УМЕР РУССКИЙ СВИФТ
Недавно я купил новое издание книги философа и социолога Александра Зиновьева «Русская трагедия», еще не успел проштудировать её с карандашом до конца. Тексты Зиновьева настолько ёмки по содержанию и метафоричны по форме, что руки сами тянутся к карандашу, чтобы отметить и зафиксировать очередную яркую мысль. В предисловии автор написал, что «Русская трагедия» станет последней книгой, написанной в жанре созданного им «социологического романа». Больше Зиновьев не собирался работать в этом жанре. Судьба, однако, распорядилась так, что это издание стало последней прижизненно изданной книгой знаменитого писателя: 10 мая 2006 года на 84 году скончался тот, кого называли «русским Свифтом».
Зиновьев родился 29 октября 1922 в деревне Чухлома Костромской области в многодетной крестьянской семье. После окончания школы в 1939 году поступил в Институт философии, литературы и истории в Москве, откуда в 1940 году был исключен за выступления против культа Сталина. Обвинения не были сфабрикованы: как впоследствии писал сам Зиновьев, его тогдашняя ненависть к Сталину была настолько сильна, что он вынашивал план убийства вождя. Безусому мальчишке очень повезло с по-житейски мудрым следователем НКВД, который «воспитал» неразумного первокурсника, буквально вышвырнув его отеческим пинком пониже спины из своего кабинета. Вместо грозившего лагеря или чего похуже исключенный из ВУЗа юный Зиновьев отправился на срочную службу в Красную Армию.
Военная судьба Зиновьева на фронтах начавшейся вскоре Отечественной войны была причудливой: он побывал кавалеристом и танкистом, а закончил войну пилотом «летающего танка» - штурмовика «Ил-2». Совершил 31 боевой вылет, был дважды ранен. Победу встретил в Берлине, награжден орденом «Красной звезды» и медалями.
В 1946-1954 годы Зиновьев студент и аспирант философского факультета МГУ им. Ломоносова. В 1954 году защитил кандидатскую диссертацию на тему «Логика «Капитала» К.Маркса». Всего через пять лет, в 1959 году, состоялась защита докторской диссертации «Философские проблемы многозначной логики». Безо всякого преувеличения можно сказать, что демобилизованный фронтовик сделал блестящую научную карьеру: доктор философских наук, с 1964 года - профессор, один из самых известных ученых Института философии АН СССР, заведующий кафедрой логики философского факультета МГУ, член редакционной коллегии журнала «Вопросы философии», член Финской академии наук. Зиновьев разрабатывал формальный аппарат для анализа понятий, высказываний и доказательств, исследовал логику развития науки. В период 1960 - 1972 годов им были написаны шесть фундаментальных монографий, пять из которых были переведены на английский и немецкий языки и опубликованы на Западе - случай уникальный среди советских философов.
Зиновьев относился к тем немногим крупным советским ученым-гуманитариям (Э.Ильенков, Г.Батищев, М.Мамардашвили, Г.Щедровицкий), которые в своих публикациях и выступлениях противостояли догматизму в общественных науках. Острые философские диспуты в среде студенчества, профессуры, молодых ученых влияли на общественный климат в стране, формировали систему взглядов и убеждений образованной части советского общества. Кстати, у Зиновьева училась студентка философского факультета МГУ Раиса Максимовна Титаренко, будущая супруга М.С.Горбачева. Впрочем, Зиновьеву она запомнилась как «серая посредственность».
Если философские труды Зиновьева написаны сложным академическим языком непонятным для неспециалистов, то его социологические и публицистические произведения, которые он начал писать в 1970-е годы, совершенно иные. Он обладал редким даром сочетать знание методов точных наук с пониманием сути общественных процессов и доступностью изложения. Сюда необходимо добавить образность повествования самой высокой литературной пробы. Его гротеск, хлесткие, беспощадно бьющие в «десятку», политические формулы достойно продолжают отечественные традиции Грибоедова, а из мировых классиков Оруэлла и самого Свифта
В 1976 году в Швейцарии был опубликован первый художественно-публицистический роман Зиновьева «Зияющие высоты» (написан в 1974). Советский философ в изложении своих взглядов на устройство нашего общества перешел из плоскости кулуарной критики к открытому публичному выступлению. Его поступок был оценен властями как откровенный выпад против советского строя. Зиновьев был лишен степени доктора философских наук и звания профессора с формулировкой «За несоответствие должности и званиям», уволен из Института философии и МГУ, исключен из КПСС. Вскоре ему предложили выбор: 12 лет заключения за «антисоветскую деятельность» или покинуть страну - была такая своеобразная форма «наказания» для слишком заметных диссидентов. Более 20 лет Зиновьев прожил в эмиграции основном в Мюнхене, зарабатывая на жизнь чтением лекций в университетах многих стран мира и публикацией книг.
Характерно, что сам Зиновьев никогда себя к «диссидентам», как это делали его гонители в СССР и его почитатели на Западе, не причислял. Более того, он всегда подчеркивал свои принципиальные расхождения с Солженицыным, Сахаровым и прочими знаковыми фигурами из этой среды во взглядах на сущность советского строя. Зиновьев никогда не поддерживал политику давления Запада на СССР и не пользовался финансовой поддержкой многочисленных антисоветских фондов и «правозащитных» организаций. В годы вынужденной эмиграции Зиновьев стал единственным из советским ученых (он не отказывался от своей духовной «советскости») лауреатом премии им. Де Токвилля за лучшую книгу по социологии («Коммунизм как реальность»). За книгу «Живи» получил национальную литературную премию Италии, стал лауреатом французской премии Медичи. Его книги нелегально ввозились в СССР и тиражировались «самиздатом».
В 1990 году указом Президента СССР Зиновьев был восстановлен в советском гражданстве. 30 июня 1999 года, спустя почти 21 год после изгнания он возвратился на Родину. Преподавал в Литературном институте, в 1997 году был избран вице-президентом Академии российской словесности, продолжал писать книги, общее число которых превысило 50.
Острый критик советской действительности оказался куда более яростным критиком постсоветского периода, который он назвал «катастройкой». В кровавый московский октябрь 1993 года немолодой уже философ рвался из Мюнхена, чтобы не словом, а «с автоматом в руках на баррикадах у Верховного Совета остановить преступную банду Ельцина». Въездную визу он получил только тогда, когда всё было кончено. Большинство его вчерашних либеральных почитателей, улюлюкавших на безопасном расстоянии танковому расстрелу «реакционеров» в центре Москвы, заклеймило Зиновьева как «предателя». Знаменитое грибоедовское «горе от ума» сказано было совсем не о таких «прогрессивных» соотечественниках. Эта публика ничего в «антисоветских» книгах Зиновьева не поняла, поэтому не поняла и логику поступков своего недавнего кумира.
Несмотря на критику советских реалий, философ неоднократно называл социализм единственной формой существования, пригодной для России: «Самой идеальной для российских условий была советская система. Это вершина истории. Это говорю вам я, человек, который в юности был антисталинистом, которого должны были расстрелять еще в сороковом году за попытку террористической деятельности против Сталина. ...Нужно вменять ей в вину не то, что она рухнула. Нужно удивляться тому, как она выстояла 70 лет истории, и какой истории! Никакая другая система бы не выстояла. Никакая! Понимаете, люди ведь абстрактно рассуждают: на Западе есть то, а у нас этого нет. Но, ведь, черт возьми! На Западе одного населения было, чуть ли не в 10 раз больше, чем у нас. Экономически Запад в 50 раз превосходил Россию. Даже если взять вооруженные силы, то гитлеровская армия ведь значительно превосходила нашу. И, несмотря на это, Россия выстояла!»
Зиновьев никогда не обещал светлого будущего в связи с победоносным шествием «западнизма» и, прежде всего, «демократических ценностей» США. Об этом красноречиво говорит название одной из его книг «Глобальный человейник». Он предсказал всё, что сегодня делается с Россией. Помимо экономического ограбления и политического зомбирования, последовательно искажается до неузнаваемости российская история, деградирует культура и язык, происходит беспрецедентное и отнюдь не стихийное нашествие граждан из чуждых по культуре и мироощущению государств на фоне жесточайшего демографического кризиса. Мощная совокупность этих неслучайных факторов уничтожает год за годом не только благосостояние, но и основы менталитета русских, которые всегда составляли «хребет» многонациональной России. Зиновьев назвал это осуществлением «антирусского проекта».
В книге «Русская трагедия» есть страшное признание: «...мы как единый, целостный народ совершили историческое самоубийство. Множество людей, считающих себя русскими, живет и еще долго будет жить. Но народ не есть всего лишь множество отдельных людей. Народ есть целостный живой организм. И как таковой он покончил с собой... нас насильственно толкнули на самоубийство, умело направили на этот путь. И мы не устояли, поддались этому трагическому соблазну».
Свое последнее интервью, данное накануне дня Победы 9 мая, Зиновьев завершил словами: «Я русский человек и все происходящее с Россией переживаю очень болезненно. Был бы рад дать более оптимистичный прогноз будущего моей страны. Но как ученый сделать этого я, к сожалению, не могу».
Эти строки даже цитировать физически тяжело. Но делать это нужно только с одной целью: чтобы народ, наконец, очнулся, чтобы он вышел из наркотического транса, в который его ввергли манипуляторы массовым сознанием. Чтобы он поддался, наконец, другому соблазну - соблазну жить достойной жизнью, а не просто прозябать в «суверенных» полуколониях, где его регулярно кормят «ножками Буша» в обмен на уничтоженную великую Родину.
В конце концов, я помню, был случай, когда Зиновьев однажды ошибся: за год до так называемого «путча» ГКЧП он прогнозировал тихое свертывание горбачевской «перестройки» и новое издание «застоя». Я очень хочу, чтобы философ Зиновьев ошибся вновь.
Александр Смирнов
