Во времена моей студенческой молодости ходила такая байка. Якобы где-то когда-то один студент в свою дипломную работу на спор вставил фразу: «А транзистор вырезаем перочинным ножиком из чурки, по методу папы Карло, поскольку всё равно никто дипломные проекты не читает». Позже эту байку я слышал ещё в нескольких вариантах: про сделанные издевательские вставки в бесполезные отчеты, в купленные «липовые» диссертации, в другие формально нужные, но реально невостребованные документы.
Я бы выделил два момента в таких, с позволения сказать, «шутках». В случае с дипломной работой, которая, вне всякого сомнения, является необходимым документом, речь идет о недобросовестности руководителя дипломной работы и членов комиссии. Студент, зная, что его труд, скорее всего, не будет ими прочитан, позволяет себе рискнуть нажить крупные неприятности, в обмен на удовольствие показать «кто есть кто» на самом деле. Допускаю, что в иных вузах такая история могла произойти реально, но на физтехе ХПИ, который я закончил в 1978 году, такие «шуточки», гарантирую, даром бы не прошли.
Другое дело, когда многостраничный документ по своей сути изначально никому не нужен. Там, где достаточно краткой справки, пишут пухлые тома. Им бы не пылиться на полках, а сразу в макулатуру - больше было бы пользы. Но первая заповедь бюрократии - это загрузить работой саму себя, чтобы оправдывать собственное существование. А по возможности бюрократ «загружает работой» и окружающих, чтобы его «уважали» - пусть пишут ему побольше и читают его «творения» почаще. Для этого и придумываются искусственные проблемы, которые впоследствии «решаются». В реальной жизни обычно наблюдается комбинация первого со вторым - сочетание недобросовестности работника с мнимо-полезным характером его деятельности.
Вот на днях телеканал НТН показывал старую (1975 года) добрую советскую комедию Георгия Данелия «Афоня». Выполняя соответствующие указания Национального совета по телевидению и радиовещанию Украины, фильм был субтитрирован синхронным переводом с «языка северного соседа» на державну мову. Что касается меня лично - русскоязычного «пересічного громадянина» - то навязчиво бегущая по экрану строка перевода не способствует улучшению моего эстетического восприятия. Если откровенно, то она просто раздражает. Лучше бы перевод шел на китайский, по крайней мере, непонятные значки не отвлекали бы внимание. Сильно сомневаюсь, что найдутся и украиноязычные зрители, которым бы синхронный перевод помогал усвоить тонкости нехитрых диалогов с участием жэковского сантехника Афони, героя замечательного актера Леонида Куравлева.
Возможно, для какого-нибудь неосведомленного зарубежного уполномоченного по правам человека, для которого украинские языковые реалии видятся через призму ведомства пана Тарасюка, переводческий зуд на нашем телевидении может показаться очень даже прогрессивный явлением. Ведь как же: на Украине не ущемляются права «русскоязычного меньшинства»! Наоборот, налицо государственная помощь в продвижении русской культуры (будто бы в течение 30 лет этот фильм у нас смотрели, не понимая его содержания).
Но на самом деле всем живущим на Украине, включая и организаторов этой кампании, ясно, что имеет место заурядный и циничный фарс. Его цель - очередной раз попытаться показать, что русский язык на Украине - чужой, что он не может претендовать на равенство в исторически сложившейся двуязычной стране, где все понимают всех, но некоторые старательно делают вид, что у них выпадение памяти.
Итак, о бессмысленности, а, точнее, вредности, этой переводческой деятельности сказано. А как насчет её качества? Ведь даже и самую глупую работу можно сделать честно, а можно и халтурно. Видимо исполнители заказа настолько были уверены в том, что никто не будет читать их «труд», что в результате родили следующий «шедевр» переводческого искусства. Так, в одном эпизоде приезжает Афоня в деревню своего детства, где встречает давнего друга, которого играет несравненный Савелий Крамаров. Герой Крамарова радостно сообщает Афоне: «А я мотоциклетку купил! В сарае стоит. Будем теперь на рыбалку ездить!». И надо же, тут мой взгляд упал на бегущую строку, читаю там: «А я удочку купив. У сараї стоїть. Будемо тепер на рибалку їздити!».
По всей Украине, в Киеве в частности, полно безработных учителей русского языка (на весь Киев осталось только четыре русскоязычных школы). Все эти дипломированные словесники прекрасно знают и украинский. Так может быть их загрузить переводческой работой для телевидения? Наверняка они мотоциклетку от удочки отличить смогут. Еще до «Афонии» я смотрел дублированный на украинский язык мультфильм - экранизацию русской народной сказки «Маша и медведи». В нём сложенную из бревен типичную русскую избу Маша почему-то упорно называла «хатой». Однако, как говорят в Одессе, русская изба и хата-мазанка - это «две большие разницы». Но киевские архитекторы государственного строительства эти сооружения не различают. Конечно, называть избу «хатой» не такой тяжелый случай как назвать мотоцикл удочкой. Это терпимо. Но вот только откуда у меня такая уверенность, что вигвам американских индейцев наши переводчики не статут переводить как «хата»?
Говорят, что на развитие культуры у державы вечно «не вистачає коштів». Охотно верю. Откуда же они возьмутся, если даже те деньги, что есть, уходят на политиканствующую антикультуру?
Александр Смирнов
Анекдот в тему:
Читает мама маленькому Вовочке сказку Эдуарда Успенского «Каникулы в Простоквашино»: «Взял дядя Федор с котом удилище и пошёл на рыбалку...». Мальчик перебивает: «Мама, а что такое скотомудилище?»
