Печать
| Ольга Киевская |
Просмотров: 11319
1 Плохо0

Эпиграф.

«Будет сидеть!..Я сказал»

Г.Жеглов «Место встречи изменить нельзя»

«В любом обществе существует два класса: правящий и уголовный.

Во время революции они меняются местами.»

М.Волошин «Государство»


Завтра было вчера

Май 2005 года.

Подсудимый тоскливо поглядывал в окно, где буйно цвели вишни, целовались оранжевые парочки, а невесть откуда собравшаяся кучка бомжей организовала очередной пикет против «бандюковской влады» возле американской передвижной кухни. Показательный процесс длился уже третий месяц. Приелось все: и злорадствующие лица люстрационных обвинителей, и плевки сплошь одетых в оранжевое «победителей» из зала, и ставшие традицией отклонения судом тщательно юридически аргументированных протестов адвокатов, и неприятие доказательств. Даже разрушенный дом, выбитые стекла, забросанная яйцами при входе в церковь жена и изнасилованная вернувшимися с Майдана боевиками 15-летняя дочь перестали волновать. Осталось только безразличие к истертым наручниками в кровь рукам, рябь в глазах от прутьев клетки и постоянное желание закурить.

А процесс все шел...

Подсудимый смутно вспомнил, в какой именно момент благополучная жизнь с вечерним ужином, любимой газетой, раскрасневшейся после свидания дочерью, мужским пошловатым трепом в пивной возле работы и всегда неизвестно чему улыбавшейся секретаршей Ирочкой закончилась безвозвратно. Однажды во время семейного ужина они решили проголосовать за Януковича. Далее все было как во сне. На церкви вывесили их имена, в морозную ночь разбили стекла в доме, ворвавшаяся толпа требовала покаяться в грехе на коленях. Подсудимый предавать не привык: он родился и вырос в СССР, его отец был Героем Советского Союза, получившим орден посмертно за 200 сбитых фашистских самолетов, он любил Гайдая, Любэ и Пушкина, искренне считал Гоголя русским писателем, пытался в юности походить на Корчагина, был крещен в православие и искренне не понимал, почему вдруг должен возненавидеть Россию, где провел лучшие годы студенческой юности, и полюбить Бандеру и Гитлера, убивших его отца. Потому за разбитыми стеклами последовали митинги, автопробеги, расправа над его кандидатом в «суде» и изнасилование дочери. Но он продолжал жить и верить в свои идеалы. В переживаниях за дочь как-то мимо прошло программное заявление «народного президента» в Донецке о том, что оппозиция будет сидеть в тюрьме, и принятые карманным парламентом изменения к Уголовному кодексу.

В ночь, когда его поволокли на допрос, возникло только смутное воспоминание детства: ворвавшиеся в квартиру в три часа ночи НКВДшники, отец, пытающийся погасить рыдания глубокой затяжкой «Казбека», перевернутая квартира и мать, судорожно собирающая белье в старую фронтовую сумку. С того дня матери он больше не видел.

В эту ночь все было, как тогда. Только ему уже не удалось скрыться и, икая от испуга, дрожать в кладовке. Пришли за ним. Жена в голос рыдала, пытаясь всучить ему наскоро собранный пакет с вещами, дочь не чувствовала вообще ничего после изнасилования и тупо глядела в потолок.

Потом был допрос, какие-то обвинения в нелюбви к Украине, сепаратизме и поддержке коррупции. Очнулся подсудимый в зале суда, когда прозвучало обвинение по нововведенной дополнительной статье УК Украины № 111-а: принадлежность к оппозиции всенародно избранному президенту Ющенко. Ни робкие попытки напомнить о намерениях принять закон об оппозиции, ни усилия нанятых ПСПУ и СДПУ адвокатов, ни призывы к чести и совести «президента» ни к чему не привели.

Очень похожий на Ярему судья в пурпурной мантии долго и торжественно озвучивал приговор: пожизненное заключение.

Это, безусловно, художественный вымысел, но в существующих условиях уже претендующий на реальность.

«У Нас все будет классно.» (с) Ющенко. Майдан.

Прошло неполных два месяца, и легковерный украинский народ постепенно начинает понимать, что у НИХ действительно все классно, а будет еще класснее. Но обо всем по порядку.

После не в меру торжественной для весьма скромной по уровню толпе «гостей» коронации, начались серые будни.

Например, состоялся исторический и ожидаемый всеми визит «всенародно» избранного в Донецк. Визит исключительно показательный для определения истинного лица «новой» власти.

Помнится, романтики паморочной революции во все голоса твердили о том, что после победы «всенародно избранный» предпримет такие шаги по консолидации нации и предоставит такую умопомрачительную программу, что самые ярые «бело-голубые» с позором умолкнут. Но, как оказалось, в свободное от прогулок по Майдану время «всенародный» не марал на холсте последние штришки для придания полного совершенства программе, не репетировал добросердечные и примирительные речи перед пчелами, а привлек лучших репетиторов и тщательно изучал феню, чтобы «донецкие бандиты» его поняли. Но все было зря. Открылось, что «всенародный», подобно присонапятному «проффесору» Паганелю, изучил не тот язык. Оставалось только спасать остатки лица, а для этого вспомнить детство и уточнить, что он не пастух гусей. Собственно, об этом все и так прекрасно помнили, т.к. с трибуны Майдана «всенародный» старательно и в доступной для «лЮбых дрУзей» форме втолковывал, что пас он не гусей, а коров. Чтобы совсем уж не оставалось сомнений в исключительной грозности и опасности для общества пастухов коров, «всенародный» пригрозил местью за недостаточное почтение к пастухам, имевшее место в Донецке 2 года назад.

Поскольку ответа не последовало, пастуху понравилось объяснять, кто в стаде пастух, и напоминать особо склерозным о роли пастухов в обществе. Потому продолжением «донецкого балета» стали с завидной регулярностью появляющиеся напоминания: «С кем говоришь, холоп!». Демократия демократией, но критикой пастухов злоупотреблять ни-ни, это вам не тоталитарные времена «злочинного режима». Далее осознание роли пастухов в государственном строительстве стало резко прогрессировать и приобретать черты государственной идеологии, о которой ленинская кухарка, управлявшая государством, и мечтать не смела. Оказалось, что непризнание непогрешимым западом освященного права пастуха управлять государством и свободное волеизъявление граждан во время тайного голосования являются не чем иным, как запятнанием своей чести во время выборов, что предполагает, если не уголовную ответственность для особо сомневающихся, то уж точно лишение всех постов, работы и средств к существованию.

Досталось от пастухов с подпасками и министрам. Если уж взялись народ пасти - пастухов не критиковать, т.к. это оскорбление величества. Защитой интересов величества займется вновь созданная рейхсканцелярия, которая во времена «злочинного режима» почему-то довольствовалась скромной ролью защиты интересов стада, извините, народа и его национальных интересов. Не нравится - пожалте удостоверение на стол, хоть вы и главы СБУ, отставить разговорчики в строю, следующему ускоренным маршем в светлое евроатлантическое будущее. Пастухи не интригуют, а строят демократию, не слушают доносы, а заботятся о стаде, не проигрывают выборы в регионах, а являются жертвами интриг соратников.

Все вокруг колхозное, все вокруг мое.

Очевидно, «преступная коллективизация голодоморского оккупационного москальского режима» даром не прошла и оставила глубокий след в душе очаровательного пастуха коров, в свое время служившего в войсках КГБ. О чем, собственно, говорит само приватизационное название «всенародного» объединения «НАША Украина», именно, наша, поскольку, очевидно, есть еще и «ихняя», о существовании которой во имя революционной целесообразности предпочли забыть. Особо в этом контексте любопытны как риторика «всенародного», так и его «деяния мессии». Пастух нации настолько проникся идеями приватизации страны, что попутно приватизировал «мой народ», его национальное достояние на женины брошки (после предоставления которых владельцы мирно умирают в собственных постелях), резиденции (закрывая открытые преступным Кабмином Януковича музеи), и загородные фазенды для приема иностранных спонсоров, пардон, послов (невзирая на священную память о Богдане Хмельницком, объединителе Руси). Но и народ оказался не обделен: теперь он может свободно любоваться спасенными от лихой доли воротничков генеральских любовниц, героически отказавшихся от норок, соболей и шиншилл во имя «прозорости», лисичек и зайчиков на территориях страны, свободных от резиденций пастуха. А чтоб уж совсем народу жизнь медом казалась, осталось у «олигархов» собственность отобрать и промеж народом поделить, свернуть программы долгосрочного промышленного развития и науки, чтобы на пенсии до выборов-2006 хватило, штурмовать пару облэнерго, закрыть несколько рынков, лишить под видом борьбы с контрабандой людей рабочих мест, обрушить котировки акций, посадить на нары всех некарманных российских инвесторов, уволить с госслужбы профессионалов и заменить их на палаткофилов-пастухов, повысить в два раза железнодорожные тарифы, чтобы не особо ездили и мнениями обменивались, создать новый админресурс НСНУ, в народе прозванных несунками, пристроить кумовьев на непыльные синекуры, создать три Кабмина, убить парочку «слуг преступного режима» и запретить прессе все это критиковать, пока правительство на коньках катается и к высокому искусству приобщается.

Запад нам поможет.

На что же рассчитывать пастуху в его разгуле, кроме как на широко разрекламированную оранжевым зомби «помощь запада»? Как гордо смотрелся пастух с трибун Еврокомиссии и НАТО, какая честь была ему оказана Бундестагом, как возбуждающе хлопали по плечам финансовые воротилы в Давосе. Куда уж тут проблемами страны заниматься, если пускают в те предбанники, куда не смела ступить нога «злочинной влады» и нито из пастухов коров за всю историю человечества, где так целуют и столько обещают. Самое время, растаяв в объятиях, пообещать свободный и безвизовый доступ всех жаждущих еще больших поцелуев европейских педофилов, продать им, не отходя от кассы, судьбы утомленных экономическими экспериментами и «революциями» украинок, позволить танцевать с ними под высокое искусство «мы не быдло, мы не козлы», предусмотрительно введенное в программу бала средь чумы. Неважно, что перед страной по-прежнему закрыты все двери, что ее используют в качестве плацдарма против России и поставщика дешевых посудомоек, главное, пастух на трибуне смотрится отлично и аплодируют громко. Но и здесь возникла незадача. Целовать-то целуют, но расплачиваться не спешат. На в недоумении заданный вопрос: «А платить за шабаш кто будет?», ответ следует сакраментальный: «Пушкин», тот самый, русский, о которого ноги вытерли и оккупантом объявили, кандалами на ногах, решительной поступью шагающих на запад. Как заработать, если пастухи перед ним в говне? И тут появляется Леди Ю в ослепительно белом костюме...

Сарказм, ерничанье и «очернение»? Наверное. Но, вспоминая громкие заявления на Майдане о неминуемо грядущем на следующий день после коронации процветании, торжестве демократии и свободы, царстве правды и справедливости, любовном слиянии с ЕС со всем вытекающим оттуда уровнем жизни, после всего, что мы увидели сейчас, так и хочется перефразировать классика: «Гюльчатай, закрой личико». Лучше бы уж, при нашей несовершенной и тяжелой жизни, оранжевая «оппозиция» и пастух ее коров оставались светлым мифом, праздником, который всегда с тобой, мечтой, к которой нужно стремиться. Обидно не нам, голосовавшим против пастуха, мы это предвидели, по-настоящему обидно немногим ИСКРЕННЕ стоявшим на Майдане, что стройная и молодая Гюльчатай, открыв личико, оказалась стервозной, мстительной, лживой, вороватой и уродливой старухой.

22.03.05.

Ольга Киевская