История

В конце XIX-начале XX века Галичина была под австро-венгерским владычеством, однако термины "украинец", "украинский" употреблялись лишь кучкой украинствующих галицко-русских интеллигентов. Народ не имел о них понятия, зная свои древние названия — Русь, русский, русин. Официально слово "русский" писалось с одним "с", чтобы отличить его от правильного начертания с двумя "с", употребляемого в России. Все журналы, газеты и книги, даже украинствующих, печаталось по-русски (галицким наречием), старым правописанием. Естественно, такая ситуация не могла устроить правительство Австро-Венгрии, Ватикан и польские круги. Окатоличить народ, отвернуть его от единокровного русского народа — давняя мечта подобных идеологов. Активнейшими помощниками в этом выступили ренегаты "из своих", готовые кто за серебро, кто за власть предавать своих братьев на смерть, такие как Шептицкий , Грушевский и им подобные. Программа была такова:

1. Верность Ватикану.

2. Верность Австрии.

3. Союз с поляками.

Тогда же, В. Барвинский, один из лидеров "мазепинцев" заявил: "Нам не нужно никакой полиции, мы сами будет жандармами". Речь шла об "охоте" на православных и русофилов. Наиболее страшно проявилась эта кровавая "охота" в начале Первой мировой войны. На вопрос немца или мадьяра - Ты рус? Несчастный мужик отвечал: - Да, русин, прошу пана. И уже готовая веревка повисала на его шее. Но вскоре не стало хватать виселиц, ибо слишком много было русского народа на Галичине! Для оставшихся в живых было уготовано пекло, имя которому — Талергоф...

Приводимый ниже текст — отрывки из книги историка Галицкой Руси Василия Ваврика "Терезин и Талергоф" (Львов. 1928 г.). Творческую деятельность автор начал в качестве узника именно концлагеря Талергоф, подпольно выпуская лагерные журналы и листовки с описанием австрийских зверств. После крушения Австрии Ваврик проживал во Львове, принимая активное участие в издании "Телергофских альманахов" — подробных сборников, посвященных русскому геноциду, учиненному австро-венгерской властью.

Самым тяжелым ударом по душе Карпатской Руси был, без сомнения, Талергоф, возникший в первые дни войны 1914 года в песчаной долине у подножия Альп возле Граца, главного города Стирии. Это был лютейший застенок из всех австрийских тюрем в Габсбургской империи.

В дневниках и записках талергофских невольников имеем точное описание этого австрийского пекла. Участок пустого поля в виде длинного четырехугольника в 5 километрах от Абтиссендорфа и железной дороги не годился к пахоте из-за обилия песка, на котором рос только скудный мохор. Под сосновым лесом находились большие жестяные ангары для самолетов, за лесом стоял синий вал альпийских гор.

Первую партию русских галичан пригнали в Талергоф солдаты Грацкого полка 4-го сентября 1914 года. Штыками и прикладами они уложили народ на сырую землю. Голое, чистое поле зашевелилось, как большой муравейник, и от массы серомашных людей всякого возраста и сословия не видно было земли...

...До зимы 1915 года в Талергофе не было бараков. Сбитый в одну кучу народ лежал на сырой земле под открытым небом, выставленный на холод, мрак, дождь и мороз. Счастливы были те, которые имели над собою полотно, а под собою клапоть соломы. Скоро стебло стерлось на сечку и смешивалось с землей, из чего делалась грязь, просякнутая людским потом, слезами. Эта грязь становилась лучшей почвой и обильной пищей для неисчислимых насекомых. Вши сгрызли тело из-за теплой крови и перегрызали нательную и верхнюю одежду. Червь размножилась чрезвычайно быстро в чрезвычайном количестве. Величина паразитов, питающихся соками людей, была равно грозной. Неудивительно поэтому, что немощные не в силах были с ними справиться. Священник Иоанн Мащак под датой 11 декабря 1914 года отметил, что 11 человек просто загрызли вши. Нужда и нищета дышали на каждом шагу скостенелой смертью.

В позднюю, холодную осень 1914 года руками русских военнопленных талергофская власть приступила к постройке бараков в земле в виде землянок - куреней - и над землею в виде длинных стодол с расчетом, чтобы поместить в них как можно наиболее народа. Это как раз нужно было кровопийцам, вшам и палачам. В одном бараке набралось человек сотен три и больше. В сборище гразного люда и гражной одежды разводились миллионы насекомых, которые разносили по всему Телергофу заразные болезни: холеру, брюшной тиф, дифтерию, малярию, расстройства почек, печени, селезенки, мочевого пузыря, понос, рвоты с кровью, чахотку, грипп и прочие ужасные пошести...

...Смерть в Талергофе редко бывала природной: там ее прививали ядом заразных болезней. По Талергофу триумфально прогуливалась насильственная смерть. О каком-нибудь лечении погибавших речи не было. Враждебным отношением к интернированным отличались даже врачи.

О здоровой пище и думать не приходилось: терпкий хлеб, часто сырой и липкий, изготовленный из смеси самой подлой муки, конских каштанов и тертой соломы, красное, твердое, несвежее конское мясо дважды в неделю по маленькому кусочку, покрашенная начерно вода, самые подлые помои гнилой картошки и свеклы, грязь, гнезда насекомых были причиной неугасаемой заразы, жертвами которой падали тысячи молодых, еще вполне здоровых людей из среды крестьянства и интеллигенции...

Талергофские невольники в жаркое лето и в морозную зиму, избивая их прикладами, выплавляли свои дороги, выравнивали ямы, пахали поле, чистили отхожие места. Ничего им за это не платили, а вдобавк ругали их русскими свиньями. В то же время вожди украинской партии во главе с разными Левицкими, Трилевскими, Ганкевичами, Барвинскими, Романчуками били тиранам поклоны и пели Австрии дифирамбы...

...Все-таки пакости немцев не могут равняться с издевательствами своих людей. Бездушный немец не мог так глубоко влезть своими железными сапогами в душу славянина-русина, как это русин, назвавший себя украинцем. Вроде официала полиции города Пермышля Тимчука, интригана, провокатора, доносчика и раба-мамелюка в одном лице, который выражался о родном народе как о скотине. Он был правой рукой палача Пиллера, которому давал справку об арестантах. Тимчука, однако перещеголял другой украинец-попович, Чировский, обер-лейтенант австрийского запаса. Эта креатура, фаворит и любимчик фон Штадлера, ничтожество, вылезшее на поверхность Талергофа благодаря своему угодничеству немцам и тирании, появилось в нем весною 1915 года. Все невольники Талергофа характеризуют его как профессионального мучителя и палача. Была это продажная шкура и шарлатан с бесстыдным языком. Народ, из которого он вышел, не представлял для него малейшей цены. Партийный шовинизм не знал у него ни меры, ни границ.

Дьявол в людском облике! Чировский был специалистом от немецкого "анбинден", обильную жатву которого он пожал по случаю набора рекрутов в армию, когда студенты назвали себя русскими. Это "злодеяние" взбесило украинца, австрийского обер-лейтенанта в запасе, до того, что он требовал военного суда над студентами. В канцелярии лагеря он поднял страшную бурю, подбурив всех офицеров и капралов, и радый этому фон Штадлер начал взывать студентов на допросы. Но ни один из них не отступил от сказанного, хотя Чировский со своими заушниками бесился, угрожая кулаками.

Не помогло! Студенты твердо стояли при своем и были готовы за имя своих предков на наибольшие жертвы; их конфликт с напастником кончился тем, что всех фон Штадлер приговорил к 3-недельному заключению под усиленной стражей и усиленным постом, а после этого на два часа "анбинден". Понятно, экзекуцию подвешивания исполнял сам Чировский по всем правилам военного кодекса и регламента. Каменного сердца выродка не тронули ни слезы матерей, ни просьбы отцов, ни обморок, ни кровь юношей, у которых она пускалась из уст, носа и пальцев.

Черная физиономия Чировского перешла в историю мартирологии, претерпенных страданий галицко-русского народа. Ни один украинский адвокат, ни один украинский "письменник" не в силах обелить его. Варварство его дошло до того, что он велел на могиле под соснами уничтожать православные кресты, доказывая немцам, что в этих крестах таится символ русской веры и русской идеи.

Муки в Талергофе продолжались от 4 сентября 1914 г. до 10 мая 1917 г. В официальном рапорте фельдмаршала Шлеера от 9 ноября 1914 г. сообщалось, что в Талергофе в то время находилось 5700 русофилов. Из публикации Василия Маковского узнаем, что осенью того же года там было около 8 тыс. невольников. Не подлежит, однако, сомнению, что через талергофское чистилище и горнило перешло не менее 20 тыс. русских галичан и буковинцев. Администрация Талергофа считала только живых, на умерших не обращала внимания, а число их, как выше сказано, было все-таки внушительным. В талергофский лагерь постоянно приходили новые партии, и с каждым движением русской армии их было все больше и больше. Не было в русском прикарпатье села и семьи без потерпевших. Мало того! Не редким явлением в 1914-1915 гг. были массовые аресты целых селений. Кажется, что 30 тыс. будет неполной цифрой всех жертв в пределах одной Галицкой Руси.

Читатель отдает себе отчет в том, что жандармы, начальники волостей и писари делали каинову работу в силу своих обязанностей, чтобы заслужить себе благоволение, милость, похвалу от своих высших властей. Поэтому можно до некоторой степени простить им провинение, но каинова работа галицко-украинской интеллигенции достойна самого острого публичного осуждения. Между доносчиками-учителями были отвратительные типы. В документальной части Талергофского Альманаха (вып.1) находим характерный донос плац-коменданту во Львове, в котором доносчик, Алоизий Божиковский, пишет между прочим следующее: "Питая безграничную симпатию к австрийским вооруженным силам, обращаю внмание высокого плац-комендантства на каноников-москвофилов львовского компрометирующего материала. Фамилии этих священников: о. Билецки, о. Ю. Пакиж, о .А. Бачинский, о. Д. Дорожинский - известны российской охране, с которой они вели переписку до последнего момента".

Весьма трагическим и даже непонятным явлением 1914 года было то, что священники, проповедники любви к ближнему и всепрощения, нашлись в рядах доносчиков (следует перечисление десятка "самостийников в рясах таких, как С. Петрушевич из с. Колосова Радеховского уезда, требовавший "очистать его село от кацапов", или законоучитель бродовской гимназии С. Глебовицкий, просивший уездного старосту арестовать всех русофилов в городе и уезде. - Ред.).

Рекорд и наибольший успех, достигнутый в состязаниях доносительства, стяжали горе-политики: доктор Кость Левицкий, председатель парламентского клуба, львовский адвокат, свидетель на венских процессах, автор многочисленных устных и письменных доносов, и Николай Василько, австрийский барон, глава буковинского украинского парламентского клуба, бывший грозою на Буковине еще накануне войны.

Доносами были заполнены все газеты украинских партий и в Галичине, и в Буковине, особенно "Дiло" и "Свобода" занимались этим неморальным ремеслом и были информаторами австрийской полиции и военных штабов. Пропасть явных и анонимных доносов сыпалась, и на основании этих заведомо ложных писем падали жертвою совсем неповинные русины не только со стороны немцев и мадьяр, но и от рук своих земляков. Так украинские "сiчовики" набросились в Лавочном в Карпатах с прикладами и штыками на транспорт арестованных, чтобы переколотить ненавистных им "кацапов", хотя там не было ни одного великоросса, а все были галичане, такие же, как и "сiчовики". К сожалению, эти стрелки, прославляемые украинскими газетами как народные герои, избивали родной народ до крови, отдавали его на истребление немцам, сами делали самосуд над родными.

Когда "сiчовики" конвоировали арестантов на вокзал, то бесились до такой степени, что 17 крестьян и священников пали на мостовую и их отнесли в больницу. "Сiчовики" добровольно врывались в тюрьмы; в с. Гнилои Турчанского уезда самовольно производили аресты, гоняли людей и подвергали их разного рода шиканам и хулиганству. Вместо того, чтобы взять в защиту своих братьев перед сборищем лютой толпы, они сами пособляли врагам Руси и, конечно, Украины нести раны и смерть родным братьям. Можно ли это назвать патриотизмом? Здоровое ли это явление - хотя бы "сiчова" песня, записанная крестьянином с. Кутище Бродовского уезда П. Олейником:

Это смакование братской крови вызыявает отвращение от таких "героев". К Сожеланию, еще и теперь их полно на нашей убогой людьми земле, еще и теперь пугают и угрожают Талергофом кровавой расправой. В 32 "Нового часа" (Львов, 11.02.34 г.) какой-то кандидат в палачи кличет: "Нашi недобитки "русских" заворушилися, i саме на це треба звернути увагу i цього не легковажити, але з корнем виполювати хабуззя, яке тiльки завдяки нашiй добродушности все-таки дотепер не щезло".

Наконец, спросим: за что шли на муки в Телергоф русины Прикарпатья? Все славяне, жители Австро-Венгрии предчувствовали ее распад. В предсмертной агонии ее правители, все ее власти становились без меры лютыми и всю свою злость изливали на славян...

...Защитники Руси нашли самую сильную опору в массах галицкого народа. крестьянину трудно было сразу пкрекреститься с русина на украинца, ему тяжело потоптать то, что было для него святым и дорогим. еще тяжелее было ему понять, почему украинские профессора как-то туманно, хитро и облудно меняют Русь на Украину и путают одно имя с другим. Всем своим существом и инстинктом народ осознал, что творится неправда, фальшь, измена, тем более, что предводители украинской затеи явно и открыто перешли на сторону немецкого и мадьярского террора в злые дни войны. Для народных масс непонятна была проповедь звериной ненависти к "Москалям", т.е. великороссам. Верной интуицией, непосредственным восприятием угадывали и чувствовали родство с ними, как и с белорусами, считая их самыми близкими племенами своей малорусской народности. Чем сильнее был напор на Русь, тем упорнее становилась ее защита на Карпатах. За Русь на висилицы, на расстрелы, на издевательства и муки в Терезине, Талергофе, Вене и других вязницах и концлагерях Астро-Венгрии шли тысячи за тысячами и страдали, и умирали за русскую веру своих предков, за русскую церковь, за русскую икону, за русское слово, за русскую песню, за русскую душу, за русское сердце, за русскую волю, за русскую землю, за русскую честь и совесть".

Современные антирусские крикуны, как следует из их собственных речей, в любой момент готовы чинить насилие не только над русскими, но и над украинцами, не разделяющими их изуверских идей (а таких полон Восток, Юг и центр Украины). Дескать, они "зросійщені та мають ментальність малоросів". Все призывы к "декоммунизации" и "дерусификации" показывают слегка закамуфлированные стремления переделать всю Украину по своему желанию и кроваво расправится с неугодными...