Ранним утром 6 августа 1945 года американский военный самолет B-29, названный Enola Gay, поднялся с взлетно-посадочной полосы американской авиабазы на тихоокеанском острове Тиниан. Он летел в течение почти шести часов, совершенно не сталкиваясь с противодействием с земли.
В 8:15 по местному времени самолет сбросил свой груз в ясном небе над Хиросимой, японским городом с предполагаемым населением в 255 тысяч человек. Атомная бомба "Малыш", которую нес самолет, взорвалась на высоте приблизительно 600 метров над центром города, немедленно или в течение нескольких часов после взрыва убив 80 тысяч человек — 30 процентов населения.
Три дня спустя, 9 августа, подобный самолет, несущий более мощное оружие, покинул Тиниан, но на пути к намеченной цели столкнулся со значительными трудностями. Попав под обстрел с земли и обнаружив, что намеченный для бомбардировки город Кокура закрыт облаками, он направился к своей второй цели, Нагасаки, промышленному городу с приблизительно 270-тысячным населением. Из-за определенных топологических особенностей Нагасаки, а также из-за того, что бомба не попала в центр города, эффект был менее разрушительным. Приблизительно 40 тысяч человек были убиты на месте.
В последующие несколько месяцев еще десятки тысяч скончались от ран и последствий бомбардировки, в том числе от лучевой болезни, вызванной ядерными устройствами. Хотя точные цифры подобных крупномасштабных потерь обычно труднодоступны, приблизительные подсчеты общего числа жертв среди мужчин, женщин и детей в течение четырех месяцев, последовавших за этими двумя взрывами, показывают, что погибло от 200 тысяч до 350 тысяч человек. Никогда ранее человечество не переживало столь быстрого массового уничтожения.
Эти бомбы, наряду с начавшимся 8 августа советским вторжением в контролировавшуюся японцами Маньчжурию, привели к скорому окончанию войны на Тихом океане. 2 сентября правительство Японии подписало с союзными державами соглашение, которое по существу поставило страну под полный контроль американских вооруженных сил.
Капитуляция Японии, последовавшая четыре месяца спустя после поражения Германии, означала окончание Второй мировой войны. Одновременно она стала началом нового этапа враждебных отношений между Соединенными Штатами и Советским Союзом, хотя эти страны во время войны были союзниками. Четыре года спустя Советский Союз получил собственное ядерное оружие, и началась гонка ядерных вооружений, продолжавшаяся в течение четырех десятилетий.
В качестве оправдания использования ядерного оружия в войне правительство США сослалось на необходимость спасения жизней американских солдат, которым в противном случае пришлось бы участвовать во вторжении на японские острова. После войны представители правительства, столкнувшись с критикой их решения о применении атомного оружия, утверждали, что от полумиллиона до миллиона американцев и несколько миллионов японцев были спасены атомными бомбами, которые полностью разрушили Хиросиму и Нагасаки.
Это было весьма сомнительное объяснение, и в последующие годы появилось множество доказательств не только того, что число потенциальных жертв вторжения значительно завышено, но и того, что имелась возможность быстро закончить войну без подобного вторжения.
Хотя мотивы решения об использовании этих бомб весьма многослойны, основными факторами стали две взаимосвязанные геополитические цели американской правящей элиты в конце войны: (1) стремление ограничить влияние Советского Союза в Восточной Азии, завершив войну до того, как советские войска успеют продвинуться далеко на территорию Китая и в Японию, и (2) желание реально показать непреодолимую мощь американской армии и ее готовность применить эту мощь для защиты собственных интересов.
Мотивы, побудившие принять решение об использовании атомной бомбы, мы рассмотрим во второй части. Современное значение этой ужасной годовщины — в том числе в связи с резким ростом в течение последнего времени американского милитаризма и попытками создания новых видов ядерного оружия — будет рассмотрено в третьей части.
Бомба нового типа
Потсдамская декларация, подписанная союзными державами 26 июля 1945 года, обещала "мгновенное и полное уничтожение" Японии, если эта страна не согласится на безоговорочную капитуляцию. В отношении городов Нагасаки и Хиросима это обещание было выполнено при помощи атомных бомб.
К моменту бомбардировки Хиросимы американские ВВС уже подвергли жестоким налетам многие японские города. После того, как авиация США стала властвовать в японском воздушном пространстве, американские ВВС начали систематические бомбардировки крупных городов, включая — уже в начале 1945 года — атаку на Токио с использованием зажигающих бомб, в ходе которой, по приблизительным оценкам, было убито 87 тысяч человек. То обстоятельство, что Хиросима до поры до времени не подвергалась налетам, ее жители считали чем-то ненормальным, так как в городе размещались не только гражданские заводы, но и важные военные командные пункты.
Однако атомная бомбежка оказалась для населения Хиросимы неожиданностью. Хотя утром того дня появление самолета метеоразведки вызвало сигнал воздушной тревоги, после того, как он улетел, был дан отбой. Enola Gay и два самолета сопровождения были приняты за очередные метеоразведчики, поэтому в городе, над которым они появились, даже не объявили воздушную тревогу.
Взрыв бомбы, сброшенной на Хиросиму, имел силу, равную около 13 тысячам тонн тринитротолуола. Вызванная бомбой ядерная реакция нагрела воздух до нескольких миллионов градусов по Цельсию. В гипоцентре — точке на земле, которая находилась на 600 метров ниже места взрыва — температура достигла 3-4 тысяч градусов по Цельсию, что в два раза выше температуры плавления железа. За огромной температурой и ослепляющей вспышкой света, которые выжгли все в радиусе полутора километров от гипоцентра, последовала чудовищная ударная волна, разрушившая большинство зданий на расстоянии двух километров.
В Хиросиме целью для бомбы был мост Айои, но она упала на расстоянии около 250 метров от этого моста. Согласно одному сообщению, бомба взорвалась прямо над госпиталем, которым руководил доктор Сима: "Госпиталь Симы и все его пациенты просто испарились... 88 процентов людей, находившихся в радиусе 1500 футов, погибли мгновенно или умерли в тот же день. Большинство остальных жертв на этой территории скончалось в последующие недели или месяцы". [1]
Те, кто находился близ гипоцентра, были испепелены бесследно, хотя кое-кто оставил свою тень на стене или на асфальте — на месте, где их тело частично закрыло участок поверхности в миг первоначальной вспышки. Один из авторов отмечает: люди, оказавшиеся в самом пекле взрыва, "перестали существовать так быстро, что их тело даже не успело отреагировать на происходящее". [2]
Те, кто был немного дальше, в первый момент остались живы, но получили тяжелые ожоги по всему телу третьей степени, особенно в тех частях, на которые непосредственно воздействовала вспышка света. Некоторое время они испытывали невыносимую боль, а потом умерли от ран. Очевидцы взрыва, которые остались в живых, все как один описывают эти жертвы в самых ужасных выражениях.
Врач, находившийся в момент взрыва на окраине города, описал сцены, открывшиеся его взору, когда он поспешил на помощь жертвам налета. Он рассказывает, как приближался к центру города и увидел "странную фигуру, подходившую ко мне совсем медленно и еле державшуюся на ногах. Фигура, конечно, была похожа на человека, но этот человек был совершенно нагим, его тело покрывали кровь и грязь. Тело было ненатурально вздувшимся. С обнаженной груди и с бедер свисали лохмотья. Человек держал руки перед грудью, ладонями вниз. С лохмотьев капала вода. И тут оказалось, что эти лохмотья, на самом деле — человеческая кожа, и капала не вода, а его кровь... Я посмотрел вперед, на дорогу. Там стояло бесчисленное множество нагих, обожженных и окровавленных людей, переживших случившееся. Они жались друг к другу, некоторые ползали на четвереньках, другие с трудом стояли или опирались на плечо товарища". [3]
Выжившие, рассказывая про случившееся, все как один говорили об искалеченных людях, у которых "кожа свисала подобно тряпью". По улицам брело множество людей, испытывавших страшную боль, зачастую ослепших или оглохших от взрыва, вытягивавших руки перед собой, "державших руки на весу... лишь бы избежать болезненного соприкосновения частей тела, которые остались без кожи" [4], а некоторые "шатались словно лунатики". [5]
Вероятно, тысячи людей встретили свою смерть подобным образом. Некий доктор Табучи (Tabuchi) пишет о том, как "всю ночь мимо нашего дома шли сотни пострадавших людей, однако этим утром [7 августа] человеческий поток остановился. Я увидел их лежащими по обе стороны дороги — так плотно, что невозможно было пройти, не наступив на кого-нибудь". [6] Один из выживших пишет: "Сотни людей все еще были живы... они бродили без цели. Другие, полумертвые, извивались в страданиях... Все они были живыми покойниками". [7]
Многие из тех, кто сразу не умер, пытались добраться до реки или до водохранилища, чтобы умерить жгучую боль. Другой выживший говорит, что он "видел, как длинная набережная реки Чодзю-Эн была заполнена толпой обгоревших людей. Эта толпа простиралась дальше, чем можно было разглядеть. Большинство людей лежало в воде, и волны медленно раскачивали их тела", — они утонули или умерли у кромки берега. [8] Еще один врач, Ханока (Hanoka), пишет, что он "видел пожарные водохранилища, до краев заполненные мертвецами, которые, похоже, там сварились заживо". [9]
Город в радиусе нескольких километров от центра взрыва оказался почти полностью разрушенным. Здания, которые пощадил взрыв, сгорели в последовавшем за этим пожаре, охватившем преимущественно деревянные дома. В этих пожарах погибло множество людей, оказавшихся под развалинами своих домов.
Доктор Хачия (Hachiya) пишет: "Хиросима уже была не городом, а выгоревшей пустошью. К западу и к востоку все было разрушено. Отдаленные горы мне показались ближе, чем когда-либо раньше. В тумане и дыму — словно очертания носа и глаз человеческого лица — маячили холмы Ушита и леса Нигитсу. Хиросима без своих зданий показалась совсем маленьким городом". [10]
Неделю спустя после взрывов в Хиросиме и Нагасаки большинство людей, получивших серьезные ранения, либо уже умерли, либо начали выздоравливать. Однако именно тогда у тысяч пациентов "неожиданно поднялась температура, превысив сорок градусов... Потом у них началось кровотечение слизистой оболочки, а позже они стали обильно харкать кровью... Одновременно у выживших начали выпадать волосы. Стоило пациенту, испытывавшему приступы боли, коснуться рукой головы, как у него целыми клочьями выпадали волосы". [11]
Это были последствия лучевой болезни, вызванной ядерной реакцией с мощным гамма-излучением. Однако в то время врачи в городе еще не знали, какую особую бомбу на них сбросили, и строили догадки о том, что среди населения, возможно, разразилась эпидемия дизентерии или же оно оказалось жертвой химического отравления каким-то веществом, которым была начинена бомба.
В докладе британских медиков говорится, что возникшая в результате взрыва радиация не разрушила клетки в системе кровообращения, однако воздействовала "на более примитивные клетки костного мозга, вырабатывающие большинство различных кровяных клеток. Поэтому значительные последствия стали проявляться лишь по мере того, как отмирали клетки в крови, но на их место не поступали новые, которые должен был вырабатывать костный мозг... Так как прекратилось образование эритроцитов, у пациентов развивалось прогрессирующее малокровие. Когда стало не хватать тромбоцитов, разжиженная кровь просачивалась в кожу и в сетчатую оболочку глаза, а иногда и во внутренности и в почки. Сокращение числа лейкоцитов... в наиболее тяжелых случаях приводило к исчезновению иммунитета, поэтому пациенты неизбежно становились жертвами какой-либо инфекции, обычно распространявшейся из полости рта и сопровождаемой гангреной губ, языка и — в некоторых случаях — горла... Люди стали умирать где-то неделю спустя после взрыва, пик смертности был примерно через три недели, а через шесть или восемь недель это явление сошло на нет". [12]
Лучевая болезнь наиболее остро поразила людей, находившихся ближе к месту взрыва. Однако она оказала также тяжелое психологическое воздействие на выживших, ибо они, будучи здоровыми в данный момент, не могли быть уверены в том, что сохранят здоровье назавтра.
Предыдущее описание в основном составлено из свидетельств людей, переживших атомную бомбардировку Хиросимы. Однако результаты были очень похожими и в Нагасаки. На этот город бомба была сброшена до того, как стали широко известны последствия бомбардировки Хиросимы. Бомбу планировалось сбросить 11 августа, но на тот день был неблагоприятный прогноз погоды, поэтому налет перенесли на 9 августа.
Нагасаки долгое время являлся главным портом и одним из наиболее красивых городов на японском острове Кюсю. Главной отраслью местной промышленности было кораблестроение, что и сделало этот город мишенью второй атомной бомбардировки. Бомба взорвалась над пригородом Ураками, где располагался крупнейший в Восточной Азии храм.
Хотя во Вторую мировую войну было совершено много зверств, нет сомнений, что атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки оказались двумя крупнейшими случаями невиданного варварства, стоившего жизни сотен тысяч людей, в основном из числа гражданского населения. Трудящиеся всего мира не должны забыть эти события — свидетельства беспощадности и разрушительной мощи американского милитаризма.
Массовое уничтожение населения Хиросимы и Нагасаки американское правительство долго оправдывало необходимостью сохранения "жизней американцев". Подобное обоснование и сейчас продолжают выдвигать официальные историки, хотя факты, ставшие достоянием гласности в течение последних шестидесяти лет, полностью его опровергают.
Примером такого суждения является хотя бы редакционный комментарий Wall Street Journal от 5 августа 2005 года, в котором говорится, что атомные бомбы предотвратили вторжение на японские острова, которое, "по подсчетам администрации Трумэна, привело бы к огромным потерям — от 200 тысяч до одного миллиона". Более того, "это вторжение стоило бы жизни миллионам японцев". По логике этих подсчетов получается, что сотнями тысяч граждан Японии, умерших в неописуемых страданиях вследствие атомной бомбардировки, пожертвовали с целью спасения как можно большего числа людей.
Даже если принять эти доводы, то они все равно не смягчают фактически преступный характер (как с юридической, так и с моральной точки зрения) уничтожения этих населенных пунктов. Однако это совершенно мифические доводы. Дело даже не в том, что прогнозы количества потерь были преувеличены [1]. Главная причина принятия правительством США решения о применении атомных бомб не имела ничего общего со стремлением предотвратить американское вторжение в Японию.
Как и при рассмотрении любого значимого исторического вопроса здесь важно помнить, что целый ряд разнообразных факторов сыграл свою роль в том, почему было принято решение о применении атомной бомбы. Мы не можем здесь рассматривать все эти факторы и поэтому коснемся только главных вопросов и документов.
Во-первых, необходимо отметить, что применение атомных бомб против фактически безоружных городов (в них располагались военные командные пункты или заводы, работавшие на армию, однако их общий характер был гражданским) в определенной степени стало продолжением Соединенными Штатами их предыдущих методов веления войны на Тихом океане.
Добившись полного господства в воздушном пространстве Японии, американские войска все чаще стали использовать методы, которые можно назвать лишь террористическими: безжалостные атаки на гражданское население с целью его устрашения и порождения паники. До атак на Хиросиму и Нагасаки разрушительным примером подобных методов стала бомбардировка Токио с использованием зажигательных бомб, которая состоялась 9 марта 1945 года. Погибло около 87 тысяч людей [2]. Это произошло менее чем через месяц после такой же атаки на немецкий город Дрезден 13 и 14 февраля 1945 года.
Несмотря на отговорки гуманитарного характера, американская армия этими действиями продемонстрировала, что способна вести войну столь же зверским образом, как это делали Германия и Япония. Между президентом Гарри Трумэном (Harry Truman) и военным министром США Генри Стимсоном (Henry Stimson) 6 июня 1945 года произошел примечательный разговор, позволяющий понять соображения, которыми американское правительство руководствовалось, принимая решение о массовом убийстве японского гражданского населения.
В одной из своих докладных записок Стимсон отмечает, что он высказал некоторые прагматичные сомнения по поводу ковровых бомбардировок японских городов, проводимых ВВС США: "Я сказал [Трумэну], что обеспокоен этими методами ведения войны по двум причинам: во-первых, я не хочу, чтобы Соединенные Штаты оказались более зверскими, чем Гитлер, и, во-вторых, я опасался того, что ВВС настолько разбомбит Японию, что нам не с чем будет сравнивать силу нашего нового оружия [атомной бомбы], когда мы его применим. Он рассмеялся и сказал, что понимает это" [3]. Итак, Стимсон опасался, что беспричинное разрушение японских городов сорвет планы применения атомной бомбы, так как "не с чем будет сравнивать", то есть, не останется ни одного достаточно населенного и невредимого города. Этот разговор также показывает, что Соединенные Штаты полностью доминировали над Японией в военном отношении и были в состоянии разрушать японские города по своему усмотрению.
Использование атомной бомбы именно как террористического оружия — то есть, как средства терроризирования японского населения — было подчеркнуто и на совещании Временной комиссии (Interim Committee) 31 мая 1945 года. В состав Временной комиссии входили люди, принимавшие непосредственное участие в проекте "Манхэттен", например, Роберт Оппенгеймер (Robert Oppenheimer) и другие ученые, а также представители администрации Трумэна, в том числе Государственный секретарь Джеймс Бирнс (James Byrnes) и военный министр Стимсон. Она была создана для обсуждения планов применения атомной бомбы, для выбора целей и рассмотрения связанных с этим вопросов. В протоколе совещания говорится: "После того, как продолжительное время обсуждались различные цели и последствия, министр [Стимсон] сформулировал вывод о том, что мы не можем предупреждать японцев, мы не должны обязательно выбирать гражданский населенный пункт, но одновременно нужно попытаться произвести глубокое психологическое воздействие на наибольшее число жителей. По предложению доктора [Джеймса] Конанта (James Conant) министр согласился с тем, что предпочтительной целью должен стать важный военный завод, на котором работает много людей и который тесно окружен жилищами рабочих " [4] (выделено нами).
Вопреки заявлению о том, что удар не должен быть нанесен по гражданскому населенному пункту, комиссия недвусмысленно отвергла первое применение бомбы по военной или ненаселенной территории, как это предлагалось некоторыми учеными, принимавшими участие в работе комиссии [5].
Многие ученые, участвовавшие в проекте "Манхэттен" или помогавшие в его осуществлении, руководствовались своей глубокой ненавистью к Гитлеру и к нацистскому режиму. Существование проекта первоначально оправдывалось тем, что Гитлер вот-вот получит атомную бомбу, и это может иметь самые катастрофические последствия. Но когда Соединенные Штаты, наконец, создали бомбу, Германия уже потерпела поражение. Тем не менее администрация Трумэна не только решила применить бомбу, но и сделала это с явным удовольствием. Как известно, Трумэн сам заявил, что по поводу этого решения его ни разу не мучила бессонница. Согласно одному сообщению, он, находясь на корабле в Атлантическом океане, получил известие о бомбардировке Хиросимы и по этому поводу изрек: "Это самое прекрасное событие в истории", а потом "поспешил известить всех остальных, утверждая, что никогда не получал более приятной новости. "Мы победили в этой игре", — заявил он собравшемуся и радостному экипажу корабля" [6].
Комментируя это свидетельство, историк Габриэль Джексон замечает: "В специфических условиях, которые существовали в августе 1945 года, применение атомной бомбы показало, что в психологическом отношении вполне нормальный и избранный демократическим путем глава государства может использовать это оружие точно так же, как его использовал бы нацистский диктатор. Таким образом, Соединенные Штаты — с точки зрения любого человека, озабоченного моральными отличиями между различными способами правления — размыли грань между фашизмом и демократией" [7].
Атомная бомба и стремление Америки к господству
До Второй мировой войны можно было с уверенностью предполагать, что оружие, подобное атомной бомбе, любое цивилизованное общество использовало бы лишь в самой отчаянной ситуации. Сама мысль о том, что такое оружие может быть применено против гражданского населения, была бы приемлема только такому обществу, которое насквозь прогнило и лишилось любых нравственных устоев. Однако именно Соединенные Штаты оказались единственной страной в истории человечества, применившей атомную бомбу. Более того, это оружие было применено не вследствие военной необходимости, а по политическим и стратегическим соображениям, прежде всего — как средство давления в конфликте с Советским Союзом. Для того чтобы понять более широкие интересы, побудившие к такому поступку, события 6 и 9 августа 1945 года необходимо рассмотреть в их историческом контексте.
К началу 1945 года война в Европе, вспыхнувшая в 1939 году, уже приближалась к завершению, хотя окончательная капитуляция Германии состоялась только в мае. Поворотным пунктом войны стало поражение Германии в Сталинградской битве в феврале 1943 года, за которым последовало американо-британское вторжение в Европу весной 1944 года.
Хотя Советский Союз был союзником Соединенных Штатов и Великобритании, в лагере союзников существовали острые противоречия. Несмотря на сталинистское перерождение СССР, советская бюрократия продолжала опираться на имущественные отношения, возникшие в результате Октябрьской революции 1917 года. А британская и американская правящие элиты, вопреки всем усилиям Сталина, так и не смирились с существованием этих имущественных отношений.
Однако в тот момент Соединенным Штатам и Великобритании была необходима помощь Советского Союза в войне против Германии и Японии. Ведущая роль Красной армии в разгроме Германии означала, что остальные державы были вынуждены согласиться на уступки, в частности, в Восточной Европе. На Ялтинской конференции в феврале 1945 года "Большая тройка", в основном, пришла к согласию по поводу раздела Европы, включая совместный контроль над Германией. Более того, американская администрация президента Франклина Делано Рузвельта (Franklin Delano Roosevelt) считала жизненно необходимым добиться советского участия в войне против Японии — в интересах ее скорейшего завершения. Начиная с 1941 года между Советским Союзом и Японией установился так называемый "странный нейтралитет": хотя Советский Союз воевал с союзником Японии, Германией, а Япония находилась в состоянии войны с союзником Советского Союза, Соединенными Штатами, обе страны в 1941 году заключили договор о нейтралитете, согласно которому они не должны были совершать военных действий друг против друга.
В Ялте, в обмен на советское согласие вступить в войну против Японии "два или три месяца спустя после капитуляции Германии", Рузвельт и Черчилль пошли на некоторые территориальные и коммерческие уступки, включая согласие на советский контроль над большей частью Монголии и некоторыми островами и портами близ Японии, считавшимися важными для Советского Союза.
К весне 1945 года администрация Трумэна (Рузвельт умер 12 апреля) уже рассматривала обладание атомной бомбой в качестве средства для изменения сложившегося соотношения сил и для того, чтобы склонить чашу весов в пользу США. Военный министр Стимсон 14 мая 1945 года в своем дневнике излагает разговор с генералом Джорджем Маршаллом (George Marshall), начальником штаба президента; на этой встрече Стимсон предостерегает от конфронтации с Советским Союзом до того, как США окончательно станут обладателем атомной бомбы. Стимсон пишет, что он заявил Маршаллу: "По-моему, в отношениях с русскими мы должны молчать, но выражать свою позицию действиями... Это тот случай, когда нам необходимо снова взять правление в свои руки, и, возможно, сделать это весьма резким и утилитарным способом. Они вышли вперед из-за того, что мы слишком много болтали и были к ним слишком щедры. Я ему сказал, что сейчас все карты у нас в руках. Я это назвал королевским стрейт-флэшем [понятие из карточной игры в покер] и заявил, что мы не вправе ошибиться, когда будем эти карты разыгрывать. Они не могут обойтись без нашей помощи, без нашей промышленности, а у нас появляется небывалое оружие" [8].
На следующий день Стимсон выразил опасения по поводу того, что ожидаемая встреча Трумэна, Сталина и Черчилля в Потсдаме состоится до первого испытания атомной бомбы. "Может оказаться, — пишет Стимсон, — что нам будет необходимо разобраться с Россией по поводу ее позиции в отношении Манчжурии, Порт-Артура и некоторых других районов на севере Китая, а также по поводу отношений Китая с нами. При наличии настолько запутанных проблем, тайна S-1 [секретное обозначение атомной бомбы] может иметь решающее значение, однако лишь после этого, после этой встречи мы будем знать, есть ли у нас это оружие или его нет. Мы считаем, что это выяснится вскоре после встречи, но все равно в дипломатии ужасно трудно играть по высоким ставкам, не имея козырей" [9].
В конце концов, Потсдамская конференция, по настоянию Трумэна, была отсрочена на несколько недель, чтобы дать дополнительное время разработчикам проекта "Манхэттен". 21 мая Джозеф Дэвис (Joseph Davies), бывший американский посол в Советском Союзе, представил доклад на встрече с Трумэном, на которой Трумэн заявил, что ему "встреча [в Потсдаме] не нужна ранее июля. У него были свои расчеты (*). Испытания назначили на июнь, но потом отложили до июля". Внизу этой же страницы Дэвис позже приписал объяснение того, что он имел в виду, говоря о "расчетах": "Примечание (*) — атомная бомба. Потом он мне рассказал об эксперименте с атомной бомбой в Неваде. Он потребовал от меня соблюдения крайней секретности" [10].
Таким образом, чиновники администрации Трумэна вполне сознательно считали атомную бомбу "козырем" в своих сделках с Советским Союзом. Из-за неуверенности в успешном исходе испытаний Трумэн и его госсекретарь Джеймс Бирнс (James Byrnes) отправились в Потсдам, чтобы добиться от Советского Союза повторного обещания приступить к войне против Японии. Трумэн пишет в своем дневнике: "Если испытание [атомной бомбы] не увенчается успехом, для нас еще более важным станет капитуляция [в результате советского вторжения], чтобы нам самим не пришлось завоевывать Японию" [11].
Успешное испытание атомной бомбы 16 июля, накануне открытия Потсдамской конференции, дало Трумэну в руки — как он сам выразился — "лом против этих парней" [12]. Поведение Трумэна в Потсдаме радикально изменилось, он стал более агрессивным и самонадеянным на переговорах со Сталиным. В первые дни Потсдамской конференции Трумэн все еще просил Советский Союз подтвердить обещание вступить в войну с Японией. Однако в течение последующих недель выяснилось, что теперь члены администрации надеются на быстрое завершение войны при помощи бомбы — еще до того, как советские войска вторжения продвинутся далеко вперед и Япония заключит сепаратный мир со Сталиным.
Такова, во всяком случае, была позиция госсекретаря Бирнса. Отвечая на заявление министра ВМФ Джеймса Форрестола (James Forrestal) о том, что Трумэн сказал, будто его "главной целью в Потсдаме было вовлечение России в войну", Бирнс возразил, что "взгляды президента, вероятно, изменились; во всяком случае, это не мои взгляды" [13].
Трумэн и Бирнс были озабочены тем, что Япония может достичь соглашения с Советским Союзом и добиваться мира при его посредничестве, а не при посредничестве какой-нибудь нейтральной державы или Соединенных Штатов. Эту озабоченность усиливали перехваченные сообщения из Японии. Например, в одной из дипломатических сводок перехваченных японских сообщений отмечается: "11 июля [японский] министр иностранных дел Того послал следующее "крайне срочное" сообщение послу [в Советском Союзе] Сато: "Мы сейчас втайне рассматриваем возможность окончания войны из-за сложной ситуации, сложившейся для Японии как во внутриполитическом отношении, как и во внешней политике. Поэтому, проводя свою встречу с [советским министром иностранных дел] Молотовым и следуя ранее полученным инструкциям, вы не должны ограничиваться достижением сближения между Россией и Японией, но также прозондировать возможность использования России в интересах окончания войны". Далее в сообщении указывается на то, что Япония готова пойти на большие уступки России, чтобы предотвратить вторжение русских" [14]. В тот момент Япония все еще надеялась предотвратить советское вторжение.
В важной дневниковой записи от 24 июля Уолтер Браун (Walter Brown), помощник госсекретаря Джеймса Бирнса, отмечает, что "Дж.Ф.Б. [Бирнс] продолжает считать, что после атомной бомбы Япония капитулирует, и Россия не настолько ввяжется в бойню, чтобы получить возможность выдвигать требования в отношении Китая" [15]. Позднее, 3 августа, за три дня до Хиросимы, Браун пишет: "На борту "Агусты" президент, Лихи, Дж.Ф.Б. [Бирнс] согласились [sic], что япошки [sic] добиваются мира... Президент боится, что они будут добиваться мира через Россию, а не через какую-либо другую страну, вроде Швеции" [16].
Эти и остальные документы свидетельствуют о том, что американские руководители не только опасались благоприятного для Советского Союза исхода войны, но и знали, что Япония вот-вот попросит мира. В своей книге The Decision to Use the Atom Bomb (Решение о применении атомной бомбы) Гар Альперовиц (Gar Alperovitz) убедительно доказывает теорию "двухступенчатой" капитуляции Японии. По мнению Альперовица, сочетание угрозы советского вторжения, все-таки начавшегося 8 августа, и гарантий японскому государству того, что будут сохранены позиции императора, могло бы положить конец войне без вторжения и без применения атомной бомбы.
Именно такое заключение содержится в докладе Объединенного комитета начальников разведок США, представленном 29 апреля 1945 года Объединенному комитету начальников штабов: "Усиливающиеся последствия морской и воздушной блокады, нарастающие и совокупные результаты ударов стратегической авиации, а также крах Германии (влекущий за собой возможности передислокации) должен в течение этого года способствовать широкому осознанию [неизбежности полного поражения]... Вкупе с упомянутыми факторами, вступление в войну СССР сразу убедит большинство японцев в неизбежности полного поражения... Когда... народ Японии и его руководители поймут, что полное поражение неизбежно, но безоговорочная капитуляция не означает уничтожение национального государства [то есть, смещение императора], весьма скоро может последовать капитуляция" [17].
Потсдамское воззвание — ультиматум Японии с требованием безоговорочной капитуляции — под руководством Бирнса было составлено таким образом, чтобы в его тексте не содержались гарантии императору. Более того, США и Великобритания решили не предлагать Советскому Союзу подписывать это воззвание. Это, с одной стороны, означало, что США и Великобритания будут собственными средствами добиваться капитуляции Японии. С другой стороны, это ставило под сомнение возможность советского вторжения и продолжало подпитывать надежды Японии на позднейшее советское посредничество. Таким образом, были созданы все условия для того, чтобы Япония отвергла воззвание, и чтобы можно было применить бомбу [18].
Вторжение американской армии в Японию было назначено на ноябрь. Если уж американское правительство воспользовалось бомбой в первую очередь для того, чтобы избежать вторжения, то никак нельзя объяснить, почему Трумэн не отложил это решение, особенно при наличии множества разведданных, свидетельствующих об отчаянном положении Японии в тот момент.
Напрашивается еще один вопрос: почему так быстро сбросили вторую бомбу, не дав японцам возможности осознать происшедшее в Хиросиме и отреагировать на него. И в этом случае главным был вопрос о советском вторжении. Атомная бомбардировка Нагасаки была проведена день спустя после начала этого вторжения. К тому же Альперовиц отмечает: "9 августа — в день ядерной бомбардировки Нагасаки — Трумэн заявил, что Румыния, Болгария и Венгрия не станут "сферой влияния какой-либо одной державы"" [19].
Общей целью администрации Трумэна — наравне с непосредственной заинтересованностью Соединенных Штатов в ограничении советского влияния в Восточной Европе и в Восточной Азии — было установление американской гегемонии по окончании войны. Это хорошо выразил историк Томас Маккормик (Thomas McCormick): "Две ослепительные вспышки — ужасный конец войны, которую все вели ужасными методами — для Соединенных Штатов оказались ключом к американской гегемонии".
Чтобы достичь этой гегемонистской цели, нужно было пожертвовать городами Хиросима и Нагасаки. Маккормик отмечает: "Заранее организованная демонстрация — применение атомной бомбы в ненаселенной местности, что предлагалось некоторыми учеными — для этого была бы недостаточной. Она показала бы мощь бомбы, но не подтвердила бы американской решимости применить эту страшную мощь. Одной из причин, по которой Америка не захотела поддержать осторожные попытки Японии по заключению мира в середине лета 1945 года, было нежелание закончить войну перед тем, как удастся применить атомную бомбу" [20].
Часть американского народа проявляет определенную наивность, когда заходит речь о крайней беспощадности американского правящего класса — особенно в отношении событий Второй мировой войны. Эту войну американские СМИ и политический истэблишмент представляют как великую битву за демократию, против фашизма и тирании. На самом деле, основной причиной, по которой Соединенные Штаты вступили в войну — а также главным мотивом всех действий во время войны — было стремление добиться положения доминирующей и неодолимой мировой державы. На пути к этой цели жизни сотен тысяч японцев оказались мелочью, которая не стоит особого внимания.
Решение администрации президента Гарри Трумэна (Harry Truman) о применении атомного оружия против Японии было принято по политическим и стратегическим соображениям. Прежде всего, использование бомбы должно было обеспечить Соединенным Штатам позицию неоспоримого господства в послевоенный период.
Те же мотивы были основной движущей силой при самом вступлении Америки в войну. Вторую мировую войну американской публике долго подавали как "хорошую войну", войну за демократию, против фашизма и тирании. Хотя миллионы американцев, несомненно, считали эту войну борьбой против гитлеровского фашизма и японского милитаризма, у тех, кто их вовлек в войну, были совсем другие цели. Американский правящий класс вступил во Вторую мировую войну с целью обеспечения собственных глобальных интересов. Хотя политический характер буржуазно-демократического режима в Соединенных Штатах значительно отличался от режима правления его фашистских противников, цели Соединенных Штатов на войне носили не менее империалистический характер. В конечном счете, крайняя безжалостность — включая применение атомной бомбы, — с которой США попытались достичь своих целей, вытекала именно из этого основополагающего фактора.
Американское правительство надеялось при помощи бомбы изменить соотношение сил в разворачивающемся конфликте с Советским Союзом. Однако монополия США на атомную бомбу просуществовала недолго. В ответ на бомбардировку Хиросимы 6 августа 1945 года Советский Союз быстро увеличил объем средств, выделяемых на его собственный проект разработки атомной бомбы. В 1949 году Советский Союз произвел свое первое испытание атомного оружия.
Определенные круги американской правящей элиты и военного истэблишмента все еще надеялись, что им удастся применить бомбу в реальной военной ситуации. В 1950 году Трумэн пригрозил китайцам атомным оружием во время Корейской войны, а генерал Дуглас Макартур (Douglas McArthur) призвал правительство дать разрешение военным сбросить несколько бомб вдоль корейской границы в Манчжурии. Эти предложения были отвергнуты из опасения, что применение бомбы могло бы привести к обмену ядерными ударами с Советским Союзом.
После создания намного более мощной водородной бомбы (ее впервые испытали в конце 1952 года) США не теряли надежду на восстановление своего ядерного преимущества. Администрация республиканца Эйзенхауэра пришла к власти в 1953 году, пообещав вести более агрессивную политику по отношению к Советскому Союзу, включая "оттеснение" (rollback) советского влияния в Восточной Европе. В январе 1954 года государственный секретарь Джон Фостер Даллес (John Foster Dulles) выступил с речью, в которой утверждал, что США будут "сдерживать агрессию", в первую очередь, "за счет своей способности нанести мгновенный ответный удар там и тогда, где и когда это будет сочтено необходимым". Это обещание "крупного ответного удара" обычно понималось как угроза применения ядерного оружия в ответ на локальную войну, подобную корейской или той, которая позже вспыхнула во Вьетнаме.
Но и это ядерное преимущество было потеряно в августе 1953 года, когда СССР провел испытания своей первой водородной бомбы. Обе страны быстро накопили потенциал, создавший условия для "гарантированного взаимного уничтожения" в случае ядерной войны.
Как в тот период, так и в последующие десятилетия внутри политического истэблишмента США шла борьба по поводу политики в отношении Советского Союза и атомной бомбы. Даже под угрозой ядерной войны значительная часть американского правящего класса не желала мириться с какими-либо ограничениями американской военной мощи.
После Хиросимы и Нагасаки ни одна администрация США — будь то демократы или республиканцы — не исключала возможности ведения ядерной войны. То, что военный министр Трумэна, Генри Стимсон называл "козырем", всегда держали наготове, чтобы при необходимости предъявить противнику. В 1962 году администрация Кеннеди чуть не развязала ядерную войну с Советским Союзом из-за кубинского ракетного кризиса.
По мере того, как в 1970-е годы экономическое положение США стало ухудшаться, на первый план вышли люди, выступавшие за более агрессивную политику в отношении Советского Союза. Это началось при администрации Джимми Картера (Jimmy Carter), представлявшей демократическую партию, и получило новый импульс при администрации Рейгана в 1980-е годы. При Рейгане произошло новое увеличение вооруженных сил, и была сделана попытка добиться преимущества в области ядерных вооружений путем разработки ракетной оборонной системы (так называемой программы "Звездных войн") — мероприятия, противоречившего подписанным в 1972 году Договорам по противоракетной обороне (ПРО — Anti-Ballistic Missile Treaty) и об Ограничении стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1). В случае успешного создания такой защитной системы США получили бы возможность первыми применить ядерное оружие, так как оказались бы в состоянии нейтрализовать любые ответные действия.
После распада Советского Союза в 1991 году американский правящий класс снова достиг консенсуса по поводу допустимости ведения превентивной войны и одностороннего утверждения американских интересов при помощи военной силы.
Меньше договоров, больше бомб
Извержение американского милитаризма в постсоветский период приняло особенно зловещие формы во время президентства Джорджа Буша-старшего. Придя к власти, администрация Буша разработала двойную стратегию увеличения военной мощи американской армии. С одной стороны, она перестала считаться с любыми международными соглашениями, ограничивающими право Соединенных Штатов тем или иным образом применять военную силу. С другой стороны, она предприняла меры по дальнейшей разработке военных технологий, включая и ядерные технологии, чтобы открыть путь к их применению в будущих войнах.
В 1999 году контролируемый республиканцами Сенат США предпринял специальные меры, чтобы аннулировать Рамочный Договор по ядерным испытаниям (CTBT), который ранее подписала администрация Клинтона. В 2001 году Буш объявил, что не намерен добиваться повторного одобрения этого договора Сенатом, а попытается договор "похоронить". Данный договор запрещает испытание нового ядерного оружия, но администрация Буша противится такому запрету, так как намерена разрабатывать новое ядерное оружие, которое будет необходимо испытывать.
В декабре 2001 года Буш объявил, что США в одностороннем порядке отказываются от Договора по противоракетной обороне, чтобы иметь возможность возобновить свой проект "Звездных войн", получивший сейчас название "национальной ракетной обороны (National Missile Defense — NMD). Разработка системы NMD остается приоритетной для администрации и является частью ее программы по достижению военного превосходства в космическом пространстве. Как и для администрации Рейгана, нынешним правителям система ракетной обороны откроет перспективу безнаказанного нанесения ядерных ударов по таким странам, как Россия или Китай.
Ранее в этом году администрация Буша, по случаю международного пересмотра Договора о нераспространении ядерного оружия (Nuclear Non-Proliferation Treaty), дала понять, что ее позиция направлена на подрыв самих основ этого соглашения. Данное соглашение позволяет странам, не имеющим ядерное оружие, развивать ядерные технологии в мирных целях — при условии, что эти страны не попытаются обзавестись ядерным оружием. В рамках соглашения ядерные державы также обязуются постепенно сокращать свои запасы ядерного оружия. Новая позиция администрации Буша, однако, отрицает право разработок в области ядерной энергетики для тех стран, которые США называют "бандитскими государствами" (rogue states), например, для Ирана. Одновременно США не только не сокращает собственные запасы ядерного оружия, но и предпринимает меры для модернизации существующего и разработки нового наступательного оружия. Более того, накануне этой конференции, которая завершилась без достижения соглашения, администрация Буша недвусмысленно заявила о своем праве применять ядерное оружие против стран, которые не располагают таким вооружением.
За прошедшее десятилетие США разработали политику применения наступательного ядерного оружия, отбросив концепцию времен "холодной войны", гласившую, что ядерное оружие предназначено преимущественно для сдерживания противника. По имеющимся данным, первые меры против таких стран, как, например, Северная Корея, Китай и Иран, планировались в Обзоре ядерной политики за 1997 года (Nuclear Posture Review in 1997), составленном при администрации Клинтона.
Эта политика приобрела более четкие очертания в другом докладе, попавшем в руки журналистов в 2002 году. В нем Пентагон заявлял, что "старый процесс [контроля над ядерным вооружением] несовместим с необходимой в настоящее время эластичностью в области планирования действий вооруженных сил". В документе содержалась угроза ядерного удара в адрес целого ряда стран. Там также были очень расплывчатые директивы относительно применения ядерного оружия в будущем, согласно которым это оружие может быть использовано "по целям, способным выдержать неядерную атаку", или же "в случае неожиданного поворота в ходе военных действий".
Прошлым летом министр обороны Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) отдал "глобальный временный боевой приказ", якобы допускавший возможность нанесения первого ядерного удара по таким странам, как Иран и Северная Корея. Руководящие принципы, использовавшиеся при планировании войны в Ираке и Афганистане, в качестве альтернативы также допускали применение ядерного оружия.
Администрация Буша предприняла первые меры для разработки нового ядерного оружия, специально предназначенного для использования в боевой обстановке при уничтожении бункеров и убежищ противника. Существующие запасы оружия подверглись модернизации, и, как пишет New York Times в своей статье от 7 февраля 2005 года, "американские ученые разрабатывают ядерное оружие нового поколения, которое будет более мощным и более безопасным в обращении, а также будет дольше сохранять пригодность", чем старое оружие, ныне имеющееся в арсеналах.
США не раз выступали с угрозами в адрес тех стран, которые якобы разрабатывают собственное ядерное оружие и прочее "оружие массового поражения". Последней по времени мишенью подобных угроз является Иран, которому США пригрозили военным нападением, если тот не откажется от своей программы развития ядерной энергетики. Все эти угрозы призваны служить оправданием будущих американских агрессий, в ходе которых отнюдь не исключено применение ядерного оружия со стороны Соединенных Штатов.
Своей политикой превентивной войны США присвоили себе право наносить удар по любой стране, которую они посчитают угрозой сейчас или же в неопределенном будущем. Нет такой части света, где у Соединенных Штатов не имелось бы национальных интересов. Они пытаются постепенно распространить свое влияние на Центральную Азию и территорию бывшего Советского Союза при помощи войны в Афганистане и политического вмешательства, например, на Украине. Они стремятся укрепить свое господство на Ближнем Востоке посредством войны в Ираке и угрозой нападения на Иран. Они расширяют свое присутствие в Африке, не раз угрожали Северной Корее и Китаю, чтобы таким образом обеспечить свое влияние в Восточной Азии.
В таких условиях возможно множество сценариев возникновения войны, в которой может быть применено ядерное оружие. В их числе — не только нападение, например, на Иран, но и американская война с менее важным государством, угрожающая перерасти в крупный конфликт, например, с Китаем, Россией и даже европейскими державами, также располагающими ядерным оружием.
Мы всегда должны помнить о катастрофе, постигшей Хиросиму и Нагасаки. Судьба этих городов является вечным свидетельством империалистического зверства. На фоне новейшего извержения американского империализма события августа 1945 года напоминают об альтернативах, перед которым стоит человечество — о мировой революции и мировой войне, о социализме и варварстве.
Джозеф Кэй
