21 декабря Иосифу Виссарионовичу Сталину исполнилось бы 128 лет. Прошло всего 54 года после его смерти, но вряд ли кто даже из 50-летних помнит эту дату, которая в течение нескольких десятилетий отмечалась как государственный праздник. И хотя Сталин сегодня у всех на слуху, и рейтинг его повышается с каждым годом, тем не менее, когда минувшей осенью отмечалось 90-летие Великой Октябрьской революции, о нём словно забыли. Выходит, прав был Троцкий, когда назвал Сталина в своих мемуарах «человеком, пропустившим революцию», имея в виду Октябрь 1917-го. Зато на похвалы Троцкому не скупились.
Рекорд побил лауреат Нобелевской премии А.И.Солженицын. В интервью немецкому журналу «Шпигель» он, ничтоже сумняшеся, заявил, что «Октябрьская революция — это миф, созданный победившим большевизмом и полностью усвоенный прогрессистами Запада».
Далее, на корню развенчивая «прогрессистов Запада», Нобелевский лауреат раскрывает своё видение Великой русской революции: «25 октября 1917 года в Петрограде произошёл односуточный насильственный переворот, методически и блистательно разработанный Львом Троцким (Ленин в те дни ещё скрывался от суда за измену)».
Из царского ГУЛАГа — в царский дворец
Новый 1917 год будущий Хозяин Советской империи Иосиф Джугашвили (партийный псевдоним — Сталин) встретил в Красноярске, куда его доставили по этапу 14 декабря из заполярного села Курейка Туруханского уезда. Это была его последняя, седьмая ссылка, самая долгая и единственная, откуда он так и не сумел бежать. Но совершить это было свыше человеческих возможностей. Арестовали же его в феврале 1913-го в Петербурге на благотворительном вечере.
«Помню, как сейчас, он сидел за столом и беседовал с депутатом Малиновским, когда заметил, что за ним следят. Он вышел на минуту в артистическую комнату и попросил вызвать меня. Он сказал, что появилась полиция, уйти невозможно, сейчас он будет арестован. Попросил сообщить, что перед концертом он был у Малиновского. Действительно, как только Сталин вернулся, к его столику подошли двое штатских и попросили выйти с ними. О том, что Малиновский провокатор, никто ещё не знал».
Приговорили Сталина к четырём годам ссылки. «Кажется, никогда ещё не переживал такого ужасного положения, — пишет он из богом забытой Курейки думской фракции большевиков. — Деньги все вышли, начался какой-то подозрительный кашель в связи усиливающимся морозом (37 градусов холода). Нет запасов ни хлеба, ни сахара, здесь всё дорогое, нужно молоко, нужны дрова, но нет денег. У меня нет богатых родственников или знакомых, мне положительно не к кому обратиться. Моя просьба состоит в том, что если у фракции до сих пор остался фонд репрессированных, пусть она выдаст мне хотя бы рублей 60».
Письмо с аналогичной просьбой отсылает он в издательство «Просвещение»:
«У меня нет ни гроша, все запасы вышли, были кой-какие деньги, да ушли на тёплую одежду. Нельзя ли растормошить знакомых и раздобыть рублей 20-30. Это было бы прямо спасение».
Откликнулись лишь Аллилуевы, у которых он жил до ареста и которым тоже сообщил о своём бедственном положении.
Приближался конец срока ссылки, но приближался и конец самодержавия. Дела на фронте шли так плохо, что власти объявили мобилизацию в армию среди ссыльных. Так оказался Сталин в Красноярске, куда он добирался ровно шесть недель в санях на лютом морозе по замёрзшей реке, но, как оказалось, напрасно: медицинская комиссия забраковала его в связи с усохшей левой рукой. Поскольку до завершения ссылки оставалось три с половиной месяца, Сталина не стали отправлять назад в Курейку (туда возвращаться пришлось бы ровно столько же), а разрешили отбывать окончание срока в городке Ачинске.
Там в это время жил в ссылке Лев Каменев, которого связывали со Сталиным дружеские отношения. Оба входили в руководящее ядро партии и были ближайшими соратниками Ленина. Каменев избирался делегатом на 3-й и 5-й съезды партии, Сталин — на 4-й и 5-й. Тогда, в 1907 году в Лондоне они и познакомились, хотя и были земляками: Каменев родился в Тифлисе, где и закончил гимназию. В партийной иерархии они занимали места практически рядом: первый входил в ЦК РСДРП и Русское бюро ЦК, второй был редактором «Правды», в которой Сталин регулярно печатался, начиная с первого номера, и руководителем думской фракции большевиков.
В Ачинске ссыльные лидеры партии встретили сообщение о Февральской революции и отречении царя и с первым же транссибирским экспрессом отправились в Петроград, в который прибыли 12 марта. Они были первыми из видных большевиков, оказавшихся в колыбели революции, и, не теряя времени, взяли бразды правления в свои руки. Только-только начала выходить «Правда», её выпуск наладили Молотов и Шляпников. Они тут же уступили редакторские кресла — редакция, как и весь штаб большевиков, размещалась в бывшем дворце Матильды Кшесинской, одной из ведущих балерин Мариинского театра и любовницы Николая II в его молодые годы. Сталина избирают членом президиума Русского бюро ЦК и представителем от большевиков в исполкоме Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, а главное, назначают с Каменевым соредактором «Правды». Телевидения тогда не было, общедоступного радиовещания тоже, политику несли в массы газеты и уличные митинги, жаркие, бескомпромиссные дискуссии в Советах и партийных организациях.
Среди журналистов социал-демократического направления одним из самых ярких — «золотым пером», как назвал его Ю. Мартов, был Николай Суханов, окончивший в 1902 году в Париже Высшую школу общественных наук (свободный университет для российской революционной молодёжи), где слушал лекции В. Ленина, Ю.Мартова, Л.Троцкого, В.Чернова и других видных марксистов. Вернувшись в Россию, поступил на экономический факультет Московского университета и там же примкнул к эсерам. К 1910 году стал видным деятелем социал-революционеров, за что был сослан в Архангельск. Вернувшись спустя три года в Петербург, редактировал журнал «Современник», преобразованный при участии М. Горького в журнал «Летопись».
Но настоящую летопись в 7-и томах он написал о событиях 1917 года: от Февральских событий до Октябрьских — «Записки о революции», получившие самую высокую оценку как среди лидеров всех партий, так и среди читающей публики.
Есть там и такие строки: «За время своей скромной деятельности в Совете он производил на меня (не на одного меня) впечатление серого пятна, всегда маячившего тускло и бесследно. Больше о нём, собственно, нечего сказать», — так писал о Сталине Суханов, ставший к этому времени меньшевиком. Он был избран в Петроградский совет в первый же день Революции — 27 февраля. Сталин — двумя неделями позже, но сразу же в Исполком, и ещё в его руках был Центральный орган большевиков «Правда». Вот такое «серое пятно».
Спустя несколько десятилетий Уинстон Черчилль вспоминал: «Сталин произвёл на нас величайшее впечатление… Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все, словно по команде, вставали и — странное дело — держали почему-то руки по швам». Однажды Черчилль решил не вставать. Сталин вошёл — «и будто потусторонняя сила подняла меня с места», — признаётся гордый лорд Спенсер, который и сам обладал «потусторонней силой», и немалой.
«Потусторонняя сила» — что есть сие? Сие есть внутренняя сила человека, и есть люди, обладающие ею, даже когда внешне выглядят «серым пятном». Суханов не общался непосредственно со Сталиным, в отличие от Черчилля, поэтому и не мог почувствовать той «потусторонней силы», которая исходила от Сталина. О нём он в основном знал по рассказам своей жены большевички Г. Флаксерман, работавшей в Секретариате ЦК РСДРП(б), которое возглавлял Свердлов. Известно, что между ним и Сталиным были очень прохладные отношения. Сталин держался в тени, но о его деятельности в полном объёме знал только один человек — Владимир Ильич Ленин.
Ленинский «альтер эго»
Вечером 3 апреля в Петроград вернулся Ленин. Курс на взятие власти народом был провозглашен им в знаменитой речи, произнесённой с броневика. В ту же ночь Ленин выступил во дворце Кшесинской с историческими Апрельскими тезисами, в которых начертал курс на перерастание буржуазной революции в социалистическую. Вот как описал это выступление Н. Суханов:
«Мне не забыть этой громоподобной речи, потрясшей и изумившей не одного меня, случайно забредшего еретика, но и всех правоверных… Ленин вообще хороший оратор — не оратор законченной, круглой фразы, или яркого образа, или захватывающего пафоса, или острого словца, — но оратор огромного напора, силы, разлагающий тут же, на глазах слушателя, сложные системы на простейшие, общедоступные элементы и долбящий ими, долбящий, долбящий по головам слушателей до бесчувствия, до приведения их к покорности, до взятия в плен».
Сталин с первого же дня приезда Ленина безоговорочно принял его верховенство.
Выступление Сталина переломило ход конференции: победила позиция Ленина. И во время выборов в ЦК, состоявшихся в заключение Конференции, Ильич лично рекомендовал Сталина в высший партийный орган, так охарактеризовав его: «Товарища Кобу мы знаем очень много лет. Хороший работник на всяких ответственных работах». При голосовании, в котором приняли участие 109 делегатов, Ленин набрал 104 голоса, Зиновьев — 101, Сталин — 97, Каменев — 95. Всего в состав ЦК вошло 9 членов плюс 4 кандидата. Тогда же было избрано и первое в истории КПСС Политическое Бюро из числа первой четверки.
Таким образом, все разговоры о том, что Сталин в 17-м году был неким «серым пятном в партии» — миф, рождённый Н. Сухановым. Он просто не знал всего того, что тщательно скрывали «два сокола ясных»: что Сталин с апреля по ноябрь был «альтер эго» Ленина.
Поэтому забавно читать, что переворот 25 октября был методически и блистательно разработан Львом Троцким, а Ленин в это время скрывался от суда за измену. Во-первых, за какую измену? И где скрывался? Да, в шалаше на сенокосе рабочего Емельянова у озера Разлив — в 34-х километрах от Петрограда. Почти ежедневно Ильич получал всю необходимую информацию. Ленину доставлял её Александр Васильевич Шотман, обрусевший немец. Это был простой рабочий-токарь, вступивший в ленинский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» еще в 1896 году. В 1901-м он был одним из руководителей прогремевшей на всю империю Обуховской обороны, этой первой, но такой яркой зарницы надвигающейся революции. В 1903-м участвовал в работе 2-го съезда РСДРП, на котором безоговорочно принял сторону своего учителя и с тех пор твёрдо стоял на позициях большевиков, а когда грянула революция 1905-1907 годов, избирался членом Петербургского, а затем Одесского комитетов партии, в 1913 году был кооптирован в ЦК и Русское бюро ЦК большевиков. Так что это был не простой связной, а закалённый, опытный и всецело преданный Ленину большевик, которому Ильич абсолютно доверял и внимательно прислушивался к его оценкам внутрипартийной борьбы, которая развернулась в Питере.
Вместе с Лениным в шалаше жил и Г. Зиновьев: там, на свежем воздухе они готовили материалы к предстоящему VI съезду партии. «Укрывище», выражаясь новоязом Солженицына, организовал для них Сталин.
Ему Ленин не просто доверял безгранично, но, будучи гениальным психологом, ощущал родственную душу. Они сблизились в 1913-м в Вене, где много общались, и где по совету Ленина и под его руководством Сталин написал свою первую научную работу «Марксизм и национальный вопрос». Сталин произвёл на Ленина столь отрадное впечатление, что он даже не преминул отметить это в письме к Горькому: «У нас один чудесный грузин засел и пишет большую статью». Но ещё больше он ценил «чудесного грузина» за его организаторские способности и действительно стальной характер.
У Солженицына, как всегда, концы не сходятся с концами: когда Ленин скрывался в Разливе, Троцкий сидел в «Крестах», и уже только по этой причине никак не мог «методически и блистательно разрабатывать односуточный насильственный переворот». Сталин навещал Ленина в Разливе регулярно, не реже, чем дважды в неделю. Через верного Кобу Ильич руководил Центральным комитетом, а также готовил материалы к предстоящему VI съезду партии, который состоялся 26 июля — 3 августа. Он проходил полулегально: Временное правительство, закладывая под себя мину замедленного действия, словно не замечало трёхсот делегатов, обсуждавших ленинский план вооружённого восстания. С двумя докладами: о политическом положении и отчетным, — выступил на съезде Сталин. Он же выступил и с заключительным словом.
Одевался Коба более чем скромно: ходил в заштопанной ситцевой рубашке и заношенном пиджаке. Аллилуевы, у которых он тогда жил, и у которых он скрывал Ленина, пока не подыскали для него надёжного убежища в Разливе, и справедливо решили, что Коба не может руководить съездом в таком затрапезном виде. И они купили ему новый костюм. Он не любил галстуки. Мать Надежды сделала ему высокие вставки наподобие мундира или френча. Таким он предстал перед делегатами съезда, таким он войдёт и в дальнейшую историю.
26 июля — 3 августа состоялся VI съезд партии. С двумя докладами: о политическом положении и отчетным, — выступил на съезде Сталин. Троцкий в то время не только не входил в высшее политическое руководство, но даже не состоял в партии большевиков. Он вернулся из эмиграции в Петроград лишь 4 мая и тут же вступил в так называемый междурайонный комитет. «Межрайонцы» составляли ту часть отколовшихся и от большевиков, и от меньшевиков партийцев, которые действовали по принципу «и вашим, и нашим», или наоборот «ни вашим, ни нашим». Однако Троцкий, этот опытнейший политический волк, быстро разобрался в ситуации и выступил в поддержку Ленина. Ленину же как раз и нужен был такой человек, как Лев Давыдович: превосходный оратор, умеющий зажигать массы и пользующийся у неё популярностью.
Телевидения тогда не было, «фанеру» тоже еще не изобрели, приходилось брать горлом и харизмой. Поэтому и Ленин, и Троцкий, забыв прежнюю вражду (Ленин как-то обозвал Льва Давыдовича в одной из своих статей политической проституткой, а в другой — Иудушкой), заключили политический союз. Перефразируя известное выражение, можно сказать, что у политиков нет ни постоянных друзей, ни постоянных врагов, но есть сиюминутные интересы. Ленин никогда не забывал вихляний Троцкого и после окончания Гражданской войны стал медленно от него дистанцироваться. Свое истинное отношение к нему Ильич откровенно выразил в известном Письме к съезду, написанным им в Горках в декабре 1922-го:
«Троцкий, как доказала уже его борьба против ЦК в связи с вопросом о НКПС, отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела».
«Односуточный насильственный переворот»
После неудачной попытки вооруженного восстания 3-5 июля, подавленного Временным правительством, Ленин и Зиновьев, как уже говорилось, ушли в подполье, Троцкого арестовали, и на хозяйстве остался Сталин. Лев Давыдович просидел в Крестах 40 дней, и был принят в большевики заочно лишь 26 июля на VI съезде партии вместе со всеми «межрайонцами». Вышел он на волю по амнистии 2-го сентября. Ленин к этому времени в связи с осенним похолоданием перебрался в Финляндию в Гельсингфорс (Хельсинки), и уже оттуда передал два письма, по существу директивы: «Марксизм и восстание» и «Советы постороннего», которые поручил зачитать на заседании ЦК 15 сентября не кому-нибудь, а всё тому же Сталину. Но не Троцкому. В этих письмах Ильич ставил вопрос ребром: «Большевики должны взять власть… Взяв сразу власть в Москве и в Питере, мы победим безусловно и несомненно».
Когда 25 сентября резолюция меньшевиков и эсеров о доверии Президиуму собрала 414 голосов против 519 большевистских при 67 воздержавшихся, Чхеидзе покидает место председателя и уступает его Троцкому, избранному на этот пост по предложению фракции большевиков. Однако уже 29-го в зале заседаний Таврического дворца появляется бритый, в парике истинный Председатель, тайно приехавший из Финляндии. Он делает доклад о текущем моменте, который привычно заканчивает лозунгом: «Вооруженное восстание неизбежно и вполне созрело!» С этой минуты все нити будущего восстания сосредотачиваются в руках Ленина, несмотря на то, что в Смольном (боевом штабе большевиков) он не показывается, а скрывается на конспиративной квартире на рабочей окраине Петрограда.
«Связь с Лениным поддерживалась, главным образом, через Сталина», — признает впоследствии в своих мемуарах сам Троцкий. Признание это дорогого стоит, ибо, всячески затушевывая роль своего смертельного врага в организации Октябрьского переворота, Лев Давыдович, тем не менее, вынужден отметить, что Ленин в те дни работал в теснейшем тандеме со Сталиным. И пока Троцкий сидел в тюрьме, а затем заговаривал зубы депутатам Петросовета, основную схему «односуточного насильственного переворота методически и блистательно разрабатывает» в течение почти двух месяцев Петроградский Военно-революционный комитет (ПВРК).
Идея создания такого центра была высказана Лениным в письме «Марксизм и восстание», направленном в ЦК РСДРП(б), том самом, что зачитывал Сталин. Деятельность комитета всё время проходила под руководством Ленина, являвшегося его членом, и с самого начала носила всероссийский характер. 21 сентября (4 октября) Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов принял решение о создании штабов повстанцев в столице и других городах. Вот когда закладывались основы «Триумфального шествия Советской власти».
9 (22) октября пленум Совета приступил к разработке проекта постановления о боевом органе. 11 (24) октября детальный проект постановления составила коллегия Военного отдела Исполкома Совета. 12 (25) октября члены Исполкома обсудили этот проект и с учётом дополнений, внесённых представителями ЦК, Петроградского комитета и Военной организации партии, утвердили Положение об органе восстания и его названии.
В Положении предусматривалось, что ПВРК устанавливает количество боевых сил и вспомогательных средств, необходимых для обороны столицы и не подлежащих выводу из города, разрабатывает план обороны его, принимает меры по укреплению революционной дисциплины среди рабочих и солдат и др. Главная задача ПВРК определялась решениями ЦК РСДРП(б) и состояла в том, чтобы проводить мобилизацию революционных сил на вооруженное восстание, обеспечить его военно-техническую подготовку, объединить в оперативном отношении Красную Гвардию, солдат гарнизона и матросов Балтийского флота.
Съезд Советов Северной области, проходивший 11-13 (24-26) октября в Петрограде, солдатская секция 13 (26) октября и пленум Петроградского совета 16 (29) октября одобрили создание ПВРК. Он был образован из представителей ЦК и Петроградского комитета РСДРП(б), военных партийных организаций, президиумов пленума Петроградского совета и его солдатской секции, Красной Гвардии, Центробалта, Центрофлота, профсоюзов, фабзавкомов, железнодорожного союза, почтово-телеграфного союза, Финляндского областного комитета армии, флота и рабочих, левых эсеров и других революционных организаций.
Председателем его стал Н. Подвойский. Сын сельского священника, он вступил в партию в 1901 году. В Революцию 1905-07 годов — один из организаторов первого в России Совета Рабочих Депутатов в Иваново-Вознесенске. Человек в высшей степени решительный и волевой, он возглавил солдат бронедивизиона, которые захватили дворец Кшесинской — знаменитой балерины и любовницы Николая II. С этого дня здесь разместились Центральный и Петроградский комитеты партии. Подвойский, пользуясь огромной популярностью в солдатской среде, возглавляет Всероссийское бюро военной организации ЦК партии и формирует первые отряды Красной Гвардии. Уже 4 сентября Николай Ильич проводит совещание 230 представителей партийных организаций 68 частей столичного гарнизона. Маскируясь под курсы организаторов выборов в Учредительное собрание, он создал 24 сентября при Военной организации курсы подготовки руководителей восстания на местах.
Рядом с Подвойским возвышается мощная фигура Андрея Сергеевича Бубнова. Купеческий сын, он уже студентом Московского сельскохозяйственного института вступил в РСДРП и, в отличие от Троцкого, был всегда твердым, последовательным большевиком, без всяких виляний «туда-сюда», избирался делегатом 4-го и 5-го съездов партии, а на 6-м вошёл в её высшее руководство. 10 октября Ленин проводит заседание ЦК и добивается принятия решения о подготовке восстания.
На этом заседании Бубнов был избран членом Политбюро ЦК и уже 24 октября руководил захватом железнодорожных вокзалов и станций Петрограда — с этого и началось, собственно, восстание. На следующий день Бубнов был назначен Центральным Комитетом руководителем полевого штаба ВРК, который и осуществлял общее руководство вооруженным восстанием. Но ещё 14 октября Ленин проводит с членами ВРК совещание по практическим вопросам организации восстания. Через неделю на итоговом заседании Подвойский докладывает Ленину о готовности к вооруженному восстанию Красной Гвардии и революционных частей гарнизона. Ленину, а не Троцкому! Спустя много лет в своих воспоминаниях он напишет:
«Не будь меня в 1917 г. в Петербурге, Октябрьская революция произошла бы — при условии наличности и руководства Ленина. Если б в Петербурге не было Ленина, я вряд ли справился бы с сопротивлением большевистских верхов…»
Во всех мероприятиях ПВРК самое активное участие принимает Сталин, одновременно редактируя «Правду». Утром 24 октября на заседании ЦК РСДРП(б) был избран партийный Военно-революционный центр в составе А. Бубнова, Ф. Дзержинского, Я. Свердлова, И. Сталина и М. Урицкого, который вошёл в состав ПВРК в качестве его руководящего ядра. На заседание ЦК в Смольном самого Сталина не было, но явились его посланцы с кипами газеты «Рабочий путь» — так стала называться «Правда» после того, как в июле её закрыло Временное правительство. Собравшиеся встретили товарищей аплодисментами. Все знали, что перед рассветом в типографию ворвался отряд юнкеров и конфисковал отпечатанный тираж. А в номере была опубликована редакционная статья, написанная Сталиным «Что нам нужно», с призывом к свержению Временного правительства и замене его Советским правительством. Коба посылает своих людей в Волынский полк, солдаты которого поддерживали большевиков. Волынцы тут же отправляют на подмогу боевую роту бывших фронтовиков, которые буквально смели юнкеров.
«Когда между актёрами распределялись роли в этой драме, никто не упомянул имени Сталина и не предложил для него никакого поручения. Он просто выпал из игры», — напишет впоследствии, уже будучи в Мексике, Троцкий, забыв, а точнее сделав вид, что забыл, а ещё точнее, просто солгал, потому что не мог не знать, что Сталина избрали в партийный Военно-революционный центр — мозг и сердце восстания: ничего себе «выпал из игры»! Троцкий «забыл» также, что в тот же день он вместе со Сталиным провёл совещание большевиков — делегатов 2-го Всероссийского съезда Советов РСД.
Но всё-таки, где же находился Сталин всю первую половину дня 24 октября?
«Главный штаб восстания был в Смольном. В случае разгрома Смольного были ещё запасные штабы: в Петропавловской крепости и «фронтовые» — в Павловском полку, другой в казармах Балтийского экипажа, третий на «Авроре»
По такой же схеме была организована и безопасность Ленина. Сталин подготовил несколько квартир, о которых знал только он один и связные, которых тоже подбирал он лично. Но ни один связной не знал, в какой именно квартире находился в тот или иной момент Ленин: это знал только Сталин. То, что Ленин доверял лишь ему, говорит тот факт, что даже ближайшим членам Политбюро — Каменев и Зиновьев, с которыми Иьича связывали товарищеские отношения ещё со времен эмиграции, ни разу не были допущены ни на одну из его конспиративных квартир. Не говоря уже о Троцком. Скорее всего, после выпуска газеты Сталин, отправив весь тираж в Смольный, в свою очередь сам отправился к Ленину. О чём они говорили, что обсуждали и что намечали — об этом никто и никогда не узнает.
А в ночь на 25-е Ленин собирает в Смольном заседание ЦК — формировать правительство. Среди присутствующих: Ленин, Троцкий, Зиновьев, Каменев и Сталин.
Переворот
Опираясь на гигантский перевес революционных сил и на ПВРК как штаб восстания, ЦК РСДРП(б) приступил к захвату власти. В середине дня развернулась борьба за мосты. Обстановка требовала от более решительных мер, но штаб проявляет медлительность. Это сразу же почувствовал Ленин и вечером 24 октября, густо загримировавшись, чтобы его не узнали, рискуя жизнью, пересекает город без всякой охраны, в сопровождении одного лишь Юкка (Ивана) Рахьи — бывшего рабочего-металлиста, ставшего одним из видных членов большевистского руководства партии, человек богатырской силы, почему и доверил ему Сталин находиться при Ленине. Дважды по пути их останавливают патрули юнкеров. Но вот Ильич в Смольном и непосредственно становится у руля восстания. Оно должно произойти в ночь на 25 октября: именно в этот день начинал свою работу второй Всероссийский съезд Советов РСД, представлявший власть в России де-факто. Вот его-то Ленин и собирался поставить перед фактом свержения Временного правительства и передачи ему власти де-юре.
К утру 25 октября (7 ноября) Петроград фактически находился в руках восставших. ПВРК обратился с воззванием «К гражданам России», которое было написано Лениным. В этом историческом документе говорилось о свержении Временного правительства и переходе государственной власти к ПВРК.
Но, если верить апологетам Солженицына, таким как С. Земляной, старший научного сотрудник Института философии РАН (только не падайте в обморок), «В отличие от теоретизировавшего в Разливе и Гельсингфорсе Ленина, Троцкий выступал как технолог переворота, как человек, который конспиративно (заговорщически) отлаживал механизм вооруженного восстания и в нужное время привёл его в действие, одержав полную победу». В чём заключалось «заговорщичество» Троцкого, трудно понять, потому что вся деятельность ПВРК проходила по существу открыто, на глазах Временного правительства, которое было совершенно беспомощно изменить ситуацию. Более того, Керенский и его министры уже через неделю знали о решении, принятом ЦК 10 октября о практической подготовке вооружённого восстания. Это решение Каменев и Зиновьев обнародовали 18 октября в газете «Новая жизнь». Ленин расценил их выступление как разглашение фактически секретного решения ЦК и потребовал исключить «штрейхбрехеров» из партии.
Уже почти в темноте Владимир Ильич добирается до Смольного и первое, что он делает — пишет «Письмо членам ЦК», в котором требует сегодня же вечером или ночью свергнуть Временное правительство. «Промедление и отступление смерти подобно», — заключает он. Но Троцкий возражает. Он считает, что решать вопрос о взятии власти лучше на следующий день, когда начнёт свою работу второй Всероссийский съезд Советов Рабочих и Солдатских Депутатов, представлявший власть в России де-факто. Вот его-то Ленин и собирался поставить перед фактом свержения Временного правительства и передачи ему власти де-юре.
В отличие от властолюбивого Ленина Троцкий был невероятно тщеславен, этим он напоминал Керенского.
«Было бы гибелью или формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября, народ вправе решать подобные вопросы не голосованием, а силой… История не простит промедления революционерам, которые могли победить сегодня (и наверняка победят сегодня), рискуя терять много завтра, рискуя потерять всё»,
К утру 25 октября (7 ноября) Петроград фактически находился в руках восставших. Ленин пишет воззвание «К гражданам России». В этом историческом документе говорилось о свержении Временного правительства и переходе государственной власти к восставшему народу. По указанию Ленина Подвойский телеграммой известил все города и фронты о победе народной революции.
Таковы факты. Но тем хуже для них, считает Нобелевский лауреат и рисует собственную картину происшедшего, в которой государственный переворот планировался и осуществлялся под руководством Троцкого, первого в XX веке большого стиля технолога сделанной революции.
Несостоявшийся Предсовнаркома
В ночь с 26 на 27 октября Ленин собирает ЦК и формирует правительство. В него вошли 15 наркомов, из них семеро являлись членами ПВРК. Единственным евреем из этих 15-и был Троцкий, назначенный наркомом иностранных дел. Сталин получил пост наркома по делам национальностей. Главой первого советского правительства стал Ленин. Все рассказы о том, что Ленин предлагал возглавить правительство Троцкому, а тот отказался, ссылаясь на свое еврейское происхождение — чистой воды «фэнтэзи».
Никого, кроме себя, на этом посту Ленин не видел и даже не допускал такой возможности. Почему я так подробно и кому-то может показаться — излишне детализирую, описывая переворот 25 октября и предшествовавшие ему события? Видит Бог, я не хотел утомлять читателей подробностями, которые известны любому студенту — историку. Но интервью, которое дал Солженицын журналу «Шпигель» не имеет ничего общего с тем айсбергом, который представляет собой «Двести лет вместе». Фразу о блистательном Троцком и трусливом Ленине нельзя понять, не прочитав этот объемный и в то же время неподъемный труд. А в этом псевдоисторическом повествовании деятели русской революции выглядят некими марионетками, которыми ловко управляют евреи-кукловоды. Этот навет стоил евреям большой крови во время Гражданской войны, и главным раздражителем антисемитизма был Лейба Бронштейн — Председатель Реввоенсовета Республики и народный комиссар по военным делам. Все победы Красной армии на всех фронтах приписывались ему, и в сознании белых он стал кем-то вроде демона Революции.
Троцкий, безусловно, личность выдающаяся, но только на фоне гигантской фигуры Ленина. Стоило Ленину уйти со сцены и Троцкий сразу же, в течение трёх лет превратился в политический труп. Миф о том, что Сталин якобы прозевал Октябрьский переворот, был усиленно раскручен в период хрущевского развенчания культа личности. При этом переписчики истории, которые ещё вчера возвеличивали Сталина как истинного руководителя переворота, в соответствии с указанием нового руководства партии раскрутили маховик в обратную сторону, и вот уже Сталин — «враг труда, нечаянно согретый славой», «серое пятно» в подготовке и проведении Октябрьского переворота.
На самом же деле всё было наоборот, и ближайшим соратником Ленина, самым доверенным его лицом в партии в период между апрелем и ноябрём, был всё-таки Сталин. Такая любопытная деталь: в Инструкции караулу у кабинета Ленина, подписанной самим же Лениным 22 января 1918 года, лишь два человека имели право входить к нему без доклада в любое время: Троцкий и Сталин. А в первые дни после Октябрьского переворота, Сталину не требовалась и эта Инструкция: он делил кабинет с Лениным и, естественно, являлся свидетелем всех, даже самых конфиденциальных переговоров Вождя.
— провидчески решает Владимир Ильич. Надо взять сначала в руки власть, валяющуюся на земле, а уж потом пусть спорят делегаты до хрипоты: правильно или нет поступили ленинцы. Керенский собирался выступить на суде над Нколаем II, спустя полтора года об этом же мечтал Лев Давыдович. Но сейчас, накануне съезда, он жаждал с трибуны Таврического дворца, в громе аплодисментов провозгласить Советскую власть. Но Ленин своим гением «видел то, что временем закрыто»: как начнутся прения на съезде, и во взаимных обвинениях эсеры, меньшевики и прочие (даже среди большевиков не было единства) проболтают исторический момент. , — писал Подвойский. Особенно проявилась эта абсолютная преданность 29 апреля во время 7-й Всероссийской конференции большевиков, на которой решалась генеральная линия партии. Ленин повторил свои «Апрельские тезисы», в которых намечал курс на перерастание буржуазной Февральской революции в социалистическую, то есть курс на вооружённое восстание. Каменев выступил с резкой критикой этого курса, и тогда в дискуссию вступил Сталин, обычно сохранявший позицию молчаливого наблюдателя. Он не был ярким оратором, говорил с сильным грузинским акцентом, поэтому обрушился на Каменева чуть ли не с бранью. Но именно такой стиль партийных дискуссий начинал входить в моду. (Из воспоминаний старой большевички Т. Словатинской, бабушки писателя Юрия Трифонова).