История

Дикость, подлость и невежество
не уважает прошедшего,
пресмыкаясь перед одним настоящим
(А.С. Пушкин)

Продолжаем разговор о русском языке на Украине и в Крыму.

3. Бегло указав на принципиальные различия между литературными языками восточного славянства, перейдем к рассмотрению одного из важнейших тезисов, которым украинские националисты пытаются объяснить решительное преобладание на Украине русского языка. Речь пойдет о пресловутой "русификации", ставшей, по мнению "национально ориентированных" граждан, главной причиной всех бед украинского народа, чуть было не утратившего национальную идентичность под властью "московских правителей". "Русификация" - это очень удобное слово: при случае оно легко объяснит все наши проблемы в глазах Европы и Америки. Не хотят жители Донецка или Одессы, не говоря уже о Севастополе, переходить на украинский (а то и вовсе отказываются называться украинцами!), да еще смеют требовать для своего языка статуса государственного - объяснение одно: часть местного населения "понаехала", остальные "русiфiкованi". Между тем, очень немногие люди, употребляющие термин "русификация", ясно представляют себе, о чем идет речь.

В XIX столетии в России это слово употреблялось вполне официально и без всякого смущения. Речь шла о деле, казавшимся государственным мужам того времени, необходимым и благородным, а именно о "возвращении" перешедшим под власть России (или как тогда говорили, "воссоединившимся" с ней) западным и юго-западным губерниям их "исконно русского" характера. Кто-то из потенциальных, возможно, скажет: ну вот, что и требовалось доказать, москали хотели лишить украинцев и белорусов их национальной самобытности, переделав в таких же москалей, как они сами. Снова должен разочаровать, речь шла совсем о другом. Как известно, до разделов Речи Посполитой Белоруссия, Правобережная Украина, Подолия и Волынь находились в составе польско-литовского государства и были сильно полонизированы, причем главным образом это касалось местной шляхты. Термин "полонизация" я употребляю в абсолютно нейтральном значении и без всякого осуждения, поскольку он отражает во многом объективный процесс приобщения правящих слоев Западной Руси к более развитой в то время культуре Западной Европы, частью которой являлась культура тогдашней Польши. Однако столичному чиновнику, да и западнорусскому мужику этот процесс не казался таким уж безобидным. С точки зрения чиновника, это было чревато сепаратизмом и стремлением присоединить Украину и Белоруссию к Польше, если та вдруг восстанет из пепла. Мужик же инстинктивно чувствовал в польском шляхтиче (пусть даже и украинско-белорусского происхождения) врага - и не только потому, что тот был паном-крепостником, но и потому, что он являлся чужим по вере и языку. Ничего не поделаешь, наши крестьяне были ничуть не меньшими ксенофобами, чем крестьяне Германии или Франции, и при случае могли проявить себя так, что позднейшим (в особенности советским и "национальным") историкам оставалось только писать о "суровой стихии народного гнева", по возможности избегая излишне красочных подробностей очередной резни, жертвами которой становились десятки тысяч католиков и иудеев.

Одним из путей решения "польского" вопроса в западных и юго-западных губерниях русскому правительству виделась "русификация" (или, говоря на русский манер, "обрусение") края. "Русский народный элемент" должен был получить здесь преобладание, а "польский", соответственно, подлежал вытеснению. Разумеется, когда речь шла о "русском народном элементе", имелись в виду не столько великорусы (их тут практически не было), сколько украинские и белорусские крестьяне, а также те представители местной шляхты, что были готовы вернуться в православие и в "русскую народность". Таких находилось не так уж мало. Например, из волынской шляхты происходил Федор Михайлович Достоевский. Интересно, что многие его родственники в то же самое время окончательно сделались поляками. Вот такие парадоксы истории.

Процесс "русификации" имел много драматических, порой трагических, а порой и комических аспектов (чего стоят строчки Козьмы Пруткова: "А если продуемся в карты играя, / Поедем на Волынь для обрусения края"). Но для нас важно иное - это было совсем не то, что принято понимать под "русификацией" теперь. Она была совсем непохожа на германизацию польских земель Пруссии или даже русификацию польских земель России (Царства Польского), поскольку там речь шла о стремлении вытеснить язык коренного населения (а то и само население, что порой практиковалось в Германии), тогда как здесь имелось в виду поддержка коренного населения (украинцев и белорусов) против того национального элемента, который коренным не считался (поляков или "ополячившихся"). Кто-то, возможно, усмехнется: поддерживали-то, конечно, но при этом называли русскими. Естественно. А что оставалось делать, если украинский мужик на протяжении столетий считал себя русским и сам называл себя так?

Представляю себе новую усмешку нашего оппонента: но неужели вы рискнете утверждать, что царизм (ох, уж этот царизм! украинские и польские учебники по своей терминологии иногда почти не отличаются от советских... интересно, почему?) не запрещал украинского языка? И да, и нет. Бредовая мысль "запретить" живой разговорный язык могла возникнуть разве что в чьем-нибудь воспаленном воображении, тогда как "Царь-реформатор" (а речь пойдет, разумеется, о пресловутом Эмском указе) обладал рассудком весьма трезвым. Однако порой отказывает и трезвый рассудок. В Петербурге как огня боялись польского "национализма". Когда было замечено, что некоторые польские деятели стали питать надежды в отношении малорусов (например, призвав их в 1863-64 гг. поддержать свое восстание против России - разумеется, безуспешно), в Петербурге испугались призрака украинского "сепаратизма". Результатом явилось решение о запрещении научных публикаций и периодической печати на украинском языке (который в то время только-только становился на ноги). Издавать по-украински отныне можно было лишь фольклорные и исторические памятники, при этом набирать их следовало не новой "фонетической" азбукой, а старой "исторической" - практически такой же, как русская. В театре на украинском языке можно было ставить лишь пьесы из "народной жизни". Именно это и называют в популярной литературе запрещением украинского языка. Хорошо это или плохо? Конечно, плохо, однако и тут следует помнить, что никакого "полного запрещения" - а именно так понимают это те, кто при каждом удобном случае кричит о "запрещении украинского языка царизмом", - не было и быть не могло. Никуда не делась зарождавшаяся новоукраинская художественная литература, украинский театр, а те, кто говорил по-украински, продолжали говорить на нем. Широкие массы народа и вовсе не заметили этих страшных притеснений. Школа как была русской, так и осталась. Альтернативой ей до поры до времени была польская. Но именно по ней русификация нанесла смертельный удар, что между прочим тоже было несправедливостью, но по этому поводу у наших борцов за справедливость сетовать как-то не принято.

И тем не менее, страшная ошибка была совершена. Отныне небольшая кучка "украинофилов", многие из которых не были никакими сепаратистами, а просто любили свой край и его народную речь, превратилась в вынужденных оппозиционеров. Родилась легенда, которой потом, словно флагом, будут размахивать многие ненавистники России. Она станет частью классического мифа о "России - тюрьме народов". Самое интересное, что очень многие люди в высших кругах тогдашнего русского общества (и не только малорусы!) с самого начала выступали за отмену несправедливого и неумного указа. Практически никогда он не выполнялся в полном объеме. Революция же 1905 года и вовсе положила конец всяческим ограничениям в отношении украинской печати. Тем не менее, повторяю, ошибка была совершена, а ошибки порой бывают хуже преступлений. Одним из результатов ее стало то, что "украинская национальная жизнь" оказалась вытеснена в Австро-Венгрию и многие из тех, кто считал себя украинцами (таких, впрочем, еще было довольно мало), видели теперь в общерусском государстве своего врага.

И все же, спросят нас, разве нельзя сказать, что косвенным образом русификация наносила ущерб и региональной украинской культуре? В определенном смысле, думаю, можно. Точно так же, как распространение единого общефранцузского языка, возможно, в чем-то обедняло региональные культуры Нормандии или Прованса. Между прочим, это насаждение во Франции происходило куда более жестко, чем насаждение в России общерусского языка - отнюдь не по причине особой злокозненности французских государственных деятелей, а просто в силу большей организованности и систематичности их унификаторских усилий. Запад есть Запад, там если брались за дело, то доводили его до конца.

Возвращаясь к проблеме "русификации", следует также иметь в виду, что порой в своем стремлении к единообразию государственный чиновник мог воспроизводить совсем не лучшие образцы. Но скажем честно, полагать, будто все дурное в жизни южных губерний появилось вместе с "москалями", было бы большим преувеличением. А недовольства действиями администрации хватало и в других областях огромного государства - и на Севере, и на Урале, и в Сибири. Россия в этом отношении не была исключением и, при всей ее отсталости, в ней наблюдались многие явления, характерные, скажем, для Германии или Италии. Иное дело, что там это не сделалось основанием для квазипатриотических легенд.

А вот нам не повезло. И виноваты в этом не только вредоносные националисты. Огромную роль сыграла советская школа, которая, начиная с 1920-х гг. смело брала на вооружение любое положение, призванное разоблачить ненавистный "царизм". В том числе и тезис о русификации, конец которой якобы положила совместная революционная борьба трудящихся разных народов против их угнетателей. И именно в советских учебниках "русификация" стала означать то, что понимается под ней теперь. Так что те молодые люди, которые думают, будто подобные откровения сделались общедоступными лишь с появлением "независимого" украинского государства, а прежде циркулировали разве что среди эмигрантов, тайных националистов и диссидентов, глубоко ошибаются.

И последний, крайне важный момент: термин "русификация" абсолютно неприменим к тем областям нынешней Украины, которые никогда не были частями польско-литовской Речи Посполитой. Говорить о русификации Новороссии или Слободской Украины, изначально развивавшихся как части общерусского государства, не пришло бы в голову в XIX в. никому - ни государственному чиновнику, ни самому ярому украинофилу. Но об этом сейчас, как правило забывают. И это еще одно не самое лучшее наследие советских времен.

Продолжение: Плоды украинизации - Почему на Украине провозглашают жесткую языковую политику - Типы украинского сознания



Автор: Polacco

Недостаточно прав для комментирования