запада при оказании поддержки процессу реформ в России, считает Бжезинский, было не учесть при одновременном начале либеральных экономических изменений и демократических реформ накопившихся в сознании русского народа последствий семидесяти лет правления коммунистов, двух мировых войн, уничтожения коммунистами русской интеллигенции. Из-за этого наследия в России гораздо труднее проводить реформы, чем это было в Польше, Эстонии или других странах Центральной Европы. Масштаб западной помощи России ничтожен по сравнению с размахом внутренних проблем страны. Гораздо важнее характер программы реформ. По мнению Бжезинского, помощь Запада, предоставляемая до сих пор России, никогда и не покидала Москву или же попала в руки "олигархов", заинтересованных в собственном обогащении и переводе полученных средств назад на Запад. Бжезинский предполагает, что помощь могла бы быть гораздо более эффективной, если бы Запад помещал инвестиции непосредственно в регионы.

Вообще, считает Бжезинский, России для демократического развития необходима децентрализация. В настоящее время громадную долю доходов - как из внутренних источников, так и из внешних - поглощает Москва, а регионы не могут ни в полной мере использовать свои ресурсы, ни наладить плодотворное сотрудничество с соседями. "Страна столь огромных масштабов, страна десяти часовых поясов может успешно развиваться в том случае, если она перестанет быть централизованной и не будет управляться все более и более паразитической элитой, находящейся в одном месте" (интервью "Независимой газете", 31 декабря 1998 года). Децентрализация России приведет к устранению политического контроля, тормозящего развитие страны, хаоса в политической власти и к проявлению инициативы русских людей и усилению всей России: "России, устроенной по принципу свободной конфедерации, в которую вошли бы Европейская часть России, Сибирская республика и Дальневосточная республика, было бы легче развивать более тесные экономические связи с Европой, с новыми государствами Центральной Азии и с Востоком, что тем самым ускорило бы развитие самой России", - утверждает Бжезинский.

По его мнению, нынешнее российское правительство не способно вести Россию в направлении демократии, так как большая часть российских лидеров - это вчерашние коммунисты среднего звена. Военные по-прежнему являются главенствующей силой, судебная власть слаба и не способна защитить демократические процессы. Сегодняшняя Россия - это "не функционирующая институциональная демократия, а нестабильная комбинация авторитаризма и плюрализма. До сих пор еще неясно, что в итоге победит", - заявил в 1995 году Бжезинский, выступая в Школе передовых международных исследований.

Однако изменения к лучшему в России все-таки произойдут, уверен американский политолог. И ждать их осталось недолго. В интервью "Независимой газете" Бжезинский сказал: "Я считаю, что мы движемся в таком направлении, когда станет появляться более молодое, новое русское руководство" нынешняя смута будет продолжаться еще примерно лет десять". По его мнению, старому поколению подходит конец, и молодое поколение, хорошо образованное, знающее, что происходит в мире, придет к власти в течение ближайших пяти или чуть более лет. Бжезинский уверен: "И тогда очень скоро Россия поднимется, поскольку, во-первых, страна потенциально очень богата и, во-вторых, в ней живут очень талантливые люди".

Говоря о будущем России, основное ударение Бжезинский делает на выборе страной типа взаимодействия с государствами-членами бывшего СССР, со странами Европейского Союза и НАТО. "Для России единственный геостратегический выбор, в результате которого она смогла бы играть реальную роль на международной арене" - это трансатлантическая Европа с расширяющимися ЕС и НАТО", - убежден Бжезинский. И далее он доказывает необходимость выбора Россией для сотрудничества именно Соединенных Штатов и европейских стран: "Европа и Америка не представляют никакой угрозы для России, являющейся неэкспансионистским национальным и демократическим государством. Они не имеют никаких территориальных притязаний к России, которые могут в один прекрасный день возникнуть у Китая. Они также не имеют с Россией ненадежных и потенциально взрывоопасных границ, как, несомненно, обстоит дело с неясной с этнической и территориальной точек зрения границей России с мусульманскими государствами к югу. Напротив, как для Европы, так и для Америки национальная и демократическая Россия является желательным с геополитической точки зрения субъектом, источником стабильности в изменчивом евразийском комплексе". Более того, по мнению Бжезинского, только такая Россия и сможет заполнить "черную дыру" в Евразии.

Каковы же должны быть шаги, предпринимаемые Россией, чтобы соответствовать статусу "неэкспансионистского национального и демократического государства"? Прежде всего, считает Бжезинский, Россия должна отказаться от попыток влияния на страны, ранее составлявшие Российскую империю.

Среди бывших советских республик, по мнению Бжезинского, сегодня две страны - Россия и Украина - являются наиболее важными для определения будущего Европы. Бжезинский уделяет большое внимание развитию Украины и, что самое главное, становлению ее независимости от России: "Судьба Украины больше связана с судьбой России. Однако, если Украина хочет сохранить свою независимость, ей придется стать частью Центральной Европы" ей придется сполна участвовать в связях Центральной Европы с НАТО и Европейским Союзом. Принятие Россией этих связей тогда определило бы собственное решение России также стать законной частью Европы. Отказ же России стал бы равносилен отказу от Европы в пользу обособленной "евразийской" самостоятельности и обособленного существования". Выбрать такую самостоятельность, считает Бжезинский, - это значит для России стать "евразийским изгоем", то есть по-настоящему не принадлежать ни к Европе, ни к Азии и завязнуть в конфликтах со странами "ближнего зарубежья". Таким образом, решающим этапом определения Россией своего будущего должен быть выбор отношения России к самостоятельности Украины, к ее вступлению в ЕС и НАТО, отказ от "имперских амбиций", на чем постоянно настаивает Бжезинский. (Украине приятно такое отношение со стороны известного американского политолога. В прошлом году Збигнев Бжезинский был избран почетным гражданином города Львова. Как объяснили свое решение граждане Львова, в большинстве своем правые радикалы, Бжезинский внес значительный вклад в развал советской империи и слом коммунистической системы.)

Западные страны должны создать такие условия, чтобы Россия не смогла сделать неправильный выбор. Так, Бжезинский считает, что Запад должен продолжать оказывать экономическую и политическую помощь Украине. Бжезинский полагает, что с поддержкой Запада Украина в короткий срок сможет поправить свою экономику и стать сильным и самостоятельным государством. Это, кстати, имеет большое значение, по мнению Бжезинского, и для всего СНГ, для национальной суверенности всех входящих в союз государств.

Кроме того, экспансия североатлантического блока также будет способствовать желательному для Запада определению Россией своего пути. По этому поводу Бжезинский пишет: "Провал направляемых Америкой усилий по расширению НАТО может возродить даже более амбициозные желания России" Если выбор необходимо сделать между более крупной евроатлантической системой и улучшением отношений с Россией, то первое для Америки должно стоять несравнимо выше". Однако, подчеркивая, что "для Америки Россия слишком слаба, чтобы быть ее партнером, но, как и прежде, слишком сильна, чтобы быть просто ее пациентом", характер взаимоотношений России со странами-членами НАТО Бжезинский определяет четко: "Любое сближение с Россией по поводу расширения НАТО не должно вести к фактическому превращению России в принимающего решения члена альянса" Это открыло бы для России возможность возобновить свои попытки не только вернуть утраченное влияние в Центральной Европе, но и использовать свое присутствие в НАТО для того, чтобы сыграть на американо-европейских разногласиях для ослабления роли Америки в Европе". Бжезинский признает, что каждая демократическая страна, желающая присоединиться к НАТО и удовлетворяющая требованиям альянса, имеет право вступить в НАТО. Но Россия, по его мнению, в настоящее время не удовлетворяет этим объективным требованиям.

Указав России ее место, Бжезинский настаивает на том, что, тем не менее, сотрудничество необходимо: "В то время как все вновь обретшие независимость западные соседи России хотят иметь с ней стабильные и конструктивные отношения, факт остается фактом: они продолжают опасаться ее по исторически понятным причинам" появление равноправного договора НАТО/ЕС с Россией приветствовалось бы всеми европейцами как свидетельство того, что Россия наконец делает долгожданный после развала империи выбор в пользу Европы".

В заключение Бжезинский подчеркивает: "Для России дилемма единственной альтернативы больше не является вопросом геополитического выбора. Это вопрос насущных потребностей выживания".

Иная точка зрения

Взгляды Бжезинского на внешнюю политику отнюдь не являются выражением взглядов всего американского общества. Многие американцы считают лицемерием, притворством проводимую США внешнюю политику и не согласны с точкой зрения Бжезинского на мировой статус Америки. Так, Уолтер Рассел Мид в статье, опубликованной в "Лос-Анджелес Таймс" в 1998 году, написал: "Это классическая стратегия англо-говорящего мира - в мирное время мы делаем деньги и стабилизируем баланс власти, во время войны мы разделяем противников и используем все наше могущество, чтобы сокрушить любого, кто осмелится нарушить сложившийся статус-кво" Бжезинский действует в точном соответствии с англо-американскими традициями, но вносит свою, эксцентричную и бесполезную ноту". По мнению Мида, Бжезинский допускает фундаментальную ошибку при анализе международной системы: он слишком боится России и неправильно истолковывает интересы Соединенных Штатов в Европе, преувеличивая значение для США Центральной и Восточной Европы, особенно Украины. Мид полагает, что задачей США должно быть уравновешивание мощи Евразии, но никак не доминирование над ней, сильная же Россия просто необходима Америке для того, чтобы сдерживать претензии западных европейцев и способствовать спокойным отношениям между США и Китаем. Тогда как политика администрации Клинтона, следующей советам Бжезинского, лишь усиливает сегодня неприязнь к США и противодействие европейских государств.

Известный американский экономист и прогнозист Линдон Ляруш говорит о Бжезинском, а также об Альберте Горе, Мадлен Олбрайт и других активистах "ядерной глобализации НАТО": "Возрождение геополитики может привести к развязыванию третьей мировой войны" войны, которую никто не будет знать, как закончить" войны, которая может стать "ограниченной" ядерной войной, убивающей "не более чем" несколько десятков миллионов людей в США, так же, как и в России и в других странах". Ляруш считает, что движет этими политиками прежде всего страх - опасение, что мир будет развиваться по своим законам и рано или поздно "такие безумцы, как Бжезинский" потеряют свою власть, свою империю, которую они сегодня защищают, прикрываясь идеями о "геополитике".

Заключение

Современная Евразия - "великая шахматная доска" - видится Бжезинским как плацдарм для разыгрывания Соединенными Штатами Америки шахматной партии, где фигурами ли, пешками ли являются страны и народы огромного континента с многотысячелетней историей цивилизации, культуры, науки, веры. Бжезинский может позволить себе иметь такой взгляд на Евразию - как взгляд стороннего наблюдателя, сочувствующего, но не сопереживающего. Всегда не только интересно, но и полезно, хотя часто неприятно, увидеть себя глазами постороннего зрителя. Поэтому не следует игнорировать суждения Збигнева Бжезинского - одного из ведущих американских политологов, определяющих сегодня внешнюю политику США, - так как его критический анализ трудностей и преимуществ современного положения стран Евразии в целом и России в частности может оказать несомненную помощь в определении будущего пути нашей страны.

Книга Бжезинского "Великая шахматная доска" написана два года назад. Сегодня же мы наблюдаем практическое воплощение идей американского политолога. Ученица Бжезинского Мадлен Олбрайт, в точности следуя указаниям своего наставника, воодушевленно и непреклонно проводит в жизнь политику американского доминирования. Совсем недавно закончилась война в Югославии, когда самолеты США бомбили города независимого суверенного государства. Только благодаря участию России не были начаты сухопутные операции, которые повлекли бы многочисленные жертвы. Сегодня США не поддерживают борьбу России с боевиками в Чечне, провоцируют манифестации и беспорядки в Белоруссии, усердно подталкивают Украину вступлению в НАТО. Кстати, сын Бжезинского работал в посольстве США в Киеве, также воплощая идеи отца.