Часть 1 http://www.anti-orange-ua.com.ru/index.php/content/view/1792/
ГЛАВА II. Шахта «им. XIX ПАРТСЪЕЗДА»
С самого детства, как и всякая «сова», я ненавижу, когда меня будят спозаранку. Тем паче, вот так, по-собачьи - тряся за плечо. Да еще во время долгожданного провала в теплый, обволакивающий черный кисель - без живых картинок, чужого надсадного кашля, придушенного шепота и обычной возни перед печкой. В придачу - вымучен, да тело измочалено... И уж тем более - невыносимо, когда это делают подчиненные!
Вырываться из сонного варева все равно пришлось. Да и в пошагово включавшемся сознании вовсю ворочалась чуйка, а это такая подруга - свое возьмет. Наверняка знал - подниматься придется надолго и всерьез, не поспать уж сегодня...
Меж двухсотлитровой стальной бочкой с раскрасневшимся жарким боком и стопой сложенных дерматиновых дверей на корточках сидел взводный-один Юра Жихарев. Отсвечивающий в темноте светлым, сложенный вдвое лист бумаги в его руках, да набитая «во все дыры» разгрузка* угодливо свидетельствовали о непогрешимости интуиции, самовольно взявшей шефство над изнасилованным нескончаемой усталостью мозгом.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Разгрузка (сленг) - разгрузочный жилет, используемый для рационального и удобного размещения на теле военнослужащего различного рода вооружения, боеприпасов и снаряжения.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Слишком небрежно скинув ноги с импровизированного подиума, я быстро и неаккуратно сел. Скривившись и присвистнув от резкой боли, развернулся. Служивший одеялом кусок брезента сполз на пол и, прямо под берцем, высветил размашистую табличку в золоченых виньетках: «Генеральный директор ГП «Родаковоресурсы»».
- Видал, Юрец: Педаля постарался... Даже под жопу командиру - генеральскую дверь! А ты говоришь: «растяпа»...
Тень чуть шелохнулась на слабо мерцающем фоне.
- Если эта мандавошка через пять минут не поставит к воротам ГАЗон, я к его бестолковке эту табличку - шурупами прикручу!
Ну, благодушия от Жихаря ждать, что кота - грамоте учить. Тем паче по отношению к такому подарку, как Виталя Жук. Ну, да и ладно - проснулся уже, включился - можно не морозиться.
- Давай...
Юра протянул листок и подсветил сверху.
Текст со всей очевидностью подтвердил - начинается!
На обратной стороне, какой-то бухгалтерской шифрограммы времен Золотой Родаковской Эры, корявым почерком было начертано три строки: «Митя! Звонила мама. Они уже в Воронеже. У них все хорошо. Выберись за два-три дня ко мне. Возьми две сумки - передам тебе продуктов».
- Радио?
- Да... «Славяносербск-FM».
- Сколько - там?
Юра блеснул фонариком по руке:
- Двадцать один тридцать две.
Блядь! - нет, это просто подлость какая-то - только отрубился!
- Ты, Денатуратыч, Дэн, Антоша с Малютой и Бугаем ну и еще пару хлопцев возьми - грузиться. КамАЗ и «шестьдесят шестой» - на выезд. Салимуллин за старшего. Его и Кобеняка - ко мне. Пять минут на сборы, максимум...
В послании все понятно и просто. Не ясен только такой уровень секретности. Радиосвязь работает нормально. Мобильники - тоже. Нет же, передали команду через «Вести от близких» - местную ежедневку для беженцев. Тогда почему общий вызов «Митя» - это все подразделения и приданные группы комбрига Буслаева? Может из-за «продуктов» - две машины с собой. Но, тогда что за спешка - двадцать-тридцать минут? Ладно, разберемся...
По мрачному подвалу некогда швейного цеха, переступая в темноте через бойцов и оружие, вышел в гулкий коридор. У полуразрушенного лестничного проема в лицо дыхнуло промозглой сыростью. Не вдохновляет! К неистребимой вони пожарища, соляры с краской и сотни наповал убитых портянок привыкнуть можно, к барахтанью в ледяной грязи - нет. А покувыркаться не сегодня-завтра придется, как пить дать.
У бокового входа в то, что некогда было центральной управой базы, перед грузовиком стояло несколько человек. Навстречу выступил Жихарь.
- Все на месте. КАМАЗ на АТП. По пути - заберем.
Пока народ грузился в кузов - поставил командирам групп задачу на время отсутствия. Узнав, что едем в штаб, Кобеняка сразу заволновался:
- Аркадьич, так может - и я?
У мужика жена, взрослые дети, внуки - вся куча-мала домочадцев обреталась у родни где-то под Новым Осколом. Не было случая, чтобы он не воспользовался возможностью позвонить. Потом, наговорившись до матерного ора связистов, упорно гонял бойцов, мрачно приговаривая: «Тяжко в учении, проще в лечении». Сегодня им повезло, ему - нет.
- Степаныч! Не задирай, прошу тебя! Не сейчас... - под шестьдесят дядьке, и отказывать - неудобно, и сам - мудаком себя чувствуешь.
- Броню - подогнать под бугор?
Еще один! Старая песнь Салимуллина... Понимаю, что прав, но как расскажешь, не обидев, что у меня приказ «на ухо»: даже ссать - под себя. Ему же, машины - подай на боевое охранение и отряд - рассредоточь. Видите ли, пятьдесят человек в одном подвале - не годится. А то я, бля, не знаю! Вообще - за «пиджака*» держат...
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Пиджак» (сленг.) - насмешливое наименование в армейской среде офицеров, выпускников гражданских ВУЗов с «военной кафедрой».
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Салам, брат! Как мне - тебе, не посылая, втолковать, что мы будем сидеть в этом подвале, вот так - как крысы, до тех пор, докуда нужно будет? А?
- Ладно, не заводись. Как лучше хотел...
- Да не завожусь я... Жопа болит - сил нет.
- Здесь Илья за старшего, а первую группу и управление - давай ко мне, на АТП?
- Василь Степаныч, уймись! Все будет, как есть... Идите, в нарды погоняйте, водочки накатите и ждите меня с новогодними подарками. Лады?
Тут не выдержал Жихарь:
- Спасибо. Наелись уже. Поехали - время!
- Педя! Я человек добрый, ты - знаешь. Еще раз толкнешь локтем - переебу!
Не воспринимая шуток, ни в какой форме, Жук отодвинулся к самой двери и, развернувшись, стал втыкать передачи, словно вымуштрованный боксер - не отрывая локтя от печени. Редкое дурко, конечно, но водила, - каких поискать. За что и терпели. Даже Жихарь спускал «Педалику» если не все, то многое.
Взводный доехал стоя на подножке до АТП и пересел в КамАЗ. Сзади в кузове, нахохлившись в воротники, тряслась остальная братия. Можно было бы, конечно, встать в крутую позу и приехать всей толпой на «Патроле*», но такие понты чреваты. Армейское начальство не меньше полевиков** джипы ценит и они им, понятное дело, нужнее. Тут даже - не обсуждается.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Имеется в виду внедорожник семейства автомобилей «Nissan Patrol».
**Полевики (сленг) - полевые командиры отрядов и групп неармейских формирований широко использовавшиеся в боевых действиях вооруженными силами всех республик Восточной Конфедерации.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Ехать от Родаковской базы до Сутогана минут пятнадцать-двадцать, да пяток еще, меж остовами корпусов шахты «им. IXX партсъезда», добираться до подземелья штаба группировки. Успеваю...
Приняв на грудь при посадке пару глотков коньяка из Юриной фляги я, умостившись полулежа, с удовольствием закурил. Недаром, убеленные воинской мудростью старшие товарищи говорят, что «свежак» - значительно лучше, чем «перегар». Денатуратыч, непререкаемый эксперт в этом вопросе, даже развернутую теорию выдвинул, включавшую в себя бесспорные доводы от «не так заметно на начальственном фоне», до утонченно-психологического этюда на тему «раз выпил - значит, любит отцов командиров - как на праздник к ним идет».
Интересно, где Жихарь коньяк надыбал? И молчал же, гад. Впрочем, он все время молчит. Пусть молчит. Значит надо ему - так. Пусть переварит все. И сколько бы Степаныч, заботливой наседкой, перья бы не растопыривал - курятник охраняя, а будет, как есть. Или - притрутся, или - сцепятся. Не хотелось бы, чтоб сошлись по-взрослому, тогда точно - кто-то кого-то грохнет. Я даже знаю, кто и кого... Плохо. Хороший мужик Ильяс.
Вчера - за малым... И ведь не хотел расслаблять народ - ясно же, не шары гонять нас сюда кинули. Да только, после недель болот и мокрых засад по приречным балкам квадрата Боровское-Нижнее-Трехизбенка-Новоахтырка, надо быть последней сукой, что бы не дать людям пар выпустить.
Ну да ладно - развести подальше, а там - кривая выведет. Мужики нормальные, а то, что у каждого свой рубец на сердце и пуля в голове, так - никуда не денешься. Можно подумать Саламу в кайф, что он тут - за весь Крым перед каждым, кто за нож или ствол хватается, отдуваться должен. Нашли крайнего!
Да, по честному, мне, вообще, повезло с офицерами. Взять того же Кобеняка. Нянчится со всеми, разводит. Без него, вообще - вешайся. Чего я сам, как армеец, стою по сравнению с ним? Он - подполковник! артиллерист! И я - сержант с перерывом в четверть века. И сколькому научил?! И незаметно как - авторитета не роняя. Про технику, вообще, молчу. Не было бы Степаныча, ничего бы не было. Кто машины с земли поднял? Ладно, БТР, почитай новый, - а ума ему дать! Кто?! Возненавидевший все на свете рубила и волкодав Жихарь? Всю молодость, высунув язык, промотавшийся в «уголке»*, но так и не дослужившийся до козырной должности, по-прежнему старлей Салимуллин? Или бредящий супер фугасами изувеченный прапорщик Передерий?
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Уголок» (жарг.) - уголовный розыск.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Зато, Денатуратыч из любого говна сделает заряд, а из трех мин, пары канистр и кучи хлама - непреодолимое инженерно-заградительное сооружение. Ну, если не нажрется, конечно. Ильяс поведет группу в любую жопу и, не моргнув косым глазом, выведет всех обратно, не бросив ни одного - хоть живого, хоть мертвого. Просто, без нервов чувак. Про Жихаря - вообще молчу.
И вовремя-то как пацаны пришли в группу?! Слава тебе, Господи, что пришли! А сегодня, без них, ни в отряд бы не выросли, да и сама группа заслона, наверняка, слегла бы, где нибудь, если не в Кременских лесах, то в Северодонецке - точно.
Вот уж где досталось, что называется - и в хвост, и в гриву. Как вспомнишь, так вздрогнешь...
***
Труднее всего решиться. Когда же самому себе скажешь: «Все - больше не могу» и сделаешь первый шаг, тот самый, после которого возврата нет - тебя сама Судьба за руку ведет. Все само выстроится так, как надо. Вот и со мной - также.
Заявил, не затягивая, разругался в пух и прах со всеми и, добившись своего - ушел. Только благодаря уникальному стечению обстоятельств - военному перевороту и резкому взлету старого институтского друга от начальника управления пропаганды до Члена Военсовета Республики - вместо «абы куда», попал, куда и должен был попасть - со старта принялся формировать собственную группу. И не просто так, а изначально приданную командиру отдельного «штурмового» полка.
Никто не понял и не принял такого поворота. Почему-то народу казалось, что война если не вот-вот, то, по крайней мере, очень скоро закончится. Но мне-то, в силу должностных обязанностей начальника службы контрпропаганды, сидящему на всех информационных потоках, было понятно другое.
В середине лета ситуация на фронте дошла до той точки, когда наступать фашикам* по-взрослому еще не с руки, а ждать дальше - больше некуда. Блестящий блицкриг ЦУРа при массированной поддержке всего контингента «младоевропейцев»** закончился на подступах Луганской области. Хотели грозно грянуть в литавры, а вместо этого - лишь протяжно пукнули. Решительной победы не получилось, зато вони - на весь мир. Сам - поддавал, статьи тискал, знаю.
Со Слобожанщиной и Донбассом тоже не разобрались, но зато показали себя во всей красе. Точно по политинформационным лекалам моей пионерской молодости: «Звериный оскал воинствующего империализма». Это вам не замырэння*** Новороссии, где обошлось, почти, полюбовно, не считая, вызвавших поначалу столько крика относительно бескровных полицейских операций, да громких арестов, с пальбой в воздух и массовой укладкой народа мордами в асфальт в Днепропетровске, Запорожье и Причерноморье.
И пока в Крыму все плотно и окончательно зависло в нерешаемом клинче, решили наши свидоми**** ребятушки, справедливо опасаясь открытого вмешательства России и Турции, разобраться с Конфедерацией. Да вот - облом вышел. На Востоке их встретили уже не так, как в лояльных, почти правоверно окраинских*****, образованиях. И хваленый поход за «Национальною Еднистью»****** окончился затяжными городскими боями, сожженными поселками, тысячами убитых и неисчислимыми беженцами.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Фашики» (жарг.) - производное от «фашисты». Презрительное наименование войск Объединенных Сил контингентов Сил Оперативного Развертывания и группировок Центрально-Украинской Республики.
**«Младоевропейцы» - неофициальное название ряда стран, молодых членов ЕС, активно поддерживающих европейскую политику США. Лидером этого движения в период войны в Украине выступала, претендующая на доминирующие позиции в Восточной Европе, Польша. Кроме планомерной поддержки курса Америки на раскол и ослабление Евросоюза, она, параллельно, реализовывала собственный проект по созданию буферных зон между собой и РФ в виде протекторатных или дружественных государств - Республики Галиция и Центрально-Украинской Республики, а также зон т.н. «управляемого хаоса» - в республиках Донбасс и Восточная Малороссия.
***«Замирення» (укр.) - замирение. Официальное название первого этапа военных действий ЦУРа против военных и ополченских формирований Восточной Конфедерации.
****«Свідомі, свідомість» (укр.) - сознательные, сознательность. «Сознательный украинец» - одно из базовых понятий украинской самоидентификации.
*****«Окраина, окраинцы и окры, окраинский» (жарг.) - Украина, украинцы, украинский язык. Презрительные наименования ставшие в ходу на территориях Конфедерации с началом боевых действий.
******«Національна Єдність» (укр.) - Национальное Единство. Один из основополагающих принципов официальной политики ЦУРа.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
ЦУР и бронированные армады СОРа, несмотря на море суперсовременного оружия, абсолютное превосходство в технике, полное и безраздельное господство в воздухе, добились немногого - разрезали Слобожанщину по линии Красноград - Изюм, да раскололи Республику Донбасс по линии Краматорск - Артемовск. Ну и еще из неприятного - оседлали, связанную со всеми внутриобластными трассами, магистраль Е40/М-04. Если они дойдут по ней до Дебальцево, то сядут и на вторую магистраль Е50/М-03, именуемую у нас в народе, как «Ростов-Воронеж». Из стратегических артерий останется у нас только Бахмутский шлях. Там ворота - Северодонецк и прямой выход степью на Луганск.
И вот на выдохе операции оказались наши архистратиги перед дилеммой: расколоть Луганщину по-взрослому или, как образно выразился «Команданте» Буслаев, «изъебнуться»?
Разрезать правильно, то есть - по центру, на Север и Юг у них один раз в Донецкой не получилось. Подобный сценарий вполне мог повториться и при прохождении линии Алчевск-Луганск-Станица. Кроме того, прямое заявление России о начале крупномассштабной военной помощи, вплоть до ввода собственных «сил оперативного развертывания» в случае продолжения геноцида русского населения непризнанных территорий, немного охладили горячих брюссельских парней и их киевских шестерок.
И тогда, почесав чубы, решили наши наследники запорожских браткив - лыцарив* кистеня и баула - попробовать иначе. Пробить конгломерат Рубежное-Лисичанск-Северодонецк и потом по малозаселенным, тяжелым для обороны, степным просторам, через крошечный одноэтажный Ново-Айдар, триумфально дотопать до пограничного выступа у села Городище. Кроме того, у них под контролем бы оказалась прямая трасса на Луганск - Бахмутка и попробуй ее удержать в чистом поле.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Лицар (укр.) - Рыцарь.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Если бы у них получилось, то Конфедерация была бы разрублена надвое. Более слабые сельские районы под СОРовскими танками, ЦУРовскими военными и милицейскими частями быстренько легли бы под признанное мировой общественностью «конституционное правительство» и покорно раздвинули бы ноги. Остальных передушили бы в городах - по очереди. Ну, разве что, мегаполисы Харьков и Донецк еще какое-то время продержались бы на подкожном жиру. Только, долго ли?
Как последний вариант сопротивления, у нас рассматривался вопрос отвода всех боеспособных частей на линию конгломерата индустриальных городов: Красный Луч-Антрацит-Свердловск да, возможно, вкупе удержали бы и Краснодон с сателлитами. Крепкий тыл донецких и близость с Российской границей, возможно, и помогла бы закрепиться на этом рубеже. Да вот только до отчаянья плохо, когда рубеж - последний.
Пока с обеих сторон начали концентрацию войск, мою, только собранную по крохам, группу официально придали еще просто комполка и, пока совсем не легендарному, подполковнику Буслаеву. Задача была проста, как кол: шариться в треугольнике Северск-Кременная-Золотаревка и, совместно с другими группами заслона, засадными действиями остановить выход к подступам городов разведку, артиллерийских и авиа наводчиков, а также прочие элитные части противника.
Надо еще учесть, что в группе двадцать один человек с командиром, из тяжелого вооружения один старый РПГ 7*, да на всех - ни одного пулемета, ни одной самой затрапезной снайперской винтовки и ни одного квалифицированного специалиста в ряде таких, необходимых в подобных мероприятиях, дисциплин, как минновзрывное дело, техническая и радио разведка. Да что там говорить, на девятнадцать автоматов - ни одного подствольника**. Двое, вообще без оружия! Даже примитивные самопальные растяжки поставить не из чего: на всю толпу - пять гранат. Офицеров - настоящих, кадровых - тоже нет. Прибавив сюда площадь района - оквадраченных километров так под сто, да условия - реликтовые леса у поймы Северского Донца - нетрудно догадаться об эффективности наших походов за вражеским спецназом.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*« РПГ 7 - реактивный противотанковый гранатомет кал. 40 мм.
**«Подствольник» (сленг) - ГП-25, подствольный гранатомет кал. 40 мм.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
При всем том, что у меня одни мужики, почти все отслужившие и чуть ли не треть «браты афганцы», всех побед - два обстрела вражеских групп с неподтвержденными результатами. Примерно такое же положение было и у других отрядов. Успехи - соответствующие.
Чуть лучше дела обстояли в полку. Опираясь на данные, получаемые от группировки и собственной разведки, постов и блоков прикрытия района; успев отладить хоть какую-то систему взаимодействия с местными органами власти и поселковыми отрядами самообороны, Буслаев, давая возможность самостоятельным отрядам и группам организоваться и набраться опыта, использовал нас, как он сам говорил, «на подхвате».
Только вот, задних пасти, как-то не с руки. После второго выхода я добрался до кунга связистов полковой секретки и, воспользовавшись статусом бывшего аппаратчика правительства Республики, дозвонился до Стаса.
В тот же день, ближе к вечеру, в Приволье - расположение штаба - въехала целая кавалькада из, надутого важностью, джипа и двух грузовиков. Комполка, поняв откуда ветер принес высокое начальство, несколько раз, очень по-доброму, на меня зыркнул, но так ничего и не сказал - у Станислава Эдуардовича, моего однокашника еще со студенческой скамьи, мозги были поставлены правильно и он точно знал, как правильно кормить овец, не вызывая плотоядной зависти у волков.
Кравец быстренько перетер с командирами, что-то показал на машины и, утвердительно кивнув своей охране, двинулся ко мне. Обнялись.
- Как ты? Назад - когда попросишься!
- Да, нет, Стас, спасибо. Ну его на хер - ваш террариум... - тему надо было срочно менять: мой фортель с уходом в боевые он, по старой дружбе, хоть и понял, но отнюдь не принял. А власти у него было всегда - выше крыши, а тем паче, сейчас - после беспрецедентного переворота командарма Скудельникова.
Понятно, что он опасался за друга, но, еще более ясно, что Стасу край как не хватало на посту руководителя службы контрпропаганды такого фрукта, как насквозь прожженный Деркулов. Но и меня подковерный маразм нашего, горячо любимого, правительства достал сверх всякой меры. Так что лучше перетягивание интеллектуальных канатов отложить на будущее.
- Ладно! Потом, брат, поговорим, а то меня Буслаев, после твоего отбытия - с говном сожрет. Чем порадуешь?
- Да так, привез тебе военного барахлишка всякого, чуток. С Иванычем, понятно, поделился - тебе крохи остались; так что - не съест, не бойся. И народу - конкретного, пару человек, тоже выцарапал, даже не спрашивай - как.
Я заглянул через его плечо. У джипа члена Военного Совета Республики (вслух именуемого самими военными не иначе как «высер») стояло трое:
Какой-то затрапезный скособоченный дедок, присев, что-то писал в тетрадку. Рядом, с разбитой в баклажан мрачной рожей, стоял расхлыстанный, как будто его целой псарней травили, рослый парень лет за тридцать. И, наконец, сразу за стариком, бесформенным утесом высился третий - явно деревенское сурло размером аккурат с трактор, на прицепе которого, его, два десятилетия назад, папка с мамкой зачали под пропахнувшим молоком и навозом, распахнутым деревенским небом.
- Ты че, бля, прикалываешься?
- Ни капельки, дружище... - он улыбался во весь рот. Глаза откровенно говорили о том, что он действительно - не шутит... - ты мне за каждого из них, потом, коньяк поставишь и в ножки поклонишься. Народ - конкретный, говорю тебе.
- Угу... И в чем «конкретика» этих клоунов?
- Вот тот, что с гроссбухом - Иван Григорьевич. Фамилия - Передерий. Инструктор подрывник. Дончанин. Гвардии старший прапорщик. И не отставник - с корабля на бал! Да еще и доброволец... - подумав мгновение, Кравец добавил: - После лагеря, смотри, не телепай мужика.
- Да он же - старик!
- Кирьян, не тормози, окей?! Ему годков, чуть больше нашего. Говорю тебе - в лагере изувечили. Ну, и еще... охолостили его там. Он уже после больнички пришел... - выдержав паузу, Стас добавил: - из России пришел. Сам.
- Ни фига себе... Остальные?
- Бугай, не поверишь - фамилия такая, прибился к этим на губе. Сидел за какую-то хрень. Вроде, дезертир. Думаю, бык здоровый, тебе пригодится... - Стас достал сигареты, угостил меня и, смачно затянувшись, продолжил.
- Что до последнего, то тут тема, отдельная. Хочешь, верь, хочешь, нет. Юрий Константинович Жихарев. Бывший командир разведвзвода или, кажись, даже роты, выпускник Рязанского десантного, ветеран Чечни, старший лейтенант запаса, кавалер правительственных наград, беженец-крымчанин, ну и доброволец, знамо дело!
- Эт как же его угораздило-то так, и - в Чечню, и - крымчанин?
- Вернулся, говорит, на историческую родину, как с армии ушел... - Стас подумал и продолжил... - Пацан подрасстрельный. Взят под мою личную ответственность. Не подойдет тебе - сам шлепнешь. Учитывай.
- Нормально! И за какие подвиги такая слава герою Кавказа?
- Не смешно. Что он там натворил и почему ушел из армии, я не знаю. И никто не знает. Сам - молчит. Под трибунал попал из-за Передирия.
- Это как?
- Ты же знаешь, какой сброд в батальонах формирования? Беженцы, добровольцы, дезертиры насильняка*, шпана всякая неприкаянная. Вот, несколько таких кавалеров параши решили прояснить вопрос о «пробитости»** Передерия и вообще, как именно его «опускали». Он, конечно, подорвался, дошло до рук, а тут, как назло, Жихарев. Мне комбат рассказывал. Говорит, тот взял со стола обычный кухонный нож и молча выпустил двоим кишки. Кореша за стволы. Этот - тоже. Еще один приблатненный - с прострочкой в требухе. Народ тупо стал в окна выпрыгивать. Дальше - как обычно. Ты помнишь, как Скудельников на уголовщину смотрит...
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Насильняк» (жарг.) - насильственная мобилизация в воинские части ЦУРа имевшая широкое применение, как и дезертирство призванных таким образом военнослужащих. Термин пошел с ЦУРовских тюрем, зон и лагерей, откуда и были сделаны первые массовые мобилизации.
**Вопрос о «пробитости» - т.е. был ли он изнасилован в концентрационных лагерях. Изнасилования посредством деклассированных элементов широко применялись в лагерях в качестве давления на заключенных, при тотальном попустительстве всех правозащитных организаций стоявших исключительно на стороне признанного мировым сообществом ЦУРа.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Да уж. Это вам не правительство вывести во дворик областной администрации и к стеночке поставить...
- Так, Кирьян, пошел в жопу!
- Ладно. Мне ваша команда нравится, ты - знаешь.
- Берешь людей?!
- Беру, конечно! С такой-то презентацией... Что с оружием?
- Ишь какой! За оружие, брат, коньяком тебе не расплатиться - будешь девок искать и сауну.
- Да без проблем. Отзвонюсь Светке, узнаю каких именно - тебе подбирать.
- Му-дак!
- Да я знаю, Стас. Сорок с лишком с этим живу. Как она?
- И не спрашивай... Задрала! С твоей, кстати, часто видится... Не Ростов, а деревня какая-то. В общем - в две струи мне мозг долбят. Заметь - извращенно! А я - за двоих отдуваюсь. Тебе, сучара, в ломы позвонить бабе? Да?!
- Все, на хрен - закрыли тему. С оружием - как?
- Закрыли! - перекривил меня Кравец... - Сейчас закрою лавочку и поеду назад. Дрочись дальше, с чем есть.
- Стас! Ну не парь, ладно! Что привез?
- Привез... Два ящика мин, взрывчатки и всякого такого. Передерий сам выбирал - достал конкретно. «Кончар», ПК, АГС, две СВД*, десять подствольников и, - для тебя, жаба, персонально - спарку «Шмеля»**. Довеском - гранаты, патроны и прочее барахло. Начальнику тыла лично, при случае в ножки поклонишься. Можешь еще и отсосать, конечно. На будущее - не помешает!
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Кончар», ПК, АГС, СВД - ТКСВ «Кончар» - тактическая крупнокалиберная снайперская винтовка кал. 12,7 мм; ПК/ПКМ - пулемет Калашникова (модернизированный) кал. 7,62 мм; АГС-17 «Пламя» - автоматический станковый гранатомет кал. 30 мм; СВД - снайперская винтовка Драгунова кал. 7,62 мм.
**РПО «Шмель» - Реактивный пехотный огнемет. Состоит из вьюка с двумя одноразовыми контейнерами с выстрелами. Боеприпас термобарический («объёмно-детонирующий», или, безграмотно, «вакуумный»). По мощности, примерно, сопоставим с осколочно-фугасным снарядом кал. 122 мм.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Блядь, обиделся. Ну, все... только к вечеру отойдет.
- Ладно, Стасище... прости, братишка. Тут все - один к одному. Не дуйся. И спасибо, тебе!
- Да, куда там, на тебя - обидишься... Поехал я - время. Да! Алёне что передать? - Кравец стоял, выжидающе смотря мне в глаза. Две бабы реально могут достать кого угодно, даже навороченного члена правительства воюющей против всего мира непризнанной республики.
- Скажешь - нормально все. Малой я звонил в Воронеж. И ей - отзвонюсь. Пусть не колотится...
Обнялись на прощанье. Мой высокопоставленный друг сам уселся за руль, на заднее сиденье полезли бойцы. Дёма, начальник охраны, незаметно приподнял бровь, кося глазами на шефа. Я, скорчив сочувствующую морду, молча развел руками, мол, хозяин - барин. Поговорили, однако. Он ловко упал на передний диван, франтовато уронил меж ног АКМ* и, без слов, прощаясь, в знак приветствия растопырил пятерню.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*АКМ/АКМС - автомат Калашникова модернизированный (специальный) кал. 7,62 мм. Наряду с АК-74 кал. 5,45 мм являлся основным стрелковым оружием войск Конфедерации, и ЦУРа.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Наше оружие и припасы народ уже выгрузил. Над раскладкой стоял Дзюба и, матюгаясь, отгонял особо любопытных.
Пора было принимать пополнение. Подошел...
- Моя фамилия Деркулов. Я - командир отдельной группы заслона, в которую вас привезли. Сначала - разговариваем, потом - принимаем решения. Итак... Ты - Бугай? Правильно?
- Ага...
- Ни «ага», а «так точно». Как звать-то?
- Мыкола.
- И откуда ты такой - гарный хлопэць.
- З Мыколаивкы. Волновахського району.
- Донецкая?
- Ага...
- Понял... Служить будешь или сразу - в бега?
- Ни... Буду.
- А чего дезертировал?
- Та... билы.
- Понятно. - развернулся к своим - Дзюба! Олежа, прими пацана. И покорми - сразу...
- Вы. Передерий. Иван Григорьевич. Правильно?
- Так точно!
- Иван Григорьевич. Все просто. Здесь никого не ебет ваше прошлое и почему вас сюда перевели. Отвечаю! У нас - только добровольцы. Отморозков нет и не будет. Подрывник нам необходим, вы даже не представляете себе - как. Жить будете соответственно. Если решите остаться - буду рад.
- Да ничего. Все нормально. Я - с радостью! - он немного суетился, было видно, что не ожидал такого приема и, явно, был польщен. Дядька действительно был чуть скособочен на правый бок и, правда, казался дедом, хотя, как я успел посмотреть в бумагах, ему было пятьдесят три года.
- Дзюба! Принимай командира нашей отдельной инженерно-сапёрной группы.
Народ радостно охнул. Передерий пошел знакомиться. Оставался последний... Парень стоял спокойно и расслаблено. Смотрел немного исподлобья. Ростом чуток повыше меня. Крепкий, мосластый, видно, что очень сильный и, наверное, резкий. Лицо разбито по-взрослому, постарались от души - но, кажется ничего серьезного.
- Жихарев. Юрий Константинович? - он лишь утвердительно кивнул. Ясно - к дискуссиям не расположен.
- Буду краток... Мне нужен такой офицер, как вы. Кровь из носу - нужен! Что произошло - знаю, вас - понимаю. Ни убеждать, ни удерживать не имею ни времени, ни желания. Если захотите уйти - дам автомат и сухпай на дорогу. Если примете решение остаться - поставлю заместителем командира группы и нагружу сверх всякой меры - мне деваться некуда. Выбор за вами...
Ему потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное.
- Тот, что нас привез, сказал, что вы и ваши люди - из «афганцев». Правда?
- Да. Почти треть личного состава...
Жихарев как-то, почти незаметно, напрягся.
- Очень жаль, что я не встретился с вашим отрядом с самого начала.
Нет хуже пытки, чем заставить боевого офицера просить, или благодарить. Слушать тоже невыносимо. Солдату - патетика и мелодрама - категорически противопоказана. Надо ломать тему:
- Да мы, собственно, только и начинаем... Что вы решите, Юрий Константинович?
- Со мной можно на «ты».
- Со мной - тоже...
- Да! Без вопросов... Какие будут распоряжения, командир?
- Поесть. Переодеться. Зайти к врачам - Олежа покажет. Час, полтора поспать. Приду от комполка - поговорим.
- Есть!
За два дня, что я выторговал у Буслаева, произошло многое.
В первую же ночь исчез Передерий. Как выяснилось, пока Жихарь с Дзюбой принимали оружие - народ успел накатить с дедом «за встречу». Юра, не долго думая, всем вставил по первое число и дал отбой. Но Иван Григорьевич не угомонился. Ночью ушел на поиски чего бы «добавить». Естественно, нашел - этого добра в селе, хоть до смерти залейся. Утром его нашли уже синего. С той поры к нему намертво приклеилась погремуха «Денатуратыч». В дальнейшем подобных казусов старались не допускать.
Жихарь начал пристрелку оружия и подготовку личного состава. Поделили бойцов быстро. Чистых гражданских у меня, считай, не было, так что с базой дела обстояли нормально. Вопросы всплыли только со специализацией и тактикой.
На АГС поставили Олега Дзюбу. Он же, бывший старшина пограничник, из наших - азиатов, возглавил «пулеметно-гранатометную» группу. Снайперов, вернее - тех, кого ими назначили, вывели отдельно и они ушли ко мне - в группу управления с идеей, что я их буду придавать отделениям по оперативной необходимости.
Деду в пару придали Бугая. Как выяснилось на занятиях, рюкзак в восемьдесят килограммов мин, взрывчатки, катушек и прочего сапёрного добра оказался тому не только впору, но и по силам. При всей простоте, и даже какой-то бытовой хитрости (я думаю, что и сто килограмм за плечами - ему не особо в тягость) парнишка был предельно исполнителен. Ну, и плюс, конечно, за ним - идейно-политическое воспитание Передерия. Мой новый зам сразу очень доходчиво, на пальцах, объяснил Мыколе, что он с ним сделает, ежели «Грыгорыч опять нажрется». Кажется - понял.
Передерий к середине дня очухался и выглядел достаточно бодро. По такому случаю, он, вместо общей подготовки, лично для меня прочел двухчасовую лекцию на тему: «Мины, как альфа и омега партизанской войны». Мужик без дураков, душой влюблен в свое дело и знает его, судя по всему, досконально. Вечером, для разрядки от дневной беготни, развернутый вариант этого «краткого курса» прочитали личному составу - под карандаш, да с последующим зачетом у, стремительно восстанавливающего свой статус, Денатуратыча.
Единственной проблемой оказались снайперы. На крупнокалиберку, вообще, поставили Кузнецова. Антоша - один из самых молодых бойцов группы - из всех войн на своем веку участвовал только в компьютерных битвах. Но зато, бывший сетевой администратор, походя и в лет разбирался с любыми техническими заморочками, да и стрелял, до удивления, неплохо. Все равно эту пушку держать лучше поближе ко мне, вот пусть и ходит в командирской группе.
На СВДшки поставили Прокопа и Старого. А что делать?! Серега Прокопенко у себя в Гардезе* дослужился до старшего сержанта и хоть всю службу просидел в боевом охранении бригады, стрелять умел - каждому бы так. И коль уж он наотрез отказался командовать чем-либо и отвечать больше, чем за самого себя, то и - флаг в руки. За Вову Стародумова и говорить нечего - с той же пятьдесят шестой, мужик, которая десантно-штурмовая. Только вся служба - в третьем батальоне, а Бараки-Барак - не цацки-пецки, тут и говорить нечего.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Гардез - населенный пункт в ДРА, место дислокации легендарной 56 ОДШБр, 3 батальон которой был дислоцирован в районе Бараки-Барак и вел боевые действия высокой интенсивности.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Половину второго дня - пристреливали. У меня, тем временем, срослось с Буслаевым - дал добро. Иду порадовать Жихаря, смотрю - сидят у оврага, курят...
- Что сидим, не стреляем?
- Отстрелялись, Аркадьич. Нормально все. Получается.
Вот я бы удивился, если бы не получилось...
Заместитель командира группы все эти дни присматривается ко мне. Видимо, решил все же, разок, проверить на слабинку.
- Кирилл Аркадьевич, тут такое дело... Ты ведь снайпером Афган начинал?
- Стрелком гранатометчиком. РПГ - в карантине, АГС в роте. Надеюсь, ты меня вторым номером - не поставишь?
Народу шутка про «второй номер» понравилась. Весело, уже хорошо...
- Ну, в снайперах-то тоже - походил по зеленкам*?
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Зеленки» - зеленые зоны в ДРА. Традиционные места засад и обстрелов колон и частей ОКСВА.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Юра. У нас высокогорье, в основном, а не зеленки. Год лазил с эсвэдэхой... Ты к теме давай, а то так заходишь - издалече, я бояться начинаю.
- Да... рассказал бы из специфики, что-нибудь, пока теоретическая часть.
Вот гаденыш! И глаза-то, под синяками, такие невинные. Ну, ладно...
- Хорошо. Задача: представим диспозицию. Противник на открытой местности. Дистанция - четыреста метров. Вопрос - куда именно и как будете осуществлять прицеливание?
Не уловив в интонациях подвоха, Юра, соображая «к чему бы - это?», смотрел на подчиненных. Первый ожил Прокоп.
- Маховичок на четыреста, по верхнему угольнику - в середину корпуса. Ну, поправки, какие, если че - там.
- Ну, а ты, чего - думу старую гоняешь?
Стародумов растянулся в улыбке.
- Да так, вроде, и есть. Чего ж там - еще?
- Понял... Рассказываю. Во-первых. Маховик углов прицеливания у вас и так - «на четыреста», это - дальность прямого выстрела СВД, вернее четыреста сорок метров, если я ничего не путаю. Следовательно, не хрен вообще его трогать в условиях леса и города. Вот когда будут дистанции - тоды и крути. Второе. Боковые поправки тоже - нехрен лапать. Пусть стоит, как пристреляли - здоровее будут. Тем паче - на таком расстоянии...
- Аркадьич, ну, ты нас прямо, как того чукчу, опустил! Ваще ничего руками - не трогай. - Серега с Вовой, не уловив тонкости момента, откровенно развлекались.
- Не перебиваем командира! Записывать - заставлю.
Ага, Жихарь, интересно тебе?! Не усидел на попе - засветился. Ну-ну... Сейчас огорошу, подожди чуток.
- Продолжаем. Третье и последнее. О чем, собственно, и разговор... Я, изначально, имел в виду - КАК осуществлять прицеливание. Не по наставлению, а по сути. Уловили? Ладно... на примере. Вернее - рассказываю... Ни в коем случае нельзя целиться в человека. Нельзя даже думать о нем, как о мишени. Вообще, о нем - забыть, и никак - не думать! Выключить эту функцию в мозгу. Если позволяет кратность прицела и дистанция, нужно целиться в элемент одежды, в деталь экипировки, в цветовое пятно, на крайний случай. Если далеко - в силуэт. Но абстрактно! Не в человека! Не думать вообще о нем, как о личности, о солдате, духе*, враге. Просто - никак. Полный мороз в голове... Ясно?
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Дух, душара» (сленг) - здесь, как душман, моджахед - традиционный противник времен войны в ДРА.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Только сейчас заметил, насколько пристально и внимательно меня слушают. И лица - серьезные, все хихоньки - словно ветром сдуло. Даже мой зам, кажется, сражен... Ну, и шо, хлопчику, пэрэвирыв?
- А для чего - так? Это - что, мистика, какая?
- Вова! Нас всех учили в одно время. Ну, может нашего старлея, чуток позже. Тогда, ты помнишь, не было такого слова, как «мистика». Мы жеть - материалисты, забыл что-ли?! Значит, мысля, что? правильно - материальна! Уловил, старик?!
Народ продолжал осмысливать.
- Браты, если серьезно, я не знаю, почему - так. Вернее, догадываюсь, а точно - не знаю. Но - работает. Поэтому. Принял решение валить - вали! Но не воспринимай цель, как живое. Все - просто. Чуток потренироваться и начнете делать зарубки на прикладах. Говорят, с ними хорошо в плен принимают - по-доброму.
Смеются. Это хорошо. Значит - запомнят.
Вова решил добить все, что знал, до последнего:
- Это - понял, Кириллыч. Я, чего-то думал, что ты про коленку расскажешь...
- Какую еще, бля, «коленку»?
- Ну, типа, бацнул в ногу, его вытаскивать - ты следующего...
- Угу, понял: «К вечеру батальон, прыгая на одной ноге, потянулся на юг».
Хоть и весело всем, а глазенки то - горят. Ладно...
- В общем - так. Объясняю один раз. Сами напросились - теперь не обижаться. Уговор?
Прижухли, чуток. Хорошо...
- Про коленку. Сомневаюсь, что в жизни вам попадутся такие пляжные условия. И уж, тем паче, что вам позволят сделать более чем два выстрела. Скорее всего, в обратку вы, наверняка, получите срочный бандероль из тяжелого гранатомета, типа немецкого «Бункера»*, а, вероятнее, схлопочете в сопатку из самой навороченной в мире контрснайперской винтовки - 125-мм танкового орудия.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Гранатомет Panzerfaust с ракетой Bunkerfaust (Bkf 3).
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
О колене, как цели - просто молчу. Жизнь не кино - ведь это, вы, на собственной шкуре прочувствовали. Если стрелять, то - в низ живота. Пулевое ранение в мочевой пузырь, да сквозь пластину броника, дает на редкость феерический болевой шок и очень хреновую транспортабельность - человека четыре, плюс плащ-палатку, или носилки. В полевых условиях, пулевое - в брюшную, почти всегда - вилы, только не сразу. Ну, если, конечно, не задели аорту - слева, или печень - справа. Ну, это - так... Запомните, пацаны - вы не снайперы, в том понимании, какое обычно в это слово вкладывают. Вам ими только надо будет стать - скоро будем в городах рогом упираться. Пока вы обыкновенная пехота, только вооруженная более мощным и точным, чем Калаш, оружием с оптикой. Не более того! Но и это - не главное. У снайперов - сама стрельба, дело третье, или, даже, четвертое. Суть снайпера - в умении вычислить время и место, скрытно выйти на расстояние точного выстрела, и потом, благополучно вернуться живым, по заранее проторенной тропе. Разведка, целееопределение, выбор и осознанное создание! своей позиции, маскировка и постоянный анализ - вот что такое снайпер. Плюс - нервы из проволоки, соображалка, как Антошин компьютер, и терпение, как у морской водоросли, а уж потом, - стрельба, винтовки, прицелы и орден - во всю грудь.
Братишки - глазами жрут. Жихарев тоже - под впечатлением. Закрепим...
- Ладно, занимайтесь. Юра, вам еще час на стрельбу... Они у тебя с одного глаза стреляют?
- Да...
- Ну ты даешь! Отставить, на хрен - сразу с обоих. Пусть с пупушка глаз ставят... Народ! Не тормозим - это вообще просто. Смотрите. Вы оба - правши. Вот приклад, плечо, локоть, щека... Вот прицел, вот правый глаз. Оба глаза - открыты. Сектор воспринимаешь, как бы левым, а непосредственно прицеливание осуществляешь - правым. Как внутри головы - переключатель. Понятно? Попробуйте! За полчаса практики врубитесь, ничего сложного. Зато в деле никогда не будете слепы.
Третий загруз подряд моих, в общем-то, простых мужиков - поставил по стойке смирно. Так, глядишь, бойцы и честь начнут отдавать. Теперь, наш зам...
- Брат, ты ведь должен знать: туннельное зрение - ломать любыми средствами и без всякой жалости. Стрельба с одного глаза через оптику, самый короткий путь к «тунельке». Яволь?
- Есть, командир. Не вопрос - сделаем.
Отошли чуток, как бы провожая меня. Глянул, пацаны своим увлечены. Не выдержал...
- Ну, и че, душара, - проверил?
Старлей улыбнулся, скорчившись от боли в разбитых губах.
- Святое дело, Аркадьич, нам же вместе - ходить...
- Юр, в понятиях - не путайся, хорошо?! Это мне с тобой - «ходить», а тебе - «с нами», уловил разницу?
- Легко! - он опять перекошено улыбнулся... - Ты больше народ так не грузи, с наезда. Сейчас репу почешут и пойдут назад за автоматами.
- Ничего, десантура - она к побоям привычная... - помолчал и решил, еще разок шпильку сунуть: - Ну, и не пехота, конечно...
Жихарь с интересом посмотрел на меня.
- Не любишь ВДВ?
- Хех! Кто ж вас любит-то, Юра?! Вернее, раньше - не любил, по горячему еще. Сейчас мне похер, кто - откуда. Да и пацаны, сам понимаешь. Проехали, короче...
Он чуток помолчал, по своему обыкновению, и спросил:
- Кирилл Аркадьич, скажи честно, откуда ты все, что рассказывал, знаешь?
- Да нас неплохо готовили.
- Понятно... В общевойсковых, да еще и рядовому составу, такого - не дают. Даже не вопрос. Тут ты, командир, не договариваешь.
- Да нечего договаривать, вот и все. Значит, попались офицеры, неравнодушные, дали больше, чем требовалось... Не грузись, лады?! Закончишь с пацанами - сразу ко мне. С Иванычем договорились - дал «добро». Сегодня готовимся. Завтра - играем.
В разговорах с Жихарем и Денатуратычем, прояснились некоторые моменты. И раньше мы о них догадывались, а Буслаев тот прямым текстом, не стесняясь в выражениях, разъяснял «откуда в жопе - алмазы», указывая на техническую разведку противника. Да и беспилотники* крутились в небе с утра до ночи, и с ночи до утра. Посты прикрытия, сельская самооборона и местные постоянно засекали группы и отдельных наблюдателей.
Юра мне, на досуге, вкратце поведал о переносных средствах разведки. Из всего перечисленного им изобилия, я, по собственному опыту, помню лишь ночные бинокли, да валявшуюся у нас в оружейке какую-то переносную РЛСку**. Правда, таскать ее с собой в горы желающих, как-то не находилось, а по сему «с чем ее едят», тогда осталось для меня тайной.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*БПЛА - беспилотные летательные аппараты, одно из самых эффективных средств тактической разведки описываемого периода истории. На солдатском сленге - «биплы».
**РЛС - радио локационная станция.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Как выяснилось, этого добра в мире - без счету. Особенно, у наших заграничных друзей, которые, не жалея, снабжали своими техническими примочками армию ЦУРа. Больше всего меня «порадовал» раздел о радиоразведке и возможностях оперативного глушения, и, совсем уж конкретно, о носимых тепловизорах. Блядь! Двадцать первый век у них, видите ли, на дворе, а мне - что делать?!
Под эти условия, всей толпой разработали достаточно элегантную операцию. Когда план более-менее вырисовался и перестал походить на детский лепет - я пошел к комполка.
Буслаев, на удивление, с порога не послал, а, выслушав версию - поддержал. Правда, достаточно своеобразно:
- Деркулов, если ты решил меня заебать, то ты нашел не ту сраку. На мою, и без тебя, мозгоебов хватает... - комполка помолчал, чуток, и продолжил: - Это хваленое «Часов-Ярское перемирие» - филькина грамота. Подтереться и забыть. Мы - ни пункта не выполнили. Они - тоже. Со дня на день ЦУРюки вмажут по нам всеми своими силами. Бедные мы будем - поверь и здесь, и в Северодонецке, и в Луганске. Дай нам Боже успеть группы прикрытия вывести. С другой стороны, эти красавцы шастают у нас, как у себя дома. Скудельников мне последнюю волосню на мудях повыдрал. Результаты ему - подавай! И будет лютовать, сука, дальше - ты ж его лично знаешь. Когда отгребем, еще повесит на меня срыв разведдействий противника... - видно было, что давно мужику неймется о наболевшем высказаться. Подполковник, наконец, встал, подошел ко мне. Внимательно, немного снизу-вверх, посмотрел и, как бы, мысленно померявшись ростом, шириной груди и выпуклостью живота, вдруг, ободряюще хлопнул всей лапой в плечо: - Хорошо, давай! - и, словно напутствие, закончил: - Обосрешься, лучше не возвращайся.
Дальше дело пошло, как по маслу. Даже сам полкач принял непосредственное участие. На подготовку ушел еще один день. За это время мы с Жихарем смотались на рекогносцировку и, заодно, лично поговорили с Серегой Трофимовым - командиром взвода прикрытия из батальона майора Колодия.
Комбат, обладавший на редкость подходящей его фигуре и характеру знаковой кличкой Колода, обстоятельно выслушав нас, спросил:
- А шо каже Дмытро Ивановычу?
- Добро дае, Мыхайло Богдановычу! Да, вот только без тебя, все под хвост - дядьке лысому, а не операция.
- Ну, гаразд...
- Спасибо! Еще надо: шестьдесят шестой ГАЗон, к 15-30 - под навесы элеватора а тебя, Богданыч, лично, в штаб полка - ровно на два часа.
- Добрэ... - буркнул Колодий, и скривился так, словно ему чарку перекисшего кваса налили, вместо «горилки». Понятно, против Буслаева не попрешь, тот сам - похлеще бронекавалерийской бригады СОРа будет. Когда выходили, Богданыч, на дорожку, пробурчал себе под нос, но так, что и мы - услышали:
- Дай - тэ, дай - цэ. Я вжэ не в тому вици, шо б даваты по два разы...
К 15-00, штаб операции окончательно выработал план взаимодействия - путь и порядок выдвижения, маршруты отхода и прикрытия, тексты условных радио команд и сигналов. Понеслась...
В 15-45 «Команданте», сидя на своей КШМ* где-то между Лисичанском и Северодонецком, вызвал комбата и по открытой связи поставил тому задачу - срочно прислать в штаб группировки одну БМП (дословно: «Только не распиздуху, какую-не-то!») и человек пять-семь бойцов для сопровождения некого лица.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*КШМ - командирская штабная машина.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Вышло очень правдоподобно. Колодий, привычно став в обиженную позу армейского вола, на котором пашут-пашут - вот-вот насмерть ухайдокают, на чистом окраинском убеждал полкача «шо вин, нэ як - не може... та людей - нема... та що цэ такэ - коиться...» и далее, по давно накатанной колее. Буслаев грозно орал матом и весьма убедительно обещал употребить Богдановича «во все дыхательные и пихательные», если машины с личным составом к 18-00 не будет у штаба.
Весь этот цирк мы с Жихарем слушали по двум, выделенным группе на время проведения операции, «сто сорок восьмым»* уже находясь в кузове. То, что связь прослушивают, сомнений не было. То, что территория может просматриваться - были. Решили не рисковать - толпа террасами, положив затылки на грудь задних товарищей, как в кинотеатре, сидела на дне кузова, а тент прицепили так, что он болтался и, хотя прикрывал всех, - со стороны, особенно в движении, создавалось впечатление, что машина - пуста.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*[1] Р-148 - переносная, приёмопередающая армейская УКВ радиостанция звена «рота-взвод».
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Тем временем комбат вызвал командира роты майора Воропаева. Второй раунд прошел примерно в том же ключе. Колодий плакал: «ну, що тут зробыш... та цеж нэ я... а мэни шо робыты», ротный упирался до последнего: «да где их взять... Михаил Богданович, вы же знаете... нет, это дурдом какой-то».
Третьим на сцену Воропаев вышел на пару с Трофимовым. Там все было намного прозаичней: машину - туда, машину - сюда, отсюда - снял, сюда - поставил, и вообще - исполнять, твою мать, молча. Под конец беседы всплыла, так нами до конца и не отрепетированная оказия с машиной. Серега стал чуток путано доказывать майору, что ему некуда девать какое-то имущество, палатку и прочее, да людей снять - перебросить. Вроде, тоже - убедительно, даже я - поверил! Наконец-то окончательно сошлись на том, что Воропаев пришлет за БМП еще и «газон». С чем мы и отчалили.
Буквально через двадцать минут, под наши спаренные с Жихарем шипящие матюги, бойцы группы спешно выгружались в, разрезанном дорогой надвое, ярочке меж Белогоровкой и Золотаревкой. Еще через десять-пятнадцать - мимо, скрывавшими нас среди кустарника и деревьев, массетей, по направлению в Лисичанск, прошла мини-колонна БМП и, считай родной, «шестьдесят шестой».
Место было, без вопросов, аховое! Казалось бы, Луганщина, это вам не Гиндукуш и не отроги Памира. Да что там Афган - даже не Карпаты или Полесье, а места есть, самой природой, созданные для засады. Причем, с какой-то своей, колоритной, особенной подлянкой.
Когда окончательно стемнело, и мы предельно осторожно вышли к цели, Жихарев, не поленился и бесшумно слетал еще раз глянуть - с овражка на устье балки. Пришел довольный. Действительно. Если встречаемой нами группе выходить скрытно, то им придется пользоваться складками местности. И выходя из оврага в балочку, создавалось обманчивое впечатление, что ничего не меняется - все то же самое: овражек, кустики, деревья. Полная иллюзия безопасности и защищенности от постов. И лишь пройдя до середины прямой линии метров тридцать - там, где и планировался центр засады - замечаешь, что ты уже аккурат посередине жаровни - меж непролазными кустами и, плавно заворачивающим, вытянутым скатом склона балки.
От БМП на холме слева (прыщ на окраине села, тоже мне - высота!), если смотреть по ходу выдвижения группы противника на город, - километр четыреста. От второй, Серегиной, на пригорке справа - ровно два, ну, может чуть больше. Для глаза ночью - не видно ничего. Но Трофим утверждает, что со своей стационарной РЛС засечет движение даже одиночного бойца на дальности чуть ли не вдвое больше, чем эти расстояния. Жихарь уверенно подтверждает. Совсем не те переносные игрушки, типа моей, что в оружейке пылилась.
Складок местности тут предостаточно. Растительности - по пояс, и кустарника - по маковку, да деревьев - одиночных и группами - еще больше. Даже что-то типа лесочка - прямо по курсу. В нем, кстати, ручеек начинается, на лето - пересыхающий, один из тысяч безымянных притоков Донца. Если стоит задача просочиться мимо машин прикрытия, то надо взять по правую руку от русла и, прижимаясь влево, пройти у края леса по оврагу и нырнуть в балку. С нее выползти на убитое шоссе меж одноименными Белогоровками - селом и станцией и... здравствуй город Лисичанск! До тебя, отсель - всего пять километров.
Именно поэтому, Колодий с Воропаевым, настоящие кадровые офицеры и совсем-совсем неглупые мужики ставили на этом участке взвод Сереги Трофимова из трех машин, а не из двух, как сейчас. Да еще собственными секретами и нашими группами перекрывали зону спереди и сзади. На чем, собственно, и весь расчет строился - место я еще в первом выходе заприметил. Главное, чтобы нас самих - не засекли раньше времени. Тут дело такое: охота на кого-то может легко и быстро обратиться в погоню - у них тоже разные группы есть, и по оснащению, и по готовности рвать «москалыкив» зубами.
С учетом всех факторов и подобрали место, хотя оно и вынесено вперед от линии машин дальше, чем хотелось бы. Зато итог - залюбуешься.
«Гнездо», как обозвал стоянку Жихарев, сделали там же, где и отсиживались - на месте высадки. Замаскировали под сетями вещмешки, сухпай и запас воды в двух пятидесятилитровых кегах. Здесь же, при отступлении по основному плану, назначили и место сбора группы.
Дыша через раз, выдвинулись на позиции. Разросшийся вширь, густо поросший кустарником и отдельными деревцами, обмелевший овражек у входа в устье балки - вновь углублялся и сжимался до теснины метров на десять в ширину. Сойдясь в этом месте, два ската балочки потом постепенно расходились метров до тридцати у самого поворота, плавным виражем закруглявшим дорогу влево к Белогоровке.
Расстояние от входа до конца поворота составляло порядка восьмидесяти метров. Прямая - до начала виража - метров пятьдесят. Отсюда и плясал. Расположились английской буквой «L». Точно по канонам, так любимой военными, привязки ориентиров - по циферблату часов. Путь прохождения встречаемой нами группы по местности точно соответствовал положению стрелок на «15-00», где «минутная стрелка» - длинный отрезок пути, «часовая» - короткий, после поворота, а соединение «стрелок» - начало виража.
На малом плече - во фронт гостям я поставил огневую группу под командой Дзюбы: АГС, ПК, плюс два «свободных» автомата гранатометного расчета. Они, по замыслу, должны были пропустить головной дозор и рубануть идущих следом - в лоб, уверенно накрывая их по всей длине, да с возможностью отсечь пулеметным огнем от холма по правую от противника руку - длинное плечо буквы «L».
Кроме того, огневая прицельно простреливала сектор овражка на все десять метров ширины устья, а, учитывая, что АГС я поставил левее пулемета, то их углы накрывали заросший овраг практически на всю ширину. Ну, это так - на всякий пожарный - ежели почетная делегация «первого заклания» вырвется из огневого мешка или несколько групп идти будут.
Чтобы обезопасить Олежу и его бойцов, пришлось сдвинуть позицию более чем на сорок метров назад, в глубину, и они точно заняли точки циферблата на точке «17-00» - для гранатомета и «17-30» - для ПК. Но теперь образовалась мертвая зона - не накрываемый ими участок в семь-десять метров. Зато, вероятность обнаружения дозором сводилась к нулю. Была еще одна опасность - пулемет в темноте и горячке боя мог хлестнуть по склону холма и зацепить основное ядро нашей группы. Эту задачу я решил самым примитивным и надежным способом - взял один стальной колышек-уголок у Денатуратыча и до середины вогнал его у ствола, предварительного нацеленного на угол теснины, ПК. Кондово, но действенно.
На самый край, за огневой группой, на «16-00», поставил двойку снайперов, в этот раз, по старой памяти, взявших на операцию привычные АК-74. Что им ночью тут с СВДшками делать? Задача Прокопа и Старого была, наверное, самой сложной - утихомирить головной дозор, если таковой будет. Причем, расстрелять его в упор не по ситуации, а по общей команде - синхронному подрыву сюрприза Денатуратыча. И, в довесок, не засветиться первыми, потому как кому-то одному надо будет следить за дозорными, а не лежать мышами, как ядру за гребнем ската. На такое стремное дело я прибавил к ним кандагарца Саню Чепеля. Как раз, братишка, оказался со своим РПГ (взяли на всякий случай - что бы голова не болела!) вместе с остальными афганцами.
О маскировке групп огневой поддержки и захвата дозора позаботились загодя. Передерий, еще в расположении, заготовил хорошую фашину толстых ивовых прутов и моток бечевы. На «дневке», вместе с Мыколой, он из них и свежеенарубленных ветвей сообразил четыре разноразмерных щита - на АГС, ПК и, два длинных, для автоматчиков. После установки Юра дополнительно заставил набить сырой травы до самой середины загородок, и, в довесок, отрыть всем по неслабому окопу - чтобы не засекли, если там будут тепловизоры или приборы ночного видения.
Вдоль длинного плеча за скат - с левой стороны «минутной стрелки» - вытянулось десять бойцов ядра группы и их командиры: Жихарев и последний мой гвардеец - бывшая пехота кундузского разведбата - Борек Никольский. Тут задача самая простая и, в тоже время, самая ответственная - добить гостей после подрыва так, чтобы не ушел, ни один. Пока расставляли, Юра выдвинул Борю, вместе с одним пацаном, на самый край холма - в наблюдение.
Меж плечами - в углу «эльки» или, точке соединения «стрелок», под корнями нескольких мощных деревьев, расположилась моя группа управления: Антоша с дурой, Грыгорыч с Бугаем, а между ними - я со своими думками. Вернее, мы только должны были там находиться, пока же меж корней залег один снайпер, которому не то, что подсветку на прицеле включить, даже винтовку разложить не разрешили. Всеми покинутый пацан, боясь лишний раз пошевелиться, внимательно вслушивался в шуршащее молчание «сто сорок восьмой». По договоренности с комбатом, я на связь не выходил ни при каких штатных ситуациях - только слушал.
Мы же, вчетвером, занялись главной составляющей нашего замысла. План Денатуратыча был убийственно прост - вдоль предполагаемого пути продвижения вражеской группы высеять, как он фигурально выразился, «озимое поле». Что это за хрень - ОЗМка* - я еще по службе хорошо помнил. Только мы их, как Жихарь с Дедом, «озимыми» не называли. У нас ими наиболее опасные участки перекрывали, да вокруг точек минировали. Сами на операции - не брали, но в колоннах и в рейдах на броне - ящик на роту с собой возили. Шестью штуками этих зараз можно конкретно перекрыться, не то, что грохнуть отряд из засады.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Противопехотная мина ОЗМ-72.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Денатуратыч посчитал по-своему и поставил в линию вдоль «минутной стрелки» три мины. Одну - прямо на входе в устье, с расчетом: «А, вдруг?!» - порадовать тех, кто сзади может идти, или остаться. Вторую - через пятнадцать метров от первой, и, еще через пятнадцать - третью. Сказал, что задал двойное перекрытие радиуса сплошного поражения и по его идее, в линейном пятидесятиметровом секторе основному ядру добивать, пожалуй, никого не придется.
От последней ОЗМки, метрах в двадцати, прямо у стены склона в середине поворота, стоя раком, нацелил одну МОНку*, дабы она, направленной полосой своих осколков, рубанула по ногам, идущих друг за дружкой, гостей. Тоже говорит, «двойное перекрытие»... Ну, это мы потом усвоили! Деду главное, «шоб наверняка», никакого чувства меры.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Противопехотная мина МОН-50.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Мины Передерий устанавливал и подключал к проводу сам. Случаю Дед не доверял вообще никогда и вся операция, изначально, готовилась под управляемый подрыв. Ямки копал Бугай. Жихарь же порадовал всех ловкой подрубкой дерна под кабель (хотя, как по мне, ночью, да в такой траве - гофрированный шланг от говнососки можно проложить незаметно - не то, что какую-то проволочку).
Еще две мины установили на скате холма снаружи устья - на случай, если решат обойти. Одну «озимую» на растяжку в густой кустарник склона с нашего бока - на «11-00», и, через балочку, МОНку - на другой стороне - где «13-00». Там как раз, одна козья тропинка - вокруг всего яра - прямо в поселок. Когда ставили, посчитали, что если наши визитеры, вдруг, двинут не через подготовленный нами проход, а иначе - хоть услышим, вовремя.
Знать бы заранее, как оно на самом деле будет...
До утра пролежали не шевелясь. Не знаю, как - кому, мне тяжелее всего было обходиться без сигарет. Но тут ничего не попишешь. На смотре перед выходом сам приказал старлею собрать у народа все курево, спички и положить в его ранец. Даже повода оскоромиться, чтоб не было. Приходилось теперь - марку держать.
С рассветом отвели ядро группы. Поменяли и сместили наблюдателей на мою позицию. Как рассвело, оставив секрет, отошли в «гнездовье», выставили охранение и, пристроившись меж деревьев, отсыпались под маскировочными сетями.
В 16-25 с тыла появился ГАЗ 66. Сбросив скорость, пропылил мимо - на пост БМПшки прикрытия. Из-за оттянутого тента кузова суетливо высунулся баскетбольный мяч багровой морды нашего крохоборчика - старшины, интенданта и генерального снабженца «всем на свете» - Жени Стовбура. Озираясь вокруг, он стал рыскать по лесочку глазами. Увидев мой сигнал, без слов, поддал подбородком вверх, мол: «Как дела»? Я кивнул и отмерил на руке размер пойманной рыбы. Жека скорчил набок прищуренную репу, типа: «Расслабься, старик - все будет чики-пуки!» - воровато выкинул в кусты стянутый шнурком объемный полиэтиленовый пакет да, опасно свесившись за борт, прямо на ходу, легко поставил на дорогу два двадцатилитровых баллона воды. В следующий раз его - с собой возьму. Как раз, кабан, потянет два короба от АГСа!
Яблоки, чуток слив - всего килограмм пять. Плюс, приклеенная скотчем к плоскому шкалику коньяка, записка от комбата: «Разговаривал с Ним. Говорит, что-то затевается. Смотри в оба. Целую. Твой». Вот ведь жизнь, какая штука непредсказуемая! Ну, кто, спрашивается, мог подозревать о присутствии такого качества, как чувство юмора, у майора Колодия?!
На моей частоте, все так же шипело ни о чем. На Серегиной - вяло переговаривались. Спать больше не мог. Плюс Антоша, поставленный наблюдать за командирским храпом, выгнул меж лопатками пластину моего бронежилета и себе, не иначе, гематому на локте набил. Стрелять, если придется, теперь, наверное, не сможет.
Ночь прошла также - без изменений. Народ потихоньку тупил. Все научились разговаривать и слышать собеседника шепотом и бесшумно закапывать в кустах то, чем нагадили.
Мы с Жихарем твердо договорились, что поутру третьей ночи глушим коньяк, - либо за победу, либо за отлично проведенные учения - по обстоятельствам.
Денатуратыч, смотрел на нас глазами больной глистами собаки, но так ни слова и не выцедил.
Ровно в 24-00, в эфире начался какой-то движняк. Юра, по сигналу, подтянулся ко мне и минут пять слушал переговоры. Потом, сказав, что это ему «край, как не нравиться» - пошел дрочить народ.
В два, на волне Трофимова раздался голос Сереги:
- Первый, второй - внимание! На линии - движение. Всем - приготовиться! При выходе противника на рубеж - огонь! - выдержав паузу, продолжил: - Персональных сообщений нет. Действуйте по обстановке... - это для меня, понятно.
Вернулся Жихарь. Глаза горят, скулы бугрятся.
- Командир! Похоже на начало штурма Лисичанска.
- Или опять нервы треплют... Или провоцируют... Или еще какая хрень...
- Начнется, останемся в глубине наступающих частей. Потом не выйдем.
- Есть внятные предложения?
- Уйти, или остаться. Тебе решать...
- Юр! Не задирай! Мы - ждем. Если пойдут всем фронтом, чего раньше никогда не было, - укусим и уйдем огородами. Даром, три дня загорали? И встретить, есть чем - танки здесь не пойдут, по любому.
Он, пристально вглядываясь в меня, кивнул.
За спиной старшего лейтенанта, быстро замигали синим. Ткнув, указал ему на сигнал. Распластавшись, Жихарь скользнул к своей группе. Все замерли.
Через пяток тягостных минут от кустарника устья отделились неясные тени и войдя в зону, присев, замерли. Единственная голова, которая смотрела на них из-за корней дерева, от греха подальше, опустилась вниз. Не помню, чтобы я вообще, когда-либо так слушал - до ломоты, до звона в давно контуженных ушах, до, плывущих по векам зажмуренных глаз, цветных пятен.
Антоша легко коснулся рукой моей подошвы. Вновь высунул глаз. Тени беззвучно поднялись и медленно шли вперед. Метрах в тридцати за дозором показались новые силуэты. Пройдя пол пути, тройка вновь встала на колено. Все повторилось.
Идущий в голове, прижав приклад крутой винтовки к плечу, изготовившись, напряженно вслушивался в темноту. Второй - осматривал пространство и склоны балки в какой-то прямоугольный прибор. Замыкающий, опустив голову и придерживая пальцем наушник, другой рукой вращал ручки плоского короба на груди.
Ночь, празднично высветив сияющую гирлянду Млечного Пути, всей своей чарующей прелестью - сенным благоуханием, влажной свежестью и многоголосым хоралом насекомых - ласково баюкала гостей заупокойной литией.
Опять опустив голову, я положил руку на плечо Денатуратыча. Тот, парализовано замер на животе ниже ската и жег меня безумными глазами. К самому подбородку был прижат маленький рыжий цилиндр эбонитовой взрывной машинки.
Дед, как я тебя понимаю! В голове, безумной каруселью, бешено вертелись юлой всего две мысли: лишь бы не заметили, да, у кого-то из наших - нервы не сдали. Ничего более! Остальное - по фиг!
Кинул глазами ниже. Антоша увалившись на спину, напряженно тискал, лежавший поперек груди, «Кончар». Приклад был отомкнут, сошки разложены. Наверняка включил прицел и снял предохранитель. Сученок! Я все понимаю - азарт, готовность, яростное предчувствие - все, что хочешь. Все! Кроме дополнительной дырки в собственной заднице!
Бугай сидел на корточках ниже и, опершись на автомат, спокойно пас «свого Грыгорыча». С этим - норма.
Тройка поднялась и вновь двинулась по середине балки. За ними, метрах в тридцати, не останавливаясь, в устье втягивалась колонна. Шли грамотно - шаг в шаг, гуськом, с интервалом в два-три метра. Не авианаводчики, ни разведка, ни диверсионный отряд. Как минимум - стрелковая рота или, скорее, даже, штурмовая - когда дозорные вошли в вираж, я заметил, что они в СОРовских десантных камуфляжах. Мда... это тебе не спехом набранные крипаки* подневольные.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Кріпакі (укр.) - крепостные.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Бесшумно нажимаю на тангенту радиостанции. В наушнике раздается тональный щелчок - оговоренный сигнал «Приготовиться!». Замыкающий тройки тут же подает знак и дозор вкопано останавливается. Я рывком сдавливаю плечо Денатуратыча.
В застывшей на миг тишине, со звенящим в голове гулом, рванула МОНка. Через мгновение, пингвинами выпрыгнув из-под земли на полтора метра, грохнули ОЗМ. Над деревьями повис выворачивающий душу истошный визг их стальных роликов. Просунувшись вперед, я ударил с подствольника в середину дозорной группы и, следом, вложил вдогонку очередь на четверть магазина. Этих, и без меня, по-взрослому встретили - три автомата длинными очередями кромсали распластанные фигуры.
Мне пришлось поторопиться, и дозор не успел дойти до «точки встречи». При взрыве, они только и успели, что развернуться спиной к своей персональной засаде. Да и ориентировался я не по ним, а по основной толпе. Видимо, шли уже долго и нарушили обычную дистанцию «прямого видения», а допускать голову цепи в поворот - изначально никто не собирался. Подрыв произошел по всей длине нитки. Вот только в овражке - неизвестно, сколько еще народу оставалось.
Бойцы основной группы, пропустив над головой воющую начинку «озимых», вылетели на скат, дали залп из подствольных гранатометов и кинжальным огнем, по плану, тупо положили в противника по магазину. Каждый третий начинал с осветительной ракеты в противоположные кусты. Борек - с «фонаря»* над оврагом. Первые магазины у всех были заряжены по формуле «три - плюс один». Третий - трассер.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Фонарь» (сленг) - 50 мм. осветительная ракета.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Вибрирующей магниевой звездой, замершей на щелчке фотовспышки, ракета, пьяно раскачиваясь под парашютиком в небе, заливала округу призрачным, каким-то мертвящим, светом - оттеняя своей запредельной, морозной отстраненностью яркие малиновые трассы; короткие, отсвечивающие сине-фиолетовым и алым, разрывы гранат; истошный ор, рык и животные вопли с обеих сторон.
Весь огневой налет продолжался не более пяти секунд, считая с чуть задержавшимися «осветителями» да с особо продвинутыми обладателями пулеметных магазинов. Отстрелявшись, заучено кинули по РГДшке* и, под окрики Жихарева и Никольского, начали маневр разворота ядра. Старлей с тремя бойцами, подтянувшись на половину, развернулся во фронт, а остальные, под Борины матюги, уплотнившись, упали почти под мою позицию и открыли плотный огонь в овражек.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Ручная осколочная граната РГД-5.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Огневая группа тем временем прикончила первую ленту короба АГС и сотку ПК. Пройдясь густым зигзагом по распятой колонне, они, не встретив никакого отпора, сразу перенесли огонь - сосредоточенно ударили в устье балки и по площадям оврага.
Навскидку, два десятка бойцов противника легло так, как и шло - походным строем. Большинство сразу пошматовало минами, остальных выкосили в считанные мгновения подствольники и сплошной огонь автоматов. РГДшки добивали мертвецов.
Сколько противника сконцентрировано в овраге и на подступах, каковы потери там - неизвестно. Меж тем, они подозрительно быстро опомнились и ответили. Причем, с порога, не раскачиваясь, вмазали так, что я, не затягивая, дал красную ракету - команду на общий отход...
Не успел Жихарь закончить маневр, как, метров с восьмидесяти, через кущи, в склон и по группе огневой поддержки разом ударило пяток штурмовых винтовок. На звук, однозначно, - не Калаши. Старлей, перекинувшись за скат, уложил людей и тут же, с тыла, им в спину, врезало еще несколько винтовок. Били не прицельно, но размашистыми, не мелочными веерами. Блядь, Буслаев накаркал - на флангах шли боковые дозоры. Поспешили - им не обстреливать нас надо было, а отрезать. Прикрывать здесь - больше некого.
Пока ракета догорала в воздухе, Юра успел скомандовать и бойцы дружно слили по магазину в сторону дозоров. Антоша, не теряя времени и не особо выбирая - коль еще можно - грохнул в бьющих с противоположной стороны. Краем глаза заметил, как пацан на мгновение «завис» от отдачи, а, главное, от валящей с ног звуковой волны. Видать на пристрелке, он так и не успел со своей крупнокалиберкой свыкнуться. Ну, и как тебе, сынок, такой вот рулезный шутер* от первого лица?
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Рулезный» (жарг.) - от английского Release (редакция) т.е. самый современный, последний. «Шутер от первого лица» - от английского Shooter (стрелок), т.н. «стрелялки», разновидность компьютерных игр.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Добавляя крепким словцом скорости народу, вместе с замом засели под корнями. Первыми в отход пошел Никольский, он же и повел основную толпу. Следом за ними - Передерий с Мыколой, с установкой задержаться на пол пути - в распадке на повороте, примерно в километре от засады, и в двух до места сбора. Наступая на пятки сапёрам, грузно протопали афганцы - Чапа, Старый и Прокоп. Не самый худший заслон ушедшей группе и Деду с напарником.
Пропуская всех, вдруг, осознал - огневая до сих пор ведет бой! Толкнув крестящего с подствольника на три стороны старлея, отправил его к ним и, следом, дал еще одну красную - для близоруких - в крону деревьев над их головами (может за шиворот хоть что-то упадет - разбудит). Ну, что за мать-перемать?! Дзюба, ёпырс, ты же не пацан зеленый, что же ты, сука, делаешь?! Сейчас отсекут - все тут ляжем!
Антоша, оставшись последним, меж, исправно усиливающим огонь, овражком и двумя, клещами обложивших балочку, группами, если и нервничал, то виду не подавал - каждый раз вздрагивая всем организмом, осмыслено бухал по огонькам.
Жихарь не успел. Не мог - успеть! С высотки за лесом, метрах в двухстах, через голову сидящих в овраге, мощно упорол крупнокалиберный. Просто вмочил - прицельно, основательно и очень точно - прямо в плюющий огнем АГС. Как только гранатомет смолк, пулеметчик на той стороне чуть повел стволом, и с позиций моего ПК - ошметки полетели, да, срубленные лилово-оранжевым, ветви. Приехали...
Схватив Антошу за шиворот и, заодно, подцепив лежавший под боком «Шмель» - рванулся к тропе.
Вовремя! Разорвав окоп ПК, пулемет взялся за наш угол. Метров через сорок, на границе видимости уложил снайпера в гнилую промоину и сказал:
- Кузнецов! Три выстрела... Попади! Потом по тропе - до прогалины. Пятьдесят метров. Жди нас. Услышишь, что завязли... - меня, на мгновение, прервал грохот сработавшей на склоне ОЗМки... - Уходи в гнездо. Дед на повороте. Минируйте тропу.
Антоша смотрел глазами человека изо всех сил не хотевшего умирать. Я не мог его так бросить. Наклонившись, крепко взял за шею и, глядя прямо в глаза, с нажимом, прошептал:
- Выполняй - точно. Тогда - выживешь. Нет - умрешь. Попади в него...
Он развернулся и стал выставлять сошки. Крупнокалиберный рычал вдоль тропы короткими, далеко прорубывающими кустарник, трассами. Над головой траурно завыло и на склоне холма - на моей позиции и по всему склону - прошла серия взрывов. Это не подствольники... Это - жопа!
Метрах в трехстах в сторону станции, болотными всполохами замигали огоньки развернувшейся минометной батареи. Если они перенесут огонь на тропу - не выйдет никто. Координаты возьмут по GPS*. Легко!
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*GPS (от англ. Global Positioning System) - глобальная позиционирующая (навигационная) система.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Радиостанция вырубилась сразу после открытия огня. Помощи просить не у кого и не за чем - не успеет никто, при всем желании. Теперь - быстро управятся. Не так, конечно, как с теми - в балочке оприходованными, но и нам, без резвого маневра, лежать здесь, как и им - без единого шанса.
Рванулся к выходившим на тропу. Одного волоком тащили на плащ-палатке. Второй, шатаясь, еле полз следом. Замыкал Жихарев с гранатометным станком на плече и телом АГСа в руках.
Сзади лупанул Кузнецов и сразу - еще раз. Крупнокалиберный заткнулся. Через несколько секунд Антоша вылетел на меня. Молча перехватил и показал глазами на людей. Антон понял и подлетел к раненому. Я успел рассмотреть бессильно мотылявшуюся по брезенту русую голову.
Что же ты Олежа наделал?!
Крикнул вдогонку:
- Юра - с тропы! Минометы! - он, обернувшись, кивнул. Глаза тоскливо смотрели на меня. Я отрицательно покачал головой - «выводи»!
Гости наши - молодцы, слов нет. Не дернули назад, не влезли рылом в грязь, да и давят крепко. Правильно! Давите... Мы тоже сейчас, придавим - на посошок.
Ну, и потом... Должно же у Кирюши быть - детство?!
Сместившись влево, оказался у края лысой опушки. Минометы размолачивали остатки позиций на вираже. Пехота внизу готовилась к рывку в балку. Батарея сейчас перенесет огонь и начнет методично перекрывать пути отхода. Если их не заткнуть, то все - кранты. И махру* - тормознуть хотя бы на пяток минут. Только, вот - где?
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Махра (сленг) - пехота.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
На их месте, я начал бы сразу с двух сторон. С одной, еще есть МОНка, со второй, они должны сконцентрироваться - вот в этом месте. Если действительно был подрыв ОЗМки, то там сейчас перевязывают раненых и собираются «до кучи». Ну, а если сапёры кошками сдернули растяжку, то вообще - просто. Я вычленил глазом квадрат семь на семь метров и старательно приложившись, ухнул из огнемета в его середину. В сотне метров тяжко и низко громыхнуло.
Даже не глядя на результаты, развернул спарку и врезал по минометам - благо все расстояния дальномером заранее пробиты и «двести шестьдесят метров» до той полынной проплешины у меня в памяти, на заветной полочке, схоронены. Сверху-вниз, да неполных триста дистанции, для «Шмеля» - то, что доктор прописал. Кроваво-красным светлячком граната метнулась к батарее и та, каракатицей, накрывшись дымной тенью, тут же смолкла.
Теперь, только - время!
Пот заливал глаза. Ну, это мы еще двадцать лет назад прохавали: лоб - ночью, автомобильной фарой светит. Лучше под шапочкой пропотеть, зато мозги на спину, ненароком, не обронишь. Железа на мне - с избытком, да и у самого - хорошо за сотку живого веса. Не стайер, одним словом.
Где-то сзади и с боков густо стреляли. Вновь стали рваться мины, но намного дальше - в глубину. По звуку не поймешь, достают наших, или нет. Иногда по верху проходили пулеметные трассы. Главное, чтобы никому не напороться, если сбоку подвалит подкрепление. Хотя и маловероятно. Гостям догнать мою группу можно только по тропе. В обход далеко не уйдешь - там днем, черт ногу сломит, что уж за ночь говорить.
Выскочил на поляну с сердцем в глотке. На подходе, сквозь рев прокуренных легких и свист вылетавших со всех дыр слюны и соплей, услышал окрик:
- Кто?!
- Деркул!
Прошел шагом мимо перепуганного Антона и ввалился в поворот. Передерий потеряно сидел у тропы. На мой немой вопрос, он поднял, уползавший в жирный куст, моток зажатой в руке проволоки. Жихарь склонился над одним из бойцов. Внизу белели пятнистые бинты перевязываемого пулеметчика. Юра, посмотрев на землю за плечом и на меня - отрицательно качнул головой.
Там лежал Дзюба...
Сиплое, короткое, прерывистое дыхание через открытый рот. Голова запрокинута. Мелко сучащие, подрагивающие руки. Молочно отсвечивающее, мокрое от пота, лицо. На месте таза намотан огромный узел бинтов, какого-то тряпья и плащ-палатки. Уперши под самый лоб, глаза устремились в будущее, которого у него больше не было. Только прошлое...
Вот так. Мотался братишка, на УАЗике и на своих двоих, из «Душманбе» на погранзаставу и назад - мимо «вовчиков» и «юрчиков»*, афганских духов и местных наркокурьеров, продажных мусоров и оскотинившихся партейцев, новоявленных баев и прочих тварей. Все видел, всего хапнул - полными горстями дерьма: и под пулями - полежал, и по минам - поездил, и пацанов - потаскал. И вот тут, на пороге собственного дома, - догнала... забрала Косая свое, что давно ей причиталось.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Вовчики», «Юрчики» - названия противоборствующих сторон (условно - «проваххабитских» и «просоветских») во время гражданской войны в Таджикистане.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Подняв глаза, я рявкнул в сторону тропы:
- Какого хера вы, блядь, сидели?! Ракета - для кого была?!
Кто-то придушено прошептал:
- Дзюба ленту свежую добить хотел, а ПК уже снялся, и выходил...
- Да, не вышел, смотрю! - ладно, что орать-то. Толку?
- Антон! - когда тот появился, продолжил: - Передерий! Заканчивай и вперед, никого не ждешь. Место встречи - по плану. Кузнецов! Винтовку и два магазина - сюда! Схватил ПК. Бугай! Твой - АГС. Полностью. Оба помогаете расчету с раненым. Дзюба, Жихарев остаются со мной... Выполнять! Бегом!
Мужики, дернувшись от окрика, за несколько секунд загрузились и ушли. Следом, опустив голову, прошел Дед.
Жихарев поднялся.
- Иди, командир. Догоню...
Он стоял прямо передо мной и был готов, тут даже и сомнений не возникало. В листве над головой чирикали латунные птички. Ожившая батарея лихорадочно укладывала мины на сто метров ближе и левее, чем следовало. Примерно в ту же степь, глушил и пулемет. Решили, что мы будем уходить в Белогоровку - вероятно, их ввел в заблуждение разгоревшийся там бой. Может, просто отсекали от села, а следом за нами, по тропе, с горящим взором, летит «на добивание» десяток «охочых»*. Сейчас, как-то все равно, что у них в голове. Самим бы разобраться.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Охочий (укр.) - желающий, т.е. вызвавшийся, доброволец.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Юра! Я своего на такое - одного не оставлю... - он поднял руку, но я не дал сказать: - И мне пофиг, что ты по этому поводу думаешь. Или - вместе, или - догоняй народ. Базара - не будет...
Глаз я так и не поднял. Сейчас не время в гляделки играть. Еще пару слов, и кто-то из нас свалится возле Дзюбы. Без командиров - лягут остальные. Но и уступить - нельзя. Лучше сразу - ствол в пасть, и застрелиться к херам собачьим.
Непонятно передернув плечами, он тихо ответил:
- Подержи голову...
Старлей встал на колено и потянулся к ноге. Опустившись, я зажал виски Олежки меж ладонями. Жихарев вытащил нож, аккуратно ввел лезвие плашмя в рот и мощным, быстрым ударом в торец рукояти - как в долото - вогнал его под углом к затылку. Тело на миг вздрогнуло, выгнулось дугой и обмякло.
Я встал и поднял за кронштейн винтовку. Юра, не без усилия вырвав финку, порылся в карманах Дзюбы, нашел какие-то документы, спрятал, и, не глядя на меня, двинулся по тропе.
Вышли к стоянке. Посмотрел... Народ понуро встал навстречу. Одному перевязывали плечо и ногу. Двое стояли со светящимися в темноте бинтами. Еще боец - с белой головой, сидел чуть дальше, возле плащ-палатки с пулеметчиком. Зашибись! Один - убит и позорно брошен. Пара на руках, третий - не поймешь, двое - поцарапаны. Треть группы! Повоевали, бля...
Никольский подошел ко мне и, дружески положив руку на плечо, сказал:
- Кириллыч. Брат. Что сделаешь?! Не выполнил приказ - попал...
Я поднял глаза.
- Матери его - расскажешь, хорошо?
Борек отшатнулся.
Слева горела Белогоровка. На окраине, мощно полыхала БМП. Вторая, Трофимовская, тоже огненным фонтаном, пылала справа - на половине дороги между нами и станцией. Связи не было ни с кем.
Впереди занимались окраины города.
Так начался штурм Лисичанска.
***
Переезжая трассу, меня встряхнул и выдрал из полудремы свистящий, прямо в ухо, шепот перегнувшегося через борт Передерия.
- Аркадьич, Аркадьич! Смотри! - чуть дальше въезда во двор шахтоуправления, на тропинке под заборчиком, тихо пристроилось несколько гусеничных и колесных машин с массивным навесным оборудованием. В темноте особо не разобрать, но, видимо, какая-то специализированная техника. Судя по восторженным интонациям, фанат Денатуратыч, свое родное увидел.
- Дед! Залезь, нахрен, в кузов - свалишься сейчас! - он что-то еще успел быстро протараторить, но я уже занялся Педаликом.
- Ты, сученок! Почему не разбудил?
- Так ведь... Не спали, вы!
Еще два раза крутанув рулем и поддав газу, он мягко притормозил возле отшатнувшейся от машины группы людей. Ума не приложу, как наш водила так быстро ездит без света в темноте, при этом до сих пор никого не задавив.
- Не спали... Машину за угол - ждешь команды. И не тупи, понял!
Согласно кивнув головой и, наверняка, постанывая про себя: «Ну, вот, снова - ни за что!» - Жук, по-кошачьи, вырулил меж двух грузовиков, и тут же растаял вместе с ГАЗоном в ночном мраке.
Пока подошел КАМАЗ с Жихарем, в меня, энцефалитным клещом, снова вцепился Грыгорыч.
- Командир, ты видел?! Ну, скажи - видел?!
Понятно, сам - не отвяжется. Надо было коньяком поделиться, да вот только, стремное это дело - с Денатуратычем.
- Дед, что я должен был увидеть - такого? Стоят машины, три штуки. Твои машины, сапёрные. Что - дальше?
- Не сапёрные, а инженерные... ладно. Это универсальные минные заградители. Новые! Самые крутые! Механизированная постановка минных полей... каких хочешь - полей... - он смотрел на меня так, как будто, повтори я это заклинание вслух - вода в соседней луже тут же превратилась бы в мерцающий лунным сиянием вермут.
- И что? - вот уж умеет томить...
Бывший инструктор-подрывник, наклонив голову набок, скроил недовольную рожу и, невольно копируя интонации моей математички из давно закрытой восьмилетки, раздельно произнес:
- У нас нет, никогда не было, и быть не может этой техники... Никогда - понимаешь? Это - россияне!
Понял - теория заговора. «Паранойя безжалостно косила наши ряды»!
- Григорьевич, дорогой! Все, полезное, что мне суждено узнать - я узнаю в штабе, а что меня не касается - пусть стоит там, где поставили. И руками - не мацать, а то поженят. Лады?! - развернувшись, позвал взводного. - Юра, Передерий сидит у Педали в «шестьдесят шестом». До команды, из кабины - не выходит. Проследи, будь добр.
Дед озабочено нахмурил брови и, подчинившись, успел по дороге от души прогрузить Жихаря. Зато, не из обидчивых - радует.
Осмотрелся. Рядом с входом в бункер курило несколько офицеров полка Колодия. По батальону их не помню. Новые... Чуть дальше, у входа, раздавалось виноватое бухтение самого Богданыча, да звенящий от негодования, голосок моей старой подруги. Ну, ты попал, батя! Эта пердлявочка, из кого хочешь душу выймет. Такую мозголюбку-затейницу - еще поискать!
Закинув автомат за спину, двинул на звук. Впереди у стены маячило несколько машин. Вначале, узнал БРДМ* Стаса. Он-то, что тут делает? Дальше - больше: две КШМки в песочном камуфляже я видел и раньше... плюс несколько БМП сопровождения и блатной, бронированный джип. Нормально! Либо Шурпалыч весь штаб в пампасы вывез, либо он - с командующим. Попадалово... Понятно, откуда эту суку ветром надуло. Ничего, родная, я тебе сейчас вечеринку обломаю...
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Бронированная разведывательно-дозорная машина БРДМ-2
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Катька, твою мать, - сто лет тебя не видел!
Шипение сменилось возмущенным молчанием. Недавно принявший полк Буслаева, Колода, не сдержавшись, чуток громче, чем следовало, перевел дух. Маленькая, ладно скроенная женщина, с изящной фигуркой, гневно отвернувшись от меня, вновь задрала симпатичную востренькую мордочку куницы, готовясь вцепиться в добрые, домиком, глаза бывшего комбата. Ага, щаз-з-з!
- Не понял?! Ты, че, жаба, - не рада меня видеть, а?! - чуток металла в голосе и ноток праведного недоумения... - Или: ушел с должности - забыла, как звать? - тут, она не выдержала...
- Кирилл Аркадьевич! Я - Екатерина Романовна, если вам удобнее по имени... - могу поспорить - лиловыми пятнами пошла. Девчонка напряглась, ее, сразу, очень правдоподобно передернуло... - И еще! У меня нет времени на ваши дурацкие шуточки. Я - работаю!
- Я заметил... это мы, тут, - дрочим!
Красавочка еще раз дрогнула всем корпусом, точно зная, что на меня это не действует. В образе, видно... Ощущая кожей, глумливые улыбки со всех сторон, она, продирая бумагу в заветной черной тетрадочке отложенной мести, навела напротив моей фамилии, не иначе, как сотый жирный крестик, задрала голову на свои полные метр шестьдесят «с каблуками» и, гордо, с прямой спиной, процокала стальными набойками вниз по кафельной лестнице бывшего банно-прачечного комплекса.
- Кать, ну, шо ты, как девочка, честное слово! Я ж - шучу... Да дай, хоть, за сиськи подержаться! - последние слова улетели в темный зев подвала. Ледяное могильное молчание, было ответом, а, ржание, чуть ли не в голос, за спиной - всеобщим народным одобрением.
- От бисова дытына, як кынулася... вжэ нэ знав куды подитысь! - перекомандовавший за свои пятьдесят с гаком всем на свете Колодий, явно не был готов к такому наезду. Просто не знал, старый, на что - напоролся! Это дите, которому еще тридцати нет, таких как ты, батя, на завтрак жрет, и после - не отрыгивает.
От машин штаба отделилась расслабленная фигура Дёмы. Подошел, обнялись. Начальник охраны Кравеца, хитро посмотрел на меня и как бы невзначай, в потоке общего трепа, обронил.
- Ты, Катьку, особо не щеми... - и, не договаривая, приподняв бровь, добавил - А ведь хороша, стервочка - скажи!
Да понял, я... понял! - с другой стороны, он мог бы и не намекать - ему-то, какое дело до того, кто и почему, шефову прошмандовку угомонил.
- Нормально, брат. Я благодарно хлопнул его по плечу и пошел навстречу выходящему из подземелья Стасу.
- Это кто тут - сотрудников аппарата гоняет? - в суровом начальственном рыке сквозили неприкрытые смешинки. Богданыч не понял и вытянулся по струнке. Пока мы хлопали друг дружку по спинам он так и стоял, покорно ожидая продолжения «вливания». Ненароком оттаскивая Стаса в сторону, я быстро прошептал:
- При всем уважении... Если эта курва еще раз позволит в присутствии подчиненных отвязаться на пофиг-кого из боевых офицеров - пойдет ко мне в отряд. Как раз будет, где пацанам - писюны отмыть.
- Отвали со своими бабами, окей. Разберусь... - при всей вальяжности, сказал негромко и в сторону - только для меня. Не повезло Катьке.
- Что там?
- Там - круто. Опанасенко, Буслаев и Сам. Покурите с Колодием пол часика. Вы - последние.
- Будет весело?
- Очень! Только уговор - с порога матом не орать. Договорились?
- Посмотрим...
- Нечего смотреть.
Пока суд да дело, вернулся к взволнованному полкачу - приобняв за необхватную талию, увлек за собой на поваленный взрывом ствол акации.
- Ну, что, Богданыч, пошли загорать. Наш номер - восемь, помрем - не спросят.
- И звидкиль, цэ у вас, добродию, такый гарный коньяк? - даже не поведя носом, вдруг, оживился новоиспеченный командор.
- Ну, Богданыч, у тебя - нюх! Не проведешь... - сам призывно махнул рукой Жихареву... - Ты, батя, лучше расскажи, на кой тебе с этой цацкой - цепляться? - протянул руку, взял у понятливого Юры флягу и передал Колодию.
Тот неторопливо, оценивая литраж, встряхнул, сделал пару смачных глотков, оторвавшись, потряс, как бы взвешивая остаток, еще раз, приложился - по скромному, и передал оставшиеся сто грамм - назад. Вот это опыт - я понимаю!
- Та, я ж и миркую... - пока мы с взводным добивали волшебную воду, полкач кратко поведал историю о звонке из Военсовета и о заказанном ими транспорте для обслуживания корреспондентов... - И дэ ж мэни цых машин на всих набраты? - горестно закончил он свой рассказ. - Хозяйственная прижимистость бывшего комбата, задолго до сего знаменательного события, на века вошла в народные предания, но здесь - он был прав.
- Да, батя, обеими ногами - да в тазик с маргарином. Дивчина - шалэна: без трусов в бассейн прыгнет. На будущее... Посылай под три чорты и не ведись на разводки. Ты - кому подчиняешься? Вот приказы штаба и исполняй... А вообще, увидишь - держись, от греха, подальше.
Тут я, правда, Колодия немного перелечил. Легко сказать - посылай. Эту кобылу я посылал, и не раз - толку?
***
Голодным степным ветром занесло девочку из глухого, крестьянского Старобельска в Луганск. Таким же загадочным северным порывом вбило в голову и выбор профессии. Без видимых проблем окончив факультет журналистики нашего педа, она вполне успешно успела сменить несколько печатных изданий и, наконец, попала на редакторскую должность в новостийный отдел кабельного телевидения.
О том, что «такое» - Катя Хонич, я знал и ранее. Журналистская среда, внутри себя, достаточно информирована - все знают всех. И когда, в самом начале войны, Екатерина Романовна вошла в одел контрпропаганды, как ответственный работник, - я, ни секунды не думая, двинул к Стасу. Но, было уже поздно. Цепкие ручонки этого ангельского создания крепко держались за член одного из Бессмертных.
Лишенная даже намека на какую-либо инфантильность, беззащитность, романтичность, всего того, что делает подростка - девушкой; насквозь прагматичная, с заточенной в бритву целеустремленностью, она, казалось, была рождена и воспитана не в человеческой семье, а искусственно выращена на некой бизнес-фабрике будущих золотых директоров MLM*.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*MLM, multi level marketing (англ.) - многоуровневый (сетевой) маркетинг.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Внешне Катька, что называется - на любителя. Эдакая мечта педофила - «женщина-ребенок». Невысокая, даже - маленькая, но демонстративно стройная, всегда на шпильках, с осанкой школьной примы бальных танцев - с хорошей высокой грудью и круглой правильной попкой. Симпатичная, чуток конопатая, мордаха: выразительные карие глазки, чистая ухоженная кожа, бровки игривой дугой, ровненький точеный носик, крупные резные губы, большой рот - все хорошо. Только, вот характер - безжалостное и расчетливое животное. Не злобная, жестокая, или уродка, а просто - тварь.
С волчьим молоком, которым ее вскармливали, она, без сомнений, всосала действенную истину: «Чисто вымытая жопа - залог успешного карьерного роста». При чем, во всех смыслах.
И, не иначе, у нее был хороший учитель физкультуры. Не знаю, за остальное, но виртуозное владение техникой лазанья по канату, она усвоила досконально. Там все просто: вцепилась пальчиками в горло, или куда - пониже, высоко поджала расставленные ноги - оперлась на тех, кто вровень с тобой, встала на плечи и головы - хватайся за следующую глотку, или яйца - как получиться.
Так она и шла по жизни. Сама не делала ничего - принципиально. Кто делает - ошибается. Кто много - чаще попадает. Катя была чиста, как свежий лист ватмана. Имея крышу и будучи защищенной от силового давления, или дилемм, типа: «Уберите эту суку, я с ней работать не буду!» - она спокойно въезжала в работу структуры, находила слабые звенья и начинала «предлагать». Спокойно и без истерик: «А давайте сделаем вот - так, и будет лучше». Хорошо: «Бери - делай»! Но, Хонич сама траншеи не роет, она - руководит... и тут, в работе с подчиненными, в самой организации этого процесса, Екатерина Романовна показала себя во всей красе утонченной корпоративной мегеры.
Она не кричала, не кидалась, не топала ногами и, обливаясь слезами, не билась в припадке. Зачем?! Хрупкая девочка ставила человека перед столом, садилась напротив и методично раскатывала в «ничто». Пару раз послушав, я вычленил ее «коронку»: она постоянно просила, спрашивала, требовала - по любому, не важно как, но вытягивала признание - в проколе, ошибке, лени, бесталанности. Заставляла признать... от совсем малого - к большему, потом - к еще большему. До самого конца - до упора. Получив признание, тут же выдвигала дикие, но аргументированные обвинения. Передергивая, переворачивая с ног на голову, съезжая с неудобных тем, без конца провоцируя, - вынуждала оправдываться, приводить систему контраргументов и собственные системы доказательств и, естественно, всегда ловила на слове - ведь их было так много, «презумпция виновности», однако. Далее новые требования «признать»... Главное - не отпускать, не прощать, не давать даже намека на шанс - никакой милости к побежденному! Ежели уж Катенька ухватилась за кадык - всё, пиши пропало: пока не удушит - не отпустит.
То, что люди у нее делали все, что ей требовалось - даже не обсуждается. Не просто выжимала любого, до последней капли, нет - этого мало! Милое дитё - ломала человека, доводила его до какого-то рабского исступления, до отрыва от самих себя и действительности, до полной дезориентации - попавшие под раздачу просто не понимали, что происходит!
Мне кажется, в этом был какой-то элемент садизма, или, вернее - Хонич, как истинный мастер, попутно с главной, решала еще парочку второстепенных проблем, например - восстановление некой социальной справедливости. А что?! Каким путем по жизни идет - она? А эти - красавчики?! Да нет, ребята! Вот вам - голубоглазые мальчики и девочки из благополучных губернских семей - прочувствуйте, стоя на коленях перед обрюзгшими импотентами, всю прелесть глубоких сосательных движений! Ну, где-то так, я думаю...
И тут, с Размежеванием, тонко прочувствовав будущие катастрофические изменения в иерархических раскладах, успев мертвой хваткой вцепиться в забронзевевшего могиканина партийно-комсомольской номенклатуры, приходит эта красавочка в совершенно специфический мир пиарщиков, креативщиков и вообще - поэтов-технологов на должность координатора по работе с ТВ. Очень быстро начинает забивать в темечко точные гвоздики и расставлять все, как ей потом надо будет.
По началу я с ней пытался бороться - разговаривал с Кравцом, отправлял ее в дальние командировки. Стас отмахивался и просил потерпеть - там, внутри, зрели очень взрослые движения. Из ссылок ее неизменно возвращали, тупо - через голову.
Она тоже, как-то поуспокоилась - мое кресло могло прельстить только самозабвенного фанатика: ничего, кроме, как сутки на пролет щелкающей клавиатуры, светящегося монитора и пары несмолкающих телефонов - перед ним не было.
Ситуация в нашей Республике, тоже стала меняться, не в лучшую для всех сторону. Клан Бессмертных, периодически выцарапывая друг другу глаза и, так же стремительно, мирясь - до поцелуев в засос, тащил Восточную Малороссию на дно. Вражеские войска под стенами не стояли, но все понимали - дело времени. Выросшие в системе, а потом окончательно сформированные в эпоху государственного капитализма, наши кучмонавты ни о чем, кроме как о сохранении, балансирующего меж «умными и красивыми», никому даром не нужного, Каганата и спасении собственных активов - не думали. Вопрос о «разрыве в клочья» стоял уже не в месяцах, а в неделях, если не в днях.
В ситуации постоянного, циничного до беспредела двурушничества, нескончаемой склоки и оголтелого крысятничества непотопляемые броненосцы, более того - Отцы Основатели Республики, те самые - которым мы, по сей день, обязаны педералистической терминологией* - прозевали главное. Тайное умение, которым они почти два десятилетия своего правления владели безупречно, неожиданно им изменило.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Совет Педераций, Педералисты, Педераты (жарг.) - Совет Конфедераций, конфедераты. Презрительное наименование Восточной Конфедерации, ее общественно-политических деятелей, воинских частей и военнослужащих, распространенное на всей территории ЦУРа, Республики Галиция, а также среди вскго, несогласного с политикой Конфедерации, населения бывшей Украины.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Они пропустили момент, когда вырос Лидер. Они-то растили только бледные тени и пресмыкающихся убожеств, а тут надо - воевать. И поднялся Командир. Причем поднялся из стойла, которое, просто так, - ни бензином не облить, ни дегтем не измазать.
На дворе стояла всеобщая мобилизация. Лето, с первых своих дней, отыгрываясь за людское безумие, решило заранее выжечь город дотла - до подхода установок залпового огня, тяжелой артиллерии и массированных БШУ*. Политический расклад окончательно прояснился до обывательской очевидности - стало ясно: Республику приговорили. Она обречена.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*БШУ - бомбово-штурмовые удары.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Успехи нового командующего объединенными силами - Петра Петровича Скудельникова если кого и вдохновляли, то только моих журналюг, причем лишь самых зеленых, тех, кто писал «позитивку». Мастодонты «чернухи», тяжеловозы аналитики и прочая «посвященная» братия, лишь грустно улыбалась да, с самого обеда, глушила абсолютный бестселлер завода «Луга-Нова» - водку «Республиканская», именуемую в народе не иначе, как «Безбазарка»*.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*«Безбазарка» - термин произошел, от стандартной шутки: «- Ну, шо, за Республику?! - Да, без базара!»
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
В один из дней, как раз во время очередной, жутко «чрезвычайной» и традиционно «закрытой» сессии, в корпусах бывшего областного совета и госадминистрации внезапно сменился караул. Милицейская охрана организовано погрузилась на грузовики и убыла восвояси. Вместо наших знакомых, изнывающих под непривычными касками и брониками, беркутят, на посты встали сразу три структуры: армейцы - на крышах комплекса, недавно созданный сводный отряд милиции - на первых этажах, и неболтливые ребятки в штатском - по всем коридорам и пролетам.
О случившейся перестановке я узнал быстрей, чем обычно...
- Зайди ко мне! - отрывисто бросив, начальник управления по связям с общественностью, сразу положил трубку.
Допечатав предложение, встал и, заправив в джинсы оттопыренную на пузе майку, вышел в коридор. В дверях столкнулся с русым крепышом в тяжелом, поверх добротной шелковой рубашки, армейском бронежилете, подсумками на поясе и АКМом в руках. Так, по зданиям администрации, раньше не ходили. О парнишке я слышал, как об офицере СБУ по фамилии Демьяненко. По жизни, с комитетчиками у меня не складывалось, и я его знал только в лицо.
- Деркулов?
- Да...
Он, кивнув и, не оборачиваясь, пошел вперед. По нему было видно: повторять - не будет и уверен, что я иду сзади. Возле кабинета Стаса - открыл дверь и, пропустив меня вперед, вошел следом.
Кравец стоя курил у окна. Скользнув взглядом, кивнул и показал глазами вниз. Я подошел. В колодце двора стояло человек двадцать. Среди бурлящего водоворота камуфляжа, оружия и рослых фигур, стелой выделялся неподвижный, сцепивший руки за спиной, Скудельников. Из центральных дверей строем, с ладошками на головах, выводили народ в сияющих костюмах и шикарных галстуках. Увидев лица, я понял - все, шутки закончились.
Далее события пошли по совсем чумному, шокирующему примитивной обыденностью и взрывной быстротой, сценарию. Без всяких разговоров, криков, речей и прочих драматических аксессуаров, всех восьмерых Бессмертных поставили к, возведенной с началом первых бомбежек стойке фундаментных блоков, и тут же, без проволочек, в три автомата - расстреляли.
Не спрашиваясь, закурил. Не до этикета...
- Что дальше?
- Соберешь всех своих. Подумай кого возмешь из общего отдела, из координаторов, корреспондентов... Всех - моих, твоих, чужих - кого посчитаешь нужным. Их - в список, и - в конференц-зал. Мы - перестраиваем структуру. Никого не отпускать. Если нужна помощь... - он кивнул на охранника... - к Дёме. Соберемся, скорее всего, к ночи. Работы - будет... ну, ты - понял.
В отделе «контры», как и во всех корпусах Совета, народ стоял на ушах. Секретарша, выразительно показала глазами на женский туалет. Пришлось зайти.
На опущенной крышке унитаза, совершенно пустыми взглядом упершись в кафель, сидела Катька. Я присел на корточки. Она уже отплакала. Огромные, полные запредельного ужаса и слез глаза. Никогда еще, Судьба так не ломала об колено этого, безусловно, сильного звереныша. Она была готова. Я это видел. Хонич, если бы за ней пришли, гордо проследовала бы во двор и легла вместе с остальными. И шла бы прямо - не сутулясь, и легла бы молча - без соплей.
Ее можно было не любить, ее можно было ненавидеть, ее можно было добить - легко! только вот призреть - обойти вниманием - Катьку, в эти минуты, было нельзя.
- Ну, девочка... перестань, перестань... - двуспальной периной сграбастав за крошечные плечики, я притянул ее к себе. Она прижалась и, расслабившись, снова, сотрясаясь всем своим, почти детским, телом, зарыдала.
- Ничего не бойся. Я отправлю тебя отсюда подальше. Все образумиться. Ты девка сильная, пробивная и все у тебя будет нормально. Главное - не ссать! Хорошо? - она быстро закивала головой... - Ну, и славно. Иди, отмывай тушь. Закройся в своем кабинете и не бзди.
На третьи сутки непрерывной работы я выполз во двор администрации. Сладковатый запах мертвечины в коридорах и кабинетах вызывал позывы времен юношеских практик потребления непереносимых доз портвейна. Трупы раздуло, и убирать их, кажется, никто не собирался. Зато работоспособность управлений, отделов и служб Правительства Республики внушала определенный оптимизм.
Не слишком обращая внимание на грозные взгляды паренька ОМОНовца, подошел поближе.
Властители судеб, хозяева области, цвет касты Неприкасаемых - последний раз в своей жизни надулись изо всех сил. Брючные ремни, воротники коллекционных сорочек и пиджаков от известных домов, врезались в распухшие тела. Лощенные, ухоженные лучшими косметологами лица - посинели. Открытые, никогда не лгущие, глаза задуло круговертью пыли и мелкого мусора. В раззявленные рты намело окурков и всякого сора. Меж сияющей металлокерамикой мостов и зубных протезов, вибрировали, отливающие горящей медью, живые клубки мух.
Скольких вы сломали, переехали, ограбили и обманули? Куда край - опустили? Для чего было - все? Нацяреванное - где? К чему вы - пришли? Вот - к этому?! Говорят - ничего на этом свете не возвращается. В таком случае, Скудельников - посланник Рока. Здесь и сейчас - вернулось. Отлилось каждому - по полной...
- Деркулов!
Повернулся. Задумавшись, не услышал, как они вышли из здания. В нескольких метрах за спиной стоял Кравец. Возле него Председатель Военного Совета Республики. Чуть поодаль столпилось несколько человек аппарата и совсем не многочисленная, если сравнивать с прошлым, охрана.
Скудельников внешне откровенно не вызывал особых впечатлений. Среднего роста, обычного телосложения, ну, может, чуть более худощав для своих пятидесяти. Короткая, аккуратная стрижка светлых, седеющих волос. Рядовые, достаточно правильные черты вполне интеллигентного лица. Ну, может быть только глаза: приглушенные, неопределенно серые, немного более внимательные, чем у других. Дабы точнее определить - захватывающий, считывающий, прилипающий к тебе взгляд.
Подошел...
- Кирилл Деркулов. Наш...
Он не дал Стасу закончить:
- Знаю! - сделал шаг на встречу и крепко пожал мне руку.
- Здравия желаю, Петр Петрович.
- Вот, Кравец, учитесь! - и широко улыбнувшись, продолжил. - Я знаком с вами, Деркулов - читал ваше досье. Вы мне - нравитесь. Надеюсь, только, что вы не станете, при случае, просить с ним ознакомиться?
- Петр Петрович! Не все журналисты - дебилы...
Понравилось - всем... Но Скудельников хотел добить начатую тему.
- В вашем Curriculum vitae* есть один интересный момент. По заключению психолога у вас завышенный порог такого параметра как «восприятие справедливости». Намного больше обычного. Вы, проще говоря, очень чутки к всяческому проявлению несправедливости в любой форме... - я пожал плечами, мол: «вам - виднее». Он, не останавливаясь, продолжал... - И как, по-вашему, это... - он, резко выбросив левую руку, указал на ряд вздувшихся тел... - Справедливо?
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Curriculum vitae (лат.) - описание жизни.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------
- Думаю - да. Пока! Посмотрим, что новый ветер принесет... Несправедливо только, что такое - исключение, а не правило. И то, что они третий день тут лежат - тоже, не есть - хорошо, для всех нас. Во-первых, - воняет, а, главное, - очень плохая карма.
Бывший полковник СБУ сделав шаг, вновь улыбнулся, в упор посмотрел мне в глаза и, наклонившись, негромко сказал почти на ухо.
- Нет. Это - хорошая карма! Самый качественный и продвинутый пиар. Поверьте мне, как доктор - доктору! - выпрямился, еще раз, чуть прищурившись, просиял и закончил... - Вы же художник, Деркулов! Отойдите от технологий и шаблонов!
Надо признать, Скудельников не соврал. Дисциплина, работоспособность и ответственность - возросли на порядок: и у нас, и, в целом, в обществе. Перестройка большинства структур прошла за считанные дни, в то время, как в обычные, даже сверх благополучные времена, такие масштабные изменения заняли бы месяцы, если не годы.
Пропаганда, в одночасье, выскочив из удушающего прессинга надменных и все на свете знающих властителей, вздохнула и включилась во всю мощь (никогда не забуду обычное приветствие одного из бонз в преддверии серьезных проектов: «Ну, что, сборище интеллектуальных импотентов, думать - будем?»).
Наши издания поменялись полностью. СМИ не из «не наших», вместо тупого давления и мелких гадостей прошлого - ощутимо прочувствовали тяжкую длань нового Командующего и, в одночасье, закрылись. Как, не стесняясь, открыто заявил Петр Петрович: «Либо - либеральная демократия, либо - сражаемся».
Идиотские монологи «ни о чем» льющие воду с полос, а, зачастую, и с целых разворотов - сменились динамичной мозаикой новостей, аналитики и спец репортажей. «Расчлененка» прочно заняла чуть ли не двадцать процентов всего контента.
Отправленная мною командовать «репортажами с мест», Катя Хонич, свою работу - заставить, сбивая ноги, лезть спецкоров в любую преисподнюю - знала «от и до». Да и в ее изящной головке картины чувственных генитальных ласк, как-то умудрялись вполне мирно сосуществовать рядом с документальными кадрами вывернутых промежностей с оторванными яйцами - фото и видео материал шел такой, что закачаешься. Соответственно, и результаты не заставили себя ждать: ярость благородная вскипала правильными волнами.
Самые глубокие изменения коснулись основы основ - мессаджей. Для начала, мы сменили риторику «виляющих жопами педерастов» на суровую «речь солдата»: без подготовки перешли с «отсосем - и вашим, и нашим» - на «последний рубеж крестового похода на Русь». Но этого было мало...
ЦУР уже открыл ящик Пандоры и выпустил демонов ада на свободу. Свидомые, не изобретая велосипеда - уроки большевиков не прошли даром - прямым текстом, сказали толпе: «Можно»! Разумеется: «Пануемо, хлопци!» - совсем не: «Грабь награбленное» и «Мир хижинам, война дворцам» - но результаты очень похожи. У нас не было времени заморачиваться, и мы ответили просто: «Они ответят за все!» Тоже - мало не показалось.
Выдержав еще неделю этой свистопляски и почти заработав хроническое плоскожопие, я, бросив все, заодно, насмотревшись по дороге на последствия собственной пропаганды, отвез семью к родителям жены в Богучар и, не возвращаясь в отдел - рванул в боевые.
Тем временем Командующий, как и многие неглупые люди, не чуравшиеся классики, шел торным путем «кнута и пряника». И достиг больше, чем можно было предугадать. Пачка решительных и жестоких расстрелов на месте - по горячему - за пару недель свели на «нет» чудовищный цинизм распределений и все безумие выдач гуманитарки. Так же, без судебных тяжб и проволочек, стали разбираться с, просто «опухшими» от вседозволенности и безнаказанности, чинушами - небоевыми ментами, таможенниками, прочей армией разрешителей и распорядителей благ. Вопросы с мародерством и грабежами беженцев, с уличной преступностью и спекуляцией реестровыми продуктами - решались совсем быстро. Тела «решенных» - не убирались по два-три дня.
И тут произошло нечто: несокрушимый базис, на котором последние десятилетия зиждился режим, универсальное мерило всего на свете, та великая ценность, ради которой продавались души, становились раком и на колени - Их Величество Деньги - вдруг потеряло весь блеск. Они отошли на какой-то задний план. Многие, например, наше управление, вообще не за «мани» работали; паек получали - да и ладно: «Тут история вершится, а вы - с каким-то баблом»!
Народ облегченно вздохнул и хором пропел искреннюю аллилуйю «сильной руке».
Но, это, разумеется не главное. Самым большим достижением Скудельникова была его команда. Он, неведомым образом, неизвестно, где - откопал и непонятно, как - зажег плеяду ярчайших военных талантов.
В первую очередь - мозг всей армии - начальника штаба Александра Павловича Опанасенко. Мне кажется, что такой головы не было не только у ЦУРа, но и во всех штабах Сил Оперативного Развертывания Евросоюза. Пятидесятилетний полковник, в свое зеленое время - по окончании Киевского ВОКУ - долго стоял на распутье между карьерами общевойсковика и шахматиста. Выбрал армию. Но - не повезло. Период самого расцвета любого армейца пришелся у него на смутные времена распада Союза, парада независимостей и проклятых войн «своих против своих». Здесь же - воссиял. При обороне Северодонецка Шурпалыч плёл такие кружева из взаимосвязанных очагов обороны, управляемых минных засад, заслонных и резервных групп, надежно спрятанной и внезапно появляющейся техники и артиллерии, - что в них забуксовала самая сильная группировка, когда-либо ранее выставляемая в этой войне.
Умный, терпеливый, немногословный, готовый умереть за одного солдата, за один взвод, группу, он влюбил в себя всю армию и служил ей - верой и правдой. Она же, армия, готова была лечь хоть под Северодонецком, хоть под Луганском и пойти за Опанасенко и на Киев, и на Варшаву, и куда угодно - да хоть на Вашингтон! Пофиг тот океан - только прикажи!
В довесок к Опанасенко, Петр Петрович нашел и за каких-то пол года буквально вырастил трех комбригов.
Упертый матерщинник и до безумия свирепый в бою танкист Буслаев был готов любые железобетонные руины, в которые по карте ткнул карандашом начштаба, превратить в Дом Павлова. Демоном ночи, мотаясь на своей изувеченной КШМке по горящим развалинам он, в конечном счете, сдал, в щебень - до фундаментов и подвалов - стертый ковровыми ударами, конгломерат Лисичанск-Северодонецк-Рубежное. Но - по приказу! Только вот после этой, вполне заслуженной, победы у строевых частей ЦУРа напрочь отпало желание воевать всерьез. И теперь, при любой возможности, они поступали исходя из постулата: «Европи трэба пэрэмога - ото хай воны й воюють».
Можно быть безжалостным к противнику. Можно быть жестоким к солдату и, пополняя вмиг редеющие ряды беженцами и добровольцами, ложить людей эшелонами - до мокрых штанов распинаясь на каждом углу о священных жертвах и последней капле крови. Только так настоящий авторитет не завоевывается. Иваныч везде, где было нужно - стоял насмерть. Только от любителей кидаться во все стороны громкими словами, его отличало то, что он сам - «стоял». И не сбоку, а в самой гуще, там, где в бетоне арматура горела бенгальскими огоньками. Соответственно и цена его приказа была несоизмеримо выше любого патетического словоблудия. Мы ему верили и под его слово любой был готов стоять до последнего, так, как сам «Команданте» - стоял.
Слава Буслаева так далеко шагнула за пределы Луганщины, что в зоне действий его бригады стали появляться группы из других республик Конфедерации. По слухам, он пригрел легендарного дончака Гирмана, так и не нашедшего общий язык со своим командованием. Говорили и о других известных полевиках, которым вдруг стало удобней сражаться у нас, а не в родных Республиках.
Грамотный, расчетливый, чем-то неуловимо похожий на Командующего и тоже комитетчик Каргалин - разбирался с югом области. Войны там пока не было, но шла активная подготовка, выстраивались оперативные связи с братьями по оружию - дончанами, и, конечно же, центральный нерв Восточной Малороссии - граница с РФ. Что и как делал Владимир Геннадиевич мало кому известно, но факт остается фактом: если в середине лета член Военсовета, собственной персоной и по великому блату, достал для друга одну! крупнокалиберную винтовку (их на весь фронт, всего, штуки три было, да и то, две - у охраны Бессмертных) то сейчас, в декабре, только у меня - обычного полевого командира - их было пять. Тоже и с остальным вооружением и прочим многообразным обеспечением: от еды - до лекарств, от амуниции - до боеприпасов, от транспорта - до ГСМ, от эвакуации родных - до отправки тяжелораненых.
Его, по большому счету, вообще не было видно. Но тыл, есть фундамент любой, пусть даже не особо регулярной, трижды сепаратистской и поголовно педералистической армии. И то, что он у нас - прикрыт, мы не просто чувствовали - знали доподлинно. С чем и шли в любую заваруху.
Север Луганщины держал Ярик. Когда-то с треском изгнанный из системы, бывший командир пачки милицейских спецподразделений, продвинутый рукопашник и отчаянный боец, Ярослав Алексеевич Узварко умудрялся успешно работать в проукраинских сельских районах. Поддерживал порядок, обеспечивал поставки продовольствия, сдерживал и громил различные группы разведки, агитаторов и пропагандистов, диверсантов и провокаторов, бандитов и дезертиров, бродячих отморозков и прочего прифронтового люда. Как показатель гибкости - ему удавалось удерживать достаточно высокий уровень лояльности к Конфедерации со стороны чисто украинского, сельского населения.
За ним тоже шли. Не потому, что - крут, не потому, что - бесстрашен, не потому, что наш - Луганский, а потому, что - Мужик.
И еще был - Стас. Рожденный с золотой ложкой во рту - выпестованец наследственной губернской элиты; человек проживший пять лет в студенческой общаге только потому, что любил баб - больше уюта; проработавший полтора десятка лет в университете только потому, что ценил науку - больше денег; всем довольный и самодостаточный плейбой - стал вторым человеком в Республике. Помимо, разросшегося до неприличия, управления пропаганды Кравец возглавил нечто, соответствующее министерству иностранных дел и, практически, лично осуществлял все международные контакты. Учитывая специфику восприятия Республики в мире, понятно, что «работал» он, в основном, с Москвой.
Какой бы от неба бубновой целкой он не был, а вот же, приходиться признать, что даже я: личный друг - по жизни, однокашник - с первых дней, военная оторва - с начисто сорванной еще в Афгане каской, ставлю его, при всем том - на самую верхнюю планку. Командир, без дураков!
Теперь, через пол года безраздельной власти, этой команде предстояло сдать очередной, наверное, свой самый важный жизненный экзамен, настоящую государственную поверку - отстоять Луганск.
***
Из бункера вышла группа и сразу направилась к нам. Опытный Жихарь, мгновенно испарился, мы с Богданычем вытянулись по струнке (ну, насколько это возможно с нашими-то габаритами!) и замерли двумя мясницкими колодами.
Петр Петрович, вначале тепло поздоровался за руку с Колодием, потом развернулся ко мне.
- Здорово, Дракулов-Акула-Деркулов!
- Здравия желаю, товарищ Главнокомандующий! Про графа - ни слова, Петр Петрович. А за Акулу я потом, на банкете в честь Победы, вашему секретарю Совета - лично по печени настучу! - Кравец, стоя за нами, откровенно веселился. Во-первых, он считал шутку с придуманным для меня позывным - удачной, а, во-вторых, разговор обещал быть очень не простым. Лучше начинать смеяться со старта, дабы плакать потом - неприлично было. С Дракулой же случилась совсем другая, весьма мерзкая история, после которой я прославился на весь мир и стал, пожалуй, одной из самых одиозных фигур среди боевиков Республики... Если, не самой - обосранной.
- Печень, на День Победы, мы и так - убьем. Не вопрос! Дело за малым - дату назначить.
Перешучиваясь, направились в подвал. Перездоровавшись с начштаба и комбригом, встали перед расстеленной на столе картой. Начал, и очень серьезно, Скудельников.
- Времени нет, долго говорить не буду - не на митинге. Общая ситуация понятна. Нюансы проясните в самостоятельном порядке. Задача номер один - остановить бронегруппу. Не дать развернуться у пригородов города. Подойти - не дать! Задача номер два - нанести такой урон, чтобы, как минимум, отбить охоту штурмовать город. Как максимум, заставить убраться восвояси. Доктрину «чем больше их гробов, тем короче война» - никто не отменял. «Пленных - не брать» - тоже. Вы знаете какие, после Северодонецка, шли дебаты в ЕС... Поэтому! Нами разработана операция... Часть деталей вам расскажет Александр Павлович, часть, до поры, останется для вас неизвестной. Поскольку наиболее болезненные вопросы коснутся Деркулова, я специально пригласил на это совещание Секретаря Военсовета - Станислава Кравеца. Вы долгие годы дружили семьями, жили в одной комнате кампуса, вместе работали в самые трудные дни - уверен его слово, для вас, Кирилл Аркадьевич, будет равноценным залогом.
Такая забота - приятна, слов нет, если не предполагать, что за нее потом попросят. В любом случае, красивый ход - своеобразная консолидирующая замануха. В духе Стаса! Моя независимость, как полевика, достаточно условна и я, по-любому, соглашусь, какую задачу мне бы не поставили... Ясное дело, выторгую всё, что смогу, но, скрепя сердце - соглашусь.
Скудельников продолжал.
- Если каждый из нас выполнит все, что предписано планом, если мы будем точны, исполнительны и мужественны, то сражение под Сутоганом навеки войдет в историю, а противник надолго потеряет аппетит. Только мы твердо должны помнить, что на самом деле, исход битвы решится не здесь, а во Врубовке и в Родаково. С Врубовкой, надеюсь, Буслаев разберется, как положено... - сделав паузу, Петр Петрович прямо посмотрел на нас с Богданычем, и я увидел, насколько измучены его глаза... Он собрался и жестко закончил: - Родаково будет ваше. Мужики, сделайте их!
